ноги — с ногами Чарли, ведь почему-то именно это кажется самым правильным — не Чарли с шестью оставшимися конкурсантками, а Чарли здесь, с ним.
Из джинсовки Дев вылезает, не отрываясь от губ Чарли, и раздражается из-за того, что нельзя так же избавиться от свитера Чарли. Еще больше раздражается он из-за того, как медленно Чарли снимает одежду в самые важные моменты. Но вот на Чарли не остается ни свитера, ни футболки, и раздраженности у Дева как не бывало. Он скидывает свою футболку, и огромные ладони Чарли начинают странствовать по его телу, ощупывая каждый дюйм кожи.
— К нам в комнату! — тяжело дыша, просит Чарли ему в ключицу. — Пойдем к нам в комнату!
Сердце у Дева взрывается, как хлопушка с конфетти, — он едва в силах выполнить просьбу Чарли. С дивана они перебираются в спальню — путаются в ногах друг друга, отпинывают обувь друг друга. Дев смутно отдает себе отчет в том, что, пожалуй, не стоит оставлять в апартаментах дорожку разбросанной одежды, но он слишком занят волосами Чарли, губами Чарли, потребностью толкнуть Чарли на кровать и встать на колени на ковер перед ним.
Раскрасневшийся Чарли надувает губы. Серые глаза дико блестят от алкоголя и от Дева. Вот это самое правильное. Дев расстегивает Чарли джинсы.
— Дев… — начинает Чарли, но тот уже спустил ему брюки до колен, обнажив серые боксеры, туго натянутые стояком. — Дев, подожди…
Дев ждет. Его ладони замирают на мускулистых бедрах Чарли.
— Тебе так нормально?
— Да. — Чарли выдыхает, и Дев наблюдает, как от этого простого действия у Чарли легонько играют грудные мышцы и пресс. — Да, господи, да, просто мне нужна небольшая пауза. Разумеется, дело не в том, что я не хочу… — Он смущенно показывает на свою промежность. В этом жесте столько стыдливости и столько Чарли, что у Дева ком в горле встает. — Я хочу, очень-очень хочу, просто… просто дело в том, что… Я еще никогда этим не занимался.
Дев смеется и легонько целует внутреннюю поверхность бедра Чарли.
— Да, солнышко, я уже понял, что ты еще никогда не занимался сексом с мужчиной.
— Нет, Дев, — Чарли давится словами признания, но таки изрыгает: — Я вообще никогда сексом не занимался.
Не успевает Дев полностью осмыслить услышанное, Чарли валится на спину, закрывает лицо ладонями и тяжело дышит в пальцы. Дев залезает на кровать.
— Чарли, посмотри на меня, Чарли! — Он отрывает ладони Чарли от лица. — Хочешь сказать, что ты никогда ни с кем не был? Вот прямо никогда? То есть никаким способом?
Чарли хрипит, как умирающий зверь, и сжимается в плотный комок.
— Но ведь тебе двадцать восемь!
— Господи, Дев, знаю, я знаю! Я фрик!
— Никакой ты не фрик. Ну-ка прекрати! — Дев хватает Чарли за плечи и прижимает к кровати. — Прекрати и посмотри на меня! Ты в полном порядке. Я просто… поверить не могу, что ты пришел к нам на шоу. Ты же в курсе, что во время ночных свиданий на девятой неделе должен заняться сексом с двумя участницами?
— Не бывать этому по множеству причин! — кричит в потолок Чарли.
— Шоу любит эксплуатировать девственников, но, как правило, те заранее знают, на что идут, поэтому…
— Дев, хватит говорить о гребаном шоу, пожалуйста!
— Да, да, конечно. Прости. — Дев растирает Чарли живот, пока оба немного не успокаиваются. — Сегодня ничего такого можно не делать.
— Нет… нет, я хочу. — Чарли накрывает ладонью ладонь Дева, плотно прижимая обе его руки к своему животу. — В прошлом случались и эмоции, и прикосновения, и недлительное бытовое общение, нужное, чтобы сблизиться с человеком до такого уровня. Даже с теми, с кем я встречался, — дело не только в том, что они недостаточно меня привлекали. Я никогда не хотел, чтобы меня видели таким уязвимым. Я… я очень боюсь, что ты меня увидишь.
Дев чувствует, что Чарли вручает ему нечто важное. Нечто такое, что прежде не доверял ничьим рукам.
— Ой, солнышко! — Дев наклоняется, чтобы поцеловать россыпь веснушек на левом крылышке носа Чарли. — Я уже вижу тебя.
Сдержав слово, Чарли заливается краской, и Деву хочется поцеловать каждое розовое пятно у него на теле. Вряд ли он когда-нибудь желал кого-нибудь так сильно, как сейчас желает Чарли, и никакие слова Чарли это не изменят.
Дев внутренне закрывается от отрезвляющей колоссальности этого факта и тянется к флакону с лосьоном, который Чарли держит у кровати.
— Сейчас я прикоснусь к тебе, — предупреждает Дев, как в первый вечер съемок, как еще десятки раз после этого. Его пальцы замирают на резинке боксеров Чарли. — Скажи, если захочешь, чтобы я остановился, ладно?
— Ладно, — шепчет Чарли, морщится при первой ласке Дева, потом привыкает к прикосновениям. Ощущение Чарли у него в ладони пьянит и отшибает мозги, но Дев действует медленно и осторожно, потому что Чарли нужно именно медленно и осторожно, а еще потому что Дев слегка одержим тем, что нужно Чарли.
Чарли изгибается. Он все время такой тихий и застенчивый, он закусывает нижнюю губу, кулаками стискивает одеяло и едва позволяет себе дышать. Дев ни на секунду глаз с него не сводит и возбуждается при мысли, что только ему посчастливилось увидеть Чарли таким. Одному ему. Дев наблюдает, как, капля по капле, напряжение вытекает из тела Чарли, и с упоением ловит момент, когда тот окончательно превращается в чувственный беспорядок.
Деву очень хочется запечатлеть и эту ипостась Чарли.
— Ты как, в порядке?
ЧАРЛИ
Чарли кивает, хотя на деле ничего подобного нет. Он совершенно не в порядке. Он что-то диаметрально противоположное.
Дев соскальзывает с постели, а Чарли так и лежит на спине, не в силах шевельнуться. Ощущение такое, будто он растворился в матрасе, слился с простынями; он смотрит на потолок, стараясь вспомнить, как нужно дышать. Ощущение такое, как было в шесть лет, когда он разобрал стоявший дома видеомагнитофон, дабы понять, как собрать его обратно. Ощущение такое, что он сам тот магнитофон — все выставлено напоказ, внутренние детали выкорчеваны, провода торчат.
Вот что он так долго откладывал; вот чем никогда не чаял поделиться с другими людьми без стыда и унижения, а теперь пересек невидимый внутренний барьер, за которым обнаружил нечто удивительное. Себя самого. Новые грани себя.
Чарли не уверен, что смог бы испытать подобное с кем-то кроме Дева. Кроме Дева, который с самого первого вечера старался установить с ним эмоциональную связь. Кроме Дева, который никогда не велся на его заикание и уклончивость. Кроме Дева, который давил, давил, давил, пока не пробился к его сердцу. Чарли думает о Парисе, о ее двуфутовом диапазоне, о том, как