Она сухо улыбнулась.
– Думаю, прошлой ночью мы достаточно хорошо поразвлеклись.
Он ответил ей улыбкой, погладив колено.
– Да. Но ты знаешь, что я имею в виду. Когда ты сказала, что ты с Рэнди ездила в музей, я почувствовал…
– Боль.
– Да. Я почувствовал себя брошенным.
– Прости. Я не подумала об этом.
– Итак, не могли бы мы сделать так, как мы обычно делали?
– Да, – сказала она. – Каждый из нас подумает, чего бы ему хотелось, а потом мы сравним списки и остановимся на чем-нибудь.
Она попыталась придать своему голосу веселость, но ей это совсем не удалось. Он подумал, что она покривила душой.
– Хорошо. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее. – Я люблю тебя, Харти.
– Я тоже, Матиас.
Она взяла свою дорожную сумку и маленькую сумочку и направилась к двери. Он посмотрел, как она выходила из комнаты, а затем сразу же подъехал к телефону.
Пэт Виковски, к счастью, была дома.
– Я бы хотел обговорить с тобой гипотетическую ситуацию, – сказал он.
– Погоди. – Пэт что-то готовила. На заднем плане грохотали горшки и кастрюльки.
Он пробежался пальцами по диску телефона.
– Скажем, сторона «А» не помнит что-то, что случилось с ним или с ней в прошлом – что-то очень нехорошее – а сторона «В» знает, что случилось.
Следует ли стороне «В» рассказать стороне «А» о том, что он или она знает?
– Это не похоже на одну из тем конференции по реабилитации инвалидов, – сказала Пэт.
– Так каков же будет ответ?
Пэт поколебалась минутку.
– Ну, есть разные теории, но я бы сказала, что у стороны «А» была, видимо, причина заблокировать это в своей памяти. Возможно, это хороший здоровый защитный механизм, и стороне «В» следует держать язык за зубами.
Джон выглянул в окно, раздумывая, правильно ли она представила ситуацию.
– Но что, если и у стороны «А» появилось беспокойство… какие-то проблески памяти, которые могут быть, а могут и не быть связанными с тем, что знает сторона «В»?
– Если эти воспоминания мешают жить стороне «А», тогда этой стороне лучше бы обратиться к врачу – к кому-нибудь более компетентному – и выяснить, что происходит. Но он должен раскрыть это в собственной временной рамке. А стороне «В» следует считаться с психикой «А», чтобы сообщать ему информацию с такой скоростью, чтобы он смог ее переварить.
Что-то с грохотом упало на конце линии Пэт, и она ругнулась про себя, прежде чем снова заговорить.
– Давай, – настаивала она, – выкладывай, о ком мы говорим. Если это один из наших пациентов, мне нужно знать…
– Нет, – сказал он. – Не дави на меня, Пэт, ладно?
Она вздохнула.
– Ладно. Ну, я готовлю низкокалорийные булочки из шпината и отрубей. Я принесу тебе завтра попробовать.
Он скорчил гримасу при одной мысли о подобном угощении.
– Это может подождать. – Они переговорили о конференции еще пару минут, прежде чем закончить беседу.
Повесив трубку, Джон сидел неподвижно некоторое время, смотря невидящим взглядом в окно, разочарованный и в то же время с некоторым облегчением. Он хотел помочь Клэр, но тогда ему неизбежно придется причинить ей боль.
Он пристально смотрел на бухту вдали, спокойный гнев рос в нем, пока неожиданно не выплеснулся наружу. Он изо всех сил ударил кулаком по колесу коляски.
«Бог тебе не простит этого, Мелли, – подумал он. – Теперь смотри на то, что ты сделала».
19
Сиэтл
Ее замучили телефонные звонки.
Ванесса пришла в свой кабинет после обхода и нашла на своем письменном столе три записки и разрывающийся от звонков телефон. Она не стала поднимать трубку. Секретарша ответит и напишет еще одну записку, которую она попробует не замечать по возможности как можно дольше.
Когда она собирала свою сеть несколько лет назад, она выбрала самых основательных, динамичных и ответственных людей, которых она знала в мире подростковой медицины. Она даже не могла предположить такой уровень энергии и энтузиазма в такой географически разбросанной группе. Как только был дан намек, что можно получить помощь от сенатора Зэда Паттерсона, члены сети, отчаянно старавшиеся поддерживать жизнеспособность программы, бросились действовать.
И казалось, они все решили начать с телефонного звонка к ней. Она понимала, что они считают ее руководителем в этой борьбе, а она пыталась упорно свалить все на Терри Руз или на кого-нибудь другого. Ей просто необходимо было вырваться из этой неразберихи как можно быстрее ради собственного здоровья, как умственного, так и физического. В дневное время с ней было все в порядке, головные боли уменьшились, и на работе она держала себя в руках. Однако во сне этот контроль ускользал из ее рук. Настоящая Ванесса Грэй – Ванесса Харти – возникала по ночам. Перепуганная и беспомощная маленькая девочка на карусели.
Ее собственная подростковая программа получит только выгоду от любых позитивных изменений, независимо от того, будет ли она активна в борьбе или нет. Ей нужно покончить с этим, найдя подходящую логичную отговорку, хотя в настоящий момент она еще не могла придумать как. Она только знала, что никому не может сказать правду своего отказа иметь дело с Паттерсоном.
Она отодвинула записки на одну сторону стола и открыла карту, которую принесла с обхода. Шелли Кольер. Пациентка с анорексией, пройдя четырехнедельный курс лечения по программе исправления трудностей с аппетитом, готовилась теперь к выписке. Она поизучала результаты самых последних анализов девочки с хмурым выражением лица. Данные были не очень хорошими. Пит Олдрич отчитывался, что, несмотря на то, что они отобрали все ее слабительные и принуждали есть насильно и не позволяли никаких физических упражнений или водных процедур после приема пищи, Шелли продолжала терять вес.
Ванесса перелистала карту. Не было ли какой-нибудь тут другой болезни? Или же они упустили что-нибудь совсем очевидное?
Неожиданно ей что-то интуитивно пришло в голову. Она уже сталкивалась с подобным случаем раньше. Поднявшись из-за стола, она сунула под мышку карту и вышла из кабинета.
Сестра-хозяйка опустошала поднос в одной из личных комнат, когда Ванесса нашла ее.
– Не могу ли я поговорить с вами минутку? – Она повела женщину в коридор.
Сестра-хозяйка сняла одну из пластиковых перчаток, чтобы убрать выбившуюся прядь темных волос со лба, а потом пошла за Ванессой. Она стала рядом со своей раздаточной тележкой с выжидательным видом.
– Возможно, мой вопрос покажется вам несколько странным, – сказала Ванесса. – Но не могли бы вы сказать, как часто вы наполняете мыльницу в комнате шестьсот один?
Сестра-хозяйка с интересом взглянула на нее: