— Ваш наниматель мёртв, я к вам претензий не имею, вы убедились, что меня так просто не взять и кто-то из вас тут поляжет, зачем вам это надо? Вы получили плату. А если не получили — вон лежит ваш бывший наниматель, деньги точно с ним, какой смысл тратить время и рисковать, когда можно получить всё, и не трудиться?
— Понимаешь, какая штука, солдат…ты же солдат? Выправку и умение не замаскируешь — усмехнулся высокий — кроме платы нам обещана женщина, ну и фургон ваш денег стоит…жив ли наниматель, или нет — большого значения теперь не имеет. Прости, ничего личного — работа такая. Теперь, если это всё, что ты хотел нам сказать — продолжим!
— Ну что же, продолжим! — усмехнулся Фёдор и пригнув вперёд, увернулся от направленного в голову удара и подсёк ноги одного из бандитов, второй свалился через него и был зарублен сверху, ударом через шею, наискосок.
— Ты хорош! А ну-ка вот это попробуй! — главарь левой рукой метнул в Фёдора кинжал, и пока тот отбивал его клинком сабли, направил удар ему по ногам и зацепил кончиком лезвия выше колена — штанина Фёдора сразу набухла кровью и он обеспокоился — если истечёт кровью, ослабеет, вот тогда и правда конец. Надо было завершать бой как можно быстрее, невзирая на мелкие ранения, и он как подстёгнутый хворостиной, бросился в бой, ускорив движения до максимума — давно он не работал с такой быстротой, с тех самых пор, когда выступал на соревнованиях по фехтованию.
Теперь уже агрессоры, стерев с лиц улыбки, с трудом отбивались от наскоков солдата. Звон сабель продолжался ещё минуты две, когда в воздухе свистнула стрела, пролетев мимо Фёдора и воткнулась в плечо его противнику. Воспользовавшись тем, что оружие противника опустилось, Фёдор плавным движением рассёк ему рёбра, а другой рукой воткнул саблю в живот, окрасив её кровью.
Ещё один напор — главарь упал с рассечённой головой — оставшийся в живых, тот, кому солдат первым разрубил плечо, бросился бежать, петляя как заяц.
Фёдор протянул руку к фургону:
— Дай лук!
Алёна подала, Фёдор долго выцеливал бегущего, угадывая, куда тот побежит в следующий момент, и вот стрела ушла вперёд, пронзив спину беглеца.
«Болван!» — подумал Фёдор — «надо было в лес бежать, а он по дороге рванул. Идиот, или растерялся со страху!»
— Алён, иди сюда, помоги мне, ногу слегка зацепили!
Алёна ахнула:
— Какое там слегка! Кровь вон течёт ручьем! Давай, скорее, я перевяжу!
Минут двадцать ушло на перевязку, Фёдор сменил штаны, взамен располосованных и пропитанных кровью, и пошёл обшаривать трупы.
Действительно, на трупе старосты нашёлся мешочек с сотней золотых, на наёмниках денег было маловато, как и украшений — так, горсточка медяков и серебра, видать их дела в последнее время шли не очень хорошо — то-то они так уцепились за этот заказ и не хотели от него отказаться.
Минут пятнадцать ушло на стаскивание трупов в лес и сброс их в овражек — когда их найдут, будет уже поздно — Фёдор со товарищи уйдут далеко от этих мест.
Фёдор поймал двух лошадей противника — остальные убежали в лес и искать их не было ни времени ни желания, привязал к задку фургона, оружие собрал и положил в повозку, подумав, что эдак скоро они будут зарабатывать тем, что займутся ограблениями грабителей — вполне пристойное и выгодное занятие, как оказалось. Вот только немного хлопотно и болезненное….
Через час они пылили по тракту, направляя лошадей к городу Ураку.
Урак встретил их пыльным покоем провинциального городишки, в котором люди никуда не торопились, и считали, что лучше отложить на послезавтра то, что можно сделать завтра, а ещё лучше — повременить с делом на недельку, купить кувшин вина, жареную курицу и посидеть за столом в хорошей компании — проблема и рассосётся сама собой! Впрочем, он ничем не отличался от остальных городков такого типа, только что был поменьше размером, чем тот же Нарск.
Они медленно втащились во двор заезжей, где стояли уже несколько фургонов купцов, под охраной угрюмых сторожей, оставленных хозяевами во дворе и лишённых удовольствия пропустить в глотку пару-тройку кружек пива.
Под неприязненными взглядами этих адептов охранного бизнеса, Фёдор втянулся под навес, и выбравшись из фургона покричал конюха, медленно и печально ковырявшегося в стойлах лошадей:
— Эй, малый, иди, прими лошадей! Да покорми их хорошенько овсом!
— Три медяка за четыре лепёшки овса. Будете брать?
— Буду, давай быстрее! Мы хотим пообедать, а если провозимся тут ещё полчаса — околеем с голоду! На вот тебе, для ускорения! — Фёдор передал конюху серебряник, и добавил — сходи, скажи что нам нужно две комнаты, а ещё вызовешь лекаря, надо моего товарища осмотреть — упал с лошади. Сдачу оставь себе.
— Алён, идите посидите в трактире, я скоро приду — отправил он женщину из фургона.
Конюх распрягал лошадей и отводил их в стойла, а Фёдор размышлял — что делать? Как доставить Андрея в комнату так, чтобы никто не обратил внимания? А может не стоило лекаря вызывать?
Солдат залез в фургон и пощупал пульс товарища — как ни странно, пульс был чётким, насыщенным, ровным, не то что несколько часов назад. Фёдор облегчённо вздохнул — что бы ни было дальше, но пока что Андрею уже ничего не грозит, жить будет. Впрочем — на его раны смотреть без содрогания было нельзя — багровые полосы иссекали всю спину вдоль тела, левая сторона лица слегка раздулась, покраснела и тоже не выглядела шибко здоровой и весёлой.
Фёдор сел рядом и задумался: «Ну что делать? Ехать дальше? Кстати — Алёну нельзя тут оставлять, особенно после того, как они убили старосту с наёмниками — если пойдут по цепочке, узнают, куда они поехали, сопоставят…а этот город находится всего в двадцати верстах от Харабова. Приедет кто-нибудь в город, встретит Алёну…и понеслось. Могут стукануть в Стражу, те рады стараться уцепиться за что-нибудь, что может дать прибыль, её арестуют и…» — дальше он не хотел додумывать. Судьба Алёны с Настёной уже не была ему безразлична.
Фёдор уже стал вылезать из фургона, когда сзади вдруг послышался стон и хриплый шёпот:
— Федь, ты где?
Фёдор не поверил своим ушам:
— Андрюха, очнулся?!
— Не дождётесь… — странно сказал Андрей клекочущим хриплым голосом и спросил — женщина жива? Ребёнок?
— Алёна с Настёной? Живы, живы. я в трактир их отправил посидеть, сейчас дождусь, когда конюх придёт и надо уже тебя переводить в комнату, не в фургоне же ночевать!
— Ох, Федь, в горле пересохло…видать крови много потерял…я там…это…не превратился в монстра какого-нибудь? Не оброс шерстью?
— Пока — нет… — Фёдор поднял глаза на монаха — пока рано, хотя обычно проявляется уже в течение первых суток. Что делать-то будем, Андрюх? Если ты станешь кикиморой? Или кикимором. тьфу! В общем таким чудовищем, как та баба?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});