темны. Но она была не одна, и сейчас это казалось Анне самым важным.
— Спасибо, — промолвила она и, закрыв глаза, повторила: — Спасибо тебе.
* * *
— Ну что, съездил ты, как я вижу, удачно, — Гверц откинулся на спинку своего кресла и широким жестом указал на поднос, на котором красовались кофейник и чашки: мол, угощайся. — Теперь думай, что предпочтешь: работу с бумагами и общественностью или по-прежнему на передовой.
Это был первый рабочий день Дерека в новой должности. Теперь у него был свой кабинет по соседству с Гверцем и, когда он ранним утром пришел в департамент, то увидел, как на дверь прикручивают табличку с его именем. Дерек думал, что испытает что-то вроде холодного торжества — сирота из подвалов, который просил милостыню и видел, как Ху-Шу перегрызает глотку маленькому бродяжке, поднялся просто на непостижимую высоту. Тут было, чем гордиться. Но он почти ничего не почувствовал — так, легкое дуновение радости от удобства мягкого кресла и письменного прибора, идеально поставленного на стол.
Все было правильно. Все было так, как он хотел, когда зимними ночами в щели его квартиры в квартале святого Сонти задувало ледяным ветром.
— Я бы хотел услышать ваше мнение, — сдержанно ответил Дерек. Гверц усмехнулся. В одной из его косичек мелодично звякнул крошечный серебряный колокольчик.
— Мое мнение простое: дураков, которые перебирают бумажки, в департаменте выше крыши. А профессионалов, которые знают, что делать с ведьмами, очень мало. И я не хочу терять такого профессионала. Поэтому предлагаю тебе продолжать ту работу, которую ты делал раньше. Но уже с новым окладом и новой премиальной частью.
Дерек позволил себе едва заметно улыбнуться. Он предполагал, что Гверц предложит ему что-то в этом роде.
— Честно говоря, я не чувствую в себе любви к бумажной работе, — признался он. — Зевать на заседаниях и совещаниях это не мое. Рад, что вы меня понимаете.
Гверц кивнул. Сверкнула белозубая улыбка.
— Также ты будешь особым представителем департамента в работе с королевской семьей, — продолжал Гверц, и вот тут Дерек напрягся: от слов начальника отчетливо повеяло принцем Эвгаром. — Его высочество Эвгар выразил, скажем так, особое желание на этот счет.
— Понятно, — ответил Дерек. — У нас сейчас есть общее дело…
— Да, арниэли, — перебил его Гверц. — Знаешь, сейчас я скажу не как твой начальник, а как обыватель. Меня пугают эти твари. Если раньше они были диковинками, игрушками, то теперь я смотрю на них и вижу что-то похуже наших ведьм. Вот Санторо — смельчак, каждый день в “Бабочке” отмечается, а я, между нами говоря, вообще не понимаю, как можно на это лезть.
— Из любопытства, — Дерек невольно задался вопросом, знает ли начальник о его тесном общении с Дженни.
— Любопытство это на один раз, — Гверц налил себе кофе и сделал глоток. — А каждый божий день — это уже я не знаю, что. Одним словом, если вы с его высочеством как-то приберете этих дряней, вам все только спасибо скажут.
— У меня как раз сегодня встреча с его высочеством, — соврал Дерек. Почему-то ему захотелось уйти отсюда — выйти на свежий воздух, проветрить голову.
Начальник не стал его задерживать. Дерек заглянул в свой кабинет — просто так, на всякий случай, запер дверь и пошел на улицу.
Когда он уходил, Анна еще спала, и Дерек поймал себя на мысли о том, что специально выходит из дому в несусветную рань, чтобы не пересекаться с ней. Вроде бы когда человек просит прощения, а ты его прощаешь, то на душе должно быть спокойно — но спокойствия не было.
Дерек прекрасно понимал, почему Анна вчера пошла с ним: потому что больше не к кому приткнуться. Производство арниэлей теперь под королевским крылом, и Анна не имеет к нему отношения, деньги ее отца быстро закончатся, а взять ее замуж никто не поспешит. Разве что какой-нибудь престарелый сластолюбец соблазнится ее свежестью и отчаянным положением, но Анна на такое не согласится, это точно. В итоге она продаст дом и уедет из столицы, а вряд ли Анне с ее честолюбием и душевной дерзостью этого хочется.
“Это брак отчаяния, — подумал Дерек. Он перешел дорогу и направился к черным воротам парка — погулять полчаса, найти, наконец, душевное равновесие, а затем отправиться к Эвгару и предложить окончательное решение вопроса арниэлей: установить на них блоки, которые ограничат их развитие. — Впрочем, почти все девушки Хаомы выходят замуж не по любви, а за того, кого подберут родители. При всех моих недостатках я еще не самый удручающий вариант”.
Впереди, за поворотом на одну из боковых аллей, вдруг вскрикнула женщина и тотчас же заплакал ребенок. Дерек бросился туда и, вылетев в ту часть парка, которая служила местом для прогулок женщин с детьми, увидел барышню в скромном пальто и маленькой шапке. За ее спиной прятался мальчик лет четырех, одетый с той скромной роскошью, с которой наряжают детей в очень богатых семьях. Ясно, няня с ребенком — и эту няню только что ударил по лицу высоченный мужчина в шинели. Судя по нашивке на рукаве, золотой птичке в круге на фоне горного пика, это был письмоводитель в горном департаменте — но с чего вдруг драка?
— А ну руки прибрал! — рыкнул Дерек, на ходу вынимая из кармана свой жетон. — Отошел от нее, быстро!
Девушка прижимала руку к покрасневшей щеке, в ее глазах сверкали слезы. Нападавший обернулся и с искренним возмущением, словно приглашая Дерека присоединиться к расправе, выпалил:
— А хрена ли она лыбится тут?
Дерек подошел, встал так, чтобы закрыть собой девушку и ребенка — зрелище выходило комичным, он с его ростом дышал этому здоровяку в пупок, но сейчас от всей сцены веяло каким-то темным ужасом чуть ли не хлеще, чем в бесконечном подвале Кастерли.
— Ходит! — мужчина ткнул пальцем в сторону девушки. — Она тварь механическая, должна головы не поднимать! А она мало того, что лыбится, так еще и дерзит!
Тварь механическая. Понятно. Одна из самых обеспеченных семей столицы приобрела ребенку арниэль в качестве няни. И этой няне не повезло.
— Он… — всхлипнула девушка за спиной Дерека. — Он хотел, чтобы я пошла с ним… и ему от… от…
— Понятно, — оборвал ее Дерек. Поднял руку с жетоном так, чтобы письмоводитель рассмотрел во всех подробностях, кто встал у него на пути. — Горный департамент, как я вижу? Отлично, сегодня же доложу начальству о вашем поведении. Штрафом не отделаетесь. Кругом, марш!
Когда Дерек говорил таким тоном, то люди отправлялись “марш” быстро и в ногу. Здоровяк