ДЕВА НОЧИ
Как эта ночь, стыдлив и томен Очаровательный твой взор; Как эта ночь, прелестно темен С тобою нежный разговор; Ты вся мила, ты вся прекрасна! Как пламенны твои уста! Как безгранично сладострастна Твоих объятий полнота!
Но успокойся, дева ночи! Спусти завистливый покров, Сокрой твои уста и очи И злато вьющихся власов: Не на твоей груди перловой Моя воздремлет голова; Не ты внушишь мне жизни новой Родные чувства и слова.
Там, там, где пышный ток Родана, В виду заоблачных вершин, Сребром выходит из Ломана На гладь шелковую долин… Туда — сердечной жажды полны, Мои возвышенные сны; Туда — надежд и мыслей волны, Игривы, чисты и звучны.
Смотри! стою перед тобою; Вдруг освежилась грудь моя; Торжествен, радостен душою, И смел, и горд, и светел я! Прекрасна ты, о дева ночи! Покинь меня и не зови Лобзать твои уста и очи, Истаевать в твоей любви!
ГРАФУ Д. И. ХВОСТОВУ
(При получении от его сиятельства
трех первых томов полного собрания
его творений)
Итак — мне новая награда От музы доблестной твоей, Младых поэтов Петрограда Серебровласый корифей! Ее с поклоном принимаю, Умею чувствовать ее; Но заслужил ли я — не знаю — Неоставление твое? Какими подвигами славы На свете выказался я? Уж не стихами ль про забавы, Про удаль братского житья, Про негу дружбы вольнодумной, Про незабвенные края, Где пролетела шумно, шумно, Лихая молодость моя? —
Нет. Но зато, главою трезвой, На последях моей весны, От жизни праздничной и резвой Поникший в лоно тишины, Теперь, как сердца не тревожит Мне красота великих дней, Достоин буду — бог поможет — Я благосклонности твоей.
Ведь я недаром же оставил Потехи лени и гульбу, На свой обычай переправил Свою грядущую судьбу, И посвятил уединенью Мой возраст силы и трудов! От первых смысленных годов Знаком и верен вдохновенью: Лишь всемогуществу его Обязан вольностью и счастьем, И чистым, светлым сладострастьем Ума и сердца моего; Его забуду ли я ныне? Я ль, живо сознанный собой, В моей любви, в моей святыне Вскаюсь зрелою душой?
Но признаюсь, я робким взором Смотрю на будущность мою, Хотя не вместе с буйным хором Бескнижной сволочи пою. Кого талант мой разобидел? Кого мой стих оклеветал? Какой невежда иль нахал Меня торгующимся видел На рынке браней и похвал? Почто же страхом ожиданий Грудь возмущается моя? Уберегусь ли мирно я От криводушных порицаний, От пошлых козней и обид? Мне ль предузнать, каким возгласом Мои труды перед Парнасом Его кричалыцик возвестит? Он чуден: карлу великаном, Гетеру музой, хмель дурманом Во всеуслышанье зовет, Немилосердо-самовластный! И кто противу, кто несчастный? Ну, право, дрожь меня берет!
Ты, Феба ревностный поклонник, Его классический законник! К тебе с надеждою моей, С моей неопытною лирой, К тебе, ужасному сатирой Главам парнасских бобылей, Прибегну я: грозою правой Ты знаменито их пугнешь… И пощадит меня их ложь, Твоей заступленного славой!
К А. Н. ВУЛЬФУ
"Помнишь ли, мой друг застольной,"
Помнишь ли, мой друг застольной, Как в лесу игрою тьмы, Праздник молодости вольной Вместе праздновали мы? Мы лежали, хмеля полны; Возле нас горел костер; Выли огненные волны И кипели. Братский хор Песни пел; мы любовались На товарищей: они Веселые разбегались И скакали чрез огни. В нас торжественно бурлила Чароденственная сила Первой, девственной любви; Мы друг другу объясняли Сердца тайные печали И желания свои. Помнишь ли, как нежно-пылки, В честь Воейковой, потом Пили, били мы бутылки У пруда, перед костром?
Так я жил во время оно, Здесь, в немецкой стороне, Рассудительной, ученой И когда-то милой мне; А теперь тоске да лени Хладнокровно предаю Утро светлых вдохновений, Юность добрую мою: Не шумят мои досуги, Не торопится мой труд… И порой, как в мой приют Загулявшиеся други Ненароком забредут — Молодцов любезных шайка Станет в круг, середь двора, Нашу праздность тешит свайка. Православная игра! Тяжкий гвоздь стойком и плотно Бьет в кольцо; кольцо бренчит; Вешнин вечер беззаботно И невидимо летит… Поздно… Молча, круг удалой Разойдется ради сна… Помнишь ты? Ну, то ль бывало Прежде, в наши времена!
К. К. ЯНИШ