Читать интересную книгу Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты - Александр Осокин

Попытаемся понять какого разоблачения могли ожидать от людей, попавших в этот список? Их можно разделить на четыре группы.

1. Авиационная: Локтионов, Смушкевич, Рычагов, Штерн, Володин, Проскуров, Арженухин.

2. Артиллерийская: Савченко, Сакриер, Склизков, Каюков, Соборнов, Засосов, Таубин (все, кроме Таубина, – выпускники Артиллерийской академии им. Дзержинского).

Представители двух этих групп по работе в 1939–1941 гг. непрерывно были связаны с Германией, некоторые из них входили в состав совместных комиссий и делегаций, другие ездили туда в командировки для закупки самолетов и иной военной техники, обмена опытом, приобретения оборудования и новых технологий.

Вся история с Таубиным и его 23-миллиметровой пушкой показывает, что в процессе этого сотрудничества бывали случаи, когда и немцев знакомили с нашими техническими достижениями, и даже порой передавали их. И руководство страны боялось при этом, особенно после начала войны, не столько предательства со стороны наших специалистов, сколько возможности утечки какой бы то ни было информации о существовавшем между СССР и Германией сотрудничестве. Например, информации о том, какие ориентировки, задания и указания получали эти специалисты непосредственно от первых лиц (а практически все эти люди бывали и в кабинете Сталина), направлявших их в загранкомандировки к «союзнику», который неожиданно, вопреки заверениям вождя, 22 июня 1941 г. превратился в самого страшного врага. Очевидно, под «опасностью разоблачения» именно это имелось в виду[62].

Предполагаемая мной причина ареста Таубина – особая, она была изложена выше. Скорее всего, особой была и причина ареста Сакриера. Может быть, он имел неосторожность высказать свою оценку ситуации, которая могла привести к разоблачению Инстанции, может быть, высказывался против контактов с фашистской Германией, а потому и был арестован раньше всех из группы – 21 апреля 1941 г.

Следующим стал Таубин – единственный арестованный в мае на следующий день после прилета Ю-52, привезшего Сталину личное послание от Гитлера.

7 июня взяли Штерна и Смушкевича, 19 июня – Локтионова и Савченко, остальных же – после начала войны. На мой взгляд, истинной причиной большинства этих арестов стала именно начавшаяся война, когда потребовалось срочно скрыть предвоенное военно-технического сотрудничество с фашистской Германией. Одно время я даже считал, что все эти аресты были произведены после начала войны, а уж потом задним числом переоформлены. Поэтому установление точной даты ареста Таубина и Бабурина, подтвержденной и документами, и членами их семей, сохранившими в памяти этот роковой день, доказало, что действительно могли быть и аресты до начала войны.

3. Жены: Фибих (Пестровская, Савченко) – жена Савченко, Нестеренко – жена Рычагова, Розова-Егорова – жена Розова. Предстоит еще понять, почему жены именно этих трех высокопоставленных лиц из списка были расстреляны вместе со своими мужьями. По моему мнению, жены Савченко и Розова были обречены, потому что находились вместе со своими мужьями в длительных загранкомандировках. Фибих жила с мужем в Германии, куда Савченко решением Политбюро от 23 октября 1939 г. был назначен заместителем председателя Хозяйственной комиссии Тевосяна[63]. Розова-Егорова – в США, так как Розов был не только заместителем наркома торговли СССР, но и руководителем Амторга. А жена Рычагова майор авиации Мария Нестеренко была заместителем командира авиаполка особого назначения, весьма вероятно, того самого АПОН полковника Мурзина, а затем Грачева, который базировался на Центральном аэродроме и выполнял особо важные задания ЦК партии и правительства, в том числе заграничные рейсы.

4. Лица, имевшие в прошлом контакты с вождями: Булатов был вместе со Сталиным в Туруханской ссылке в 1915–1917 гг. В 20-е годы работал секретарем Смоленского и Вятского губкомов, в 30-х – начальником отдела кадров ОГПУ и заведующим Орготделом ЦК, а затем первым секретарем Омского обкома партии. Арестован 29 января 1938 г.

Голощекин также вместе со Сталиным был в Туруханской ссылке в 1915–1917 гг. Затем он – комиссар Екатеринбургского ревкома, председатель Костромского и Самарского губисполкомов, первый секретарь Казахского крайкома партии. Один из организаторов расстрела царской семьи. Арестован 13 октября 1939 г.

Вайнштейн, Белахов, Слезберг – бывшие коллеги жены Молотова П. С. Жемчужины[64], первый был ее замом в Наркомрыбпроме, второй – подчиненным в возглавляемом ею Главке «Тэжэ» Наркомпищепрома, третья – начальником соседнего Главка в Наркомпищепроме. После того как 10–13 июня всех троих арестовали, 10 августа 1939 г. Политбюро приняло решение[65], в котором говорилось, что «в окружении тов. Жемчужины оказалось немало враждебных шпионских элементов», поэтому необходимо «произвести тщательную проверку всех материалов, касающихся т. Жемчужины… Предрешить освобождение т. Жемчужины от поста Наркома рыбной промышленности». 21 октября 1939 г. она была снята с поста наркома.

Кедров в 1922 г. проверял Берию в Баку от ВЧК (он был членом ее Коллегии) и тогда еще предлагал его снять. По другим сведениям, у Кедрова, начальника Каспийской ЧК, в 1922 г. произошел конфликт с замначальника Азербайджанской ЧК Берией. После появления Берии в Москве в ноябре 1938 г. на посту первого замнаркома внутренних дел Кедров вновь поднял этот вопрос, и 16 апреля 1939 г. он был арестован.

Розов ездил по США в 1936 г. с кем-то из высшего руководства страны, налаживая торговые контакты. Подолгу бывал в загранкомандировках. Вернулся из-за границы в январе 1940 г., когда советско-американские отношения резко ухудшились из-за сотрудничества СССР с Германией и Финской войны. Арестован 28 марта 1940 г.

Не совсем понятно, с кем из руководства страны пересекались пути переводчика восточной поэзии Е. Дунаевского, который был арестован 19 февраля 1939 г. Единственный, к кому он мог иметь отношение по своей профессии, – это Сталин. В молодости вождь писал стихи на грузинском языке. Есть ведь сообщения, что Берия хотел издать сборник стихов вождя к его юбилею (часто пишут, что он хотел это сделать к 70-летию в 1949 г., но мне кажется, что еще больше оснований у него было для такого очень грузинского подарка к 60-летию Сталина, когда Берия только появился в Москве из Грузии, но вождь запретил). Эти стихи при подготовке к изданию надо было переводить на русский язык. Возможно, этим занимался Е. Дунаевский.

Итак, общим у всех 25 человек из этого списка было то, что они могли рассказать что-то о тех, кто отдал приказ об их включении в расстрельный список. Один из них – Берия. Он сам назвал себя, подписав указание о расстреле 25-ти. Однако по высокому положению лиц, включенных в список, ясно, что решение об их ликвидации мог принять лишь один человек – Сталин. Значит, именно он и Берия в первую очередь и опасались разоблачения. Ведь большинства включенных в «список 25-ти» прямо коснулся переход к дружественным отношениям с фашистской Германией в 1939 г. и они принимали по указанию Инстанции самое активное участие в советско-германском хозяйственном и военно-техническом сотрудничестве в 1939–1941 гг., включая командировки за рубеж и прием в СССР германских представителей.

Решение Политбюро о необходимости освобождения от должности наркома жены Молотова Полины Жемчужины из-за ареста ее коллег Вайнштейна, Белахова, Слезберг было серьезным предупреждением не столько для нее, сколько для ее мужа, причем менее чем за две недели до первого прилета Риббентропа в Москву. Цель этого была объяснена выше. С тремя – Голощекиным, Булатовым и Кедровым – просто сводили старые счеты, используя сложившуюся ситуацию.

С 16 мая 1941 г. вслед за арестом Таубина и Бабурина начинаются аресты не входящих в «список 25-ти» работников оборонной промышленности и военных, в первую очередь авиаторов, так или иначе имевших отношение к созданию и испытаниям 37– и 23-миллиметровой пушек, а также 12,7-миллиметрового крупнокалиберного пулемета Таубина – Бабурина. В их числе: полковник авиации Г. М. Шевченко – начальник Научно-испытательного полигона авиационного вооружения ВВС (арестован 18 мая); генерал-майор авиации А. И. Филин – заместитель начальника Главного Управления ВВС и начальник НИИ ВВС (23 мая); нарком боеприпасов И. П. Сергеев, с 3 марта 1941 г. освобожденный от должности и ставший преподавателем Академии Генштаба (30 мая); нарком вооружения Б. Л. Ванников (9 июня); начальник ГУ НКВ И. А. Мирзаханов, непосредственный начальник Таубина (дата ареста неизвестна); заместитель наркома авиапромышленности В. П. Баландин (дата ареста неизвестна); замнаркома обороны генерал армии К. А. Мерецков (24 июня). К счастью, четверо последних по указанию Сталина были освобождены после нескольких месяцев допросов и жестоких избиений и успешно продолжили ответственную работу на очень высоких постах. Ванников руководил Атомным проектом и стал трижды Героем Социалистического труда, Мерецков стал маршалом и командовал фронтами, Мирзаханов был назначен заместителем наркома вооружения и получил звание генерала, Баландин занял свой прежний пост замнаркома авиапромышленности. Остальные же из этого списка были расстреляны в Саратове вместе с большой группой военных – всего 46 человек. В составе этой группы было семь генерал-лейтенантов, девять генерал-майоров, четыре Героя Советского Союза, арестованных перед самой войной и вскоре после ее начала. Вряд ли можно считать совпадением, что их расстреляли именно в день Красной Армии – 23 февраля 1942 г. Это было самым серьезным предупреждением всем военным по поводу их возможных высказываний о предвоенном сотрудничестве СССР с Германией и причинах катастрофы 22 июня 1941 г. Есть предположение, что и многие послевоенные репрессии военачальников и руководителей оборонной промышленности связаны с тем же.