Чижевский легко взбежал по скрипучим ступенькам лестницы на второй этаж, в светелку великого калужского мудреца. Константин Эдуардович в глубоком раздумье сидел в любимом кресле и, казалось, не замечал появившегося в полумраке друга. На самом деле он давно и с нетерпением ожидал его. Ибо то, что произошло потом, воистину можно назвать уникальным событием в истории мировой науки и философии: Учитель поделился с Учеником своими самыми сокровенными мыслями. Они говорили о не познанных пока что человеком глубинных закономерностях Мироздания, о будущем Вселенной, совершающей в вечном круговороте головокружительное эволюционное восхождение, о непосредственном влиянии всеобъемлющих космических процессов на ход и ритмы человеческой истории.
Свободно оперируя колоссальными временными периодами, Циолковский в течение всей ночи рисовал пораженному юноше глобальные картины прошлого, настоящего и будущего. Он подразделял космическое бытие человечества на четыре основные эры: 1) эра рождения (нынешняя эпоха развития цивилизации, положившая начало освоению Космоса); 2) эра становления (расселение человечества по всему Космосу); 3) эра расцвета (существование людей во взаимосвязи с другими космическими цивилизациями); 4) терминальная (или лучевая) эра (когда в результате несоизмеримого с нынешними мерками развития человечества оно сольется со всем Космосом). Каждая эра может продолжаться несколько миллиардов лет, а в отношении последней Циолковский предупреждал, что в настоящее время идею «лучистого человечества» понять практически невозможно (она представляется нелепой и абсурдной), однако удивительные предчувствия никогда не обманывали человека-провидца.
В эволюции Космоса решающая роль, по Циолковскому, принадлежит свету и другим электромагнитным явлениям. Так, на четвертой стадии лучевой (терминальной) эры корпускулярное вещество превращается в лучевое, а «человечество становится бессмертным во времени и бесконечным в пространстве», перейдя в лучистую форму высокого уровня. В результате «мозг высших организмов превратит-ся в необратимую форму лучистой энергии, наиболее совершенную форму материи вообще, <…> обладающую каким-то особым космическим сознанием, разлитом в мировом пространстве». Возникает Лучистое человечество.
Однако прежде чем сформулировать эти дерзновенные выводы, Циолковский поднял другой, не менее захватывающий и далеко не решенный вопрос — о природе человеческого мышления и сознания вообще. Он отверг введение в ранг абсолюта и истины в последней инстанции господствующей тогда (да и в наши дни тоже) теорию рефлексов, связанную с именами И.М. Сеченова и И.П. Павлова, считая ее достаточно ограниченной и не способной ответить на многие — в том числе и главные — вопросы. Не отрицая сеченовских и павловских опытов по установлению безусловных и условных рефлексов, Циолковский все же считал их самыми низшими и примитивными механизмами высшей нервной деятельности. Свою же задачу в решении данной проблемы видел в поисках иных каналов, свободных от рефлекторных схем и замыкающихся на не известных пока природно-космических закономерностях.
Космическим феноменом, обеспечивающим постоянную связь между людьми и любыми другими существами, он считал телепатию. Данное явление, имеющее психокосмическую природу, Циолковский считал научно доказанным, не ограничивая однако лишь «передачей мыслей на расстояние», а выводя из некоего общего телепатического поля Мироздания, наподобие единого мозга Вселенной, объединяющего все разумное в этом бесконечном и вечном мире. Он говорил:
«Я считаю, что истинная физиология мозга начнется с изучения механизма телепатии. Телепатия — это не только одна из функций или потенциальных возможностей мозга, а самый мозг в некоторой нам неизвестной форме. Леонтович, Кажинский, Дуров, Чеховский, Бехтерев и другие думают, что передача мысли (или эмоций) совершается с помошью электромагнитных волн. Это, очевидно, ошибка. Мгновенность — это самое удивительное. Мгновенность и проницаемость. Последнее качество обязательно сопровождает первое. Но есть еще одно качество телепатии — ото повсюдность, т. е. проницаемость повсюду. Мозговое общение есть мировое явление. И если где-либо живут люди, они «слышат» нас. И наоборот. Многое, что знают они, передается нам телепатически через любые пространства и времена, а мы думаем, что это — наше. Отсюда — пророки, гении, провидцы, космические люди. Это величайшее качество мозга как мирового излучателя и резонатора, объединяющего Вселенную. <…> Если телепатическая функция перейдет со временем в «самое существо мира», а это, очевидно, неизбежно, то тогда отпадет необходимость в отдельных мозговых аппаратах — людях. Весь космос станет единым мозгом, земные и неземные люди или подобные существа выродятся. <…> Назовем это состояние «лучистым», хотя, говоря откровенно, я не знаю, как лучше назвать такое состояние материи. Может быть, его следует назвать телепатическим состоянием или телепатическим полем мира»[108].
Отсюда четвертую «лучистую» стадию будущего космического бытия человечества Циолковский называл еще и «все-телепатической эрой Космоса», считая при этом, что космическая материя, время, разум и мировая телепатия связаны между собой определенными математическими отношениями, кои можно установить уже сегодня. Циолковский оперировал также понятиями «телепатический Космос», «телепатизация» Вселенной, «телепатическое сознание», считая развиваемую теорию тайной доктриной, предназначенной лишь для посвященных. Чижевский зафиксировал даже такой тезис, сформулированный Учителем в ту знаменательную августовскую ночь общения двух гениев: «Телепатия вместо человечества» — в будущем, конечно, весьма отдаленном будущем!
В самом деле, нет ничего мистического в передаче знания от поколения к поколения через эпохи и эры. Помимо культурных и письменных памятников, вместе с устным словом существует целый ряд достаточно надежных носителей информации: во-первых, давно и досконально исследованные архетипы коллективного бессознательного, заложенные в каждом индивидууме, так сказать, на генетическом уровне; во-вторых, ноосферные каналы, по которым любой познающий субъект в принципе может черпать сведения и знания, накапливающиеся в энергоинформационном подле Вселенной. Любой, да не каждый: ноосфера открывает свои тайники лишь избранным — гениям и пророкам, жрецам и шаманам, подвижникам и пассионариям, йогам и юродивым.
С точки зрения космически обусловленных законов сохранения и распространения ноосферной информации, совершенно не важно, каким конкретным путем это происходит. Важно только одно — чтобы информация была сохранена и от поколения к поколению передавалась живым потребителям. Через некоторые смысловые константы происходит кодировка энергоинформационного поля Земли и Вселенной, откуда устойчивая информация всегда может быть извлечена различными способами и в самой разнообразной форме, включая зрительные образы в виде живых картин или же обобщенных символов. В этом смысле мифологемы, как и научные понятия, исполняют роль своего рода ноосферной клавиши: произнести ее вслух или даже мысленно — значит активизировать соответствующий канал энергоинформационного поля, открывающий доступ к самой информации и предоставляющий возможность использовать такую информацию в благих или, напротив, зловредных целях.
Объективно существующее и независимое от конкретных сроков жизни отдельных индивидов информационное поле — едино, аккумулированные в нем атомы смыслов — едины, звуковое же буквенное выражение их в различных языках — не совпадает и бесконечно вариативно. Неспроста, видимо, люди, обладающие телепатическими способностями, настаивают на том, что понимают мысли представителей любых, лаже самых экзотических народов, не владея языком, на котором те говорят.
Чижевский долго не мог понять и принять услышанные тогда сверхэкстравагантные идеи. Лишь пройдя через тюрьму и ссылку; на склоне лет своих решился развернуть краткий конспект, наспех набросанный в 1928 году, в большой связный текст, озаглавленный, как и следовало, «Теория космических эр»[109].
Современные ученые продолжили конкретизацию идей Чижевского, в том числе и применительно к древней истории. Так, американский исследователь Джон Эдди проанализировал информацию о климате и солнечной активности за последние восемь тысяч лет, изучая годичные кольца гигантских секвой, живущих до четырех тысяч лет, а также их обуглившиеся останки, что позволяет заглянуть в глубь прошлого еще на четыре тысячи лет. На этой основе были построены подробные графики, демонстрирующие не только сильные колебания уровня солнечной радиации за последние пять тысяч лет, но также радиационные максимумы и минимумы, совпадающие с резкими колебаниями климата на Земле.