Мгновение он смотрел на меня, а потом побежал туда, откуда пришла я. Я открыла дверь и слетела по длинной лестнице на улицу. После башни здесь казалось очень темно, а я бежала быстро; несколько раз я поскользнулась и чуть не упала, неуклюже взмахнув руками. Внизу стояли группы людей, но я пробежала мимо них и мимо стражников, сгрудившихся у телеги в главных воротах. Мои туфли стучали по мостовой. Я мчалась по аллее, отходящей от главной улицы. Она была узкой, сырой и темной, поэтому я замедлила бег и пошла вдоль грубой деревянной стены. Аллея сворачивала вниз.
«Да, — думала я, — уведи меня от него, уведи меня на улицу, которую я знаю, туда, где бордель, чтобы я нашла Бардрема. Мы покинем город вместе, и однажды, когда состаримся, он напишет об этом стихотворение…»
Впереди замерцал свет. Я ускорила шаг, сжимая руки, чтобы согреться. Там, где аллея выходила на улицу, стучали копыта пони. Я выглянула за угол и увидела замок, возвышавшийся надо мной на фоне небес. Я смотрела на башни дворцовых ворот, на стены, и думала: «Нет, это невозможно, я же бежала вниз, отсюда…»
На этот раз я пошла по главной дороге. Опять вниз, оглядываясь через плечо до тех пор, пока могла разглядеть черные тени флагов на воротах. Я подышала на ладони и обняла себя. Навстречу шла женщина с коромыслом и двумя ведрами, и я отошла в сторону, чтобы ее пропустить. Когда она прошла, и я вернулась на середину улицы, замок был прямо передо мной.
Я остановилась. Все передо мной плыло, словно я начинала погружаться в видения. Пошатнувшись, я развернулась назад и вновь увидела замок — зеркальный и настоящий, или может ни тот, ни другой? С обеих сторон ко мне шли люди. Четверо стражников, а впереди — тот, кого я ударила. Его левый глаз полностью заплыл. Я вертелась на месте, но бежать было некуда. И даже если бы было, у меня слишком кружилась голова.
— Нола, — тихо сказал бородатый, когда другие за его спиной остановились. Он так крепко взял меня за плечи, что я вскрикнула. Его рот почти касался моего уха. — Он предупреждал, что с тобой будет непросто.
— Нет. — Прошептала я и попыталась вывернуться из его больших рук, но тщетно. Не только потому, что он крепко держал меня; замок был там, где его быть не должно. Повсюду.
— Идем назад, безумная девица, — сказал он. — Мастер Телдару ждет.
* * *
Он не приходил до рассвета.
Я услышала его после долгих часов тишины. Это стало облегчением: его шаги, его голос, что-то говорящий стражнику у двери. Я села на краю кровати, взяв одну из тряпичных лошадей. Подумала о Ченн.
На этот раз вместе с ним вошел Борл. Телдару держал фонарь, чей свет отражался от его поясной пряжки и оскаленных зубов пса. В его пасти что-то было, что-то металлическое. Они остановились в дверном проеме и посмотрели на меня.
— Что ж, Нола, — наконец, сказал Телдару. Мышцы моих рук, обхвативших лошадь, болели, но я только крепче сжала ее. — Ты все еще не ценишь того, что я для тебя сделал. Ты пытаешься бросить мне вызов, хотя я обещал снять проклятие, если ты подчинишься. — Он шагнул ко мне, и я отпрянула. — И ты, очевидно, не слишком в него поверила. Ты никогда меня не оставишь. Я связал твои Пути так, чтобы это стало истиной. Возможно, теперь ты поняла? Можешь пытаться сбежать, но твои ноги всегда приведут тебя обратно ко мне.
Я вспомнила аллею и замок, ждавший с обоих концов улицы. Меня затошнило.
— И все же, — продолжил он, — хоть ты и непослушная, я кое-что тебе принес. То, чего тебе может не хватать.
Между пальцев он держал нечто маленькое и бледное. Он бросил это на кровать, и я, сама того не желая, протянула руку. Бумага. Маленький листок, сморщенный по линиям сгиба, теперь был раскрыт.
— Помнишь это? Ты должна: это было в твоем платье, том, розовом, в котором ты сюда пришла. Помнишь?
«Ты просто красавица помоги!»
Я кивнула.
Он свистнул, и ко мне подошел Борл. Он разжал челюсти, и металлическая вещь, которую он нес, упала.
— А это, моя дорогая? Это ты помнишь? — Я взглянула. Я знала, но не понимала, и ждала, не в силах пошевелиться. — Давай, — сказал он. — Подними.
Нож Бардрема, тот маленький кухонный нож, которым он поклялся убить убийцу Ченн. Тот, над которым я посмеялась, думая о черных беспокойных глазах Орло и его широких плечах. Я подняла его, повертела в руках и увидела на стали темные полосы.
— Он тоже бросил мне вызов, этот твой Бардрем. — Телдару покачал головой, улыбаясь. — Закричал «Орло!» и бросился на меня, но слишком поздно.
Мое дыхание прервалось.
— Ты его убил, — сказала я. Кровь на клинке размазалась под моими пальцами.
— Нет. Зачем совершать такую глупость? Он жив. Но если ты сделаешь глупость и попытаешься вновь от меня сбежать, он умрет. Умрет, Нола. Понимаешь?
Я не кивнула, ничего не ответила, но он склонился ко мне и произнес:
— Вот и хорошо. — Забрал нож из моих рук. — Будем считать, что мы закончили с глупостями.
Он провел большим пальцем по моей щеке и по лбу. Склонился еще ближе и прошептал: «Спокойной ночи», коснувшись губами моих волос. Борл ворчал у двери.
Он оставил дверь открытой. Я смотрела туда, в пустоту, пока на пороге, через несколько минут или часов, не появился кто-то другой.
— Можно войти?
Я моргнула и услышала собственное «да».
Передо мной стояла Грасни. Ее веснушчатые руки мяли большое коричневое платье.
— Я слышала… — начала она и прочистила горло. — Вчера вечером мы все слышали о той суматохе с тобой и стражником. Никто нам не говорил, что произошло, и я не собираюсь тебя расспрашивать — просто хочу сказать, что мне жаль. Тебе, наверное, здесь грустно и одиноко. Я знаю, каково это, поэтому решила сделать тебе подарок.
Она положила что-то на кровать, туда, куда Телдару бросил записку. Я вытянула руку и почувствовала холодный металл.
— Это для волос, — поспешно сказала она, когда я взяла из кучки пару бронзовых заколок с бабочками и положила на ладонь. — Мне показалось, что они тебя немного повеселят. Их подарил мне брат, а я по нему очень скучала, когда только сюда пришла. Из моих волос они всегда выпадают, но твои гораздо красивее, а вчера в классе они все время падали тебе на глаза, вот я и подумала, что тебе они пригодятся больше. — Она глубоко вдохнула и выдохнула.
Я посмотрела на нее.
— Спасибо, — ответила я тихо, чтобы скрыть в голосе дрожь. — Поможешь?
Она собрала толстую прядь моих волос, отвела ото лба, искусно завернула ее и заколола булавкой. Она проделала это еще трижды, потом отошла и склонила голову набок.
— Ну, — сказала она, — выглядишь ты очень мило. Селера будет ревновать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});