ей — про дружескую помощь, а она мне: «Девушкам в положении просто так не помогают». Я ей: «И так спасибо ему большое», а она мне: «Чего он тебе голову морочит?».
— Голову морочит? — на всякий случай переспросила я.
— Ну да, — поморщилась Галя. — Она почему-то решила, что если он со мной возится, значит, виды какие-то на меня имеет. Вот и пилит меня каждый день: либо, мол, пусть женится, либо отправляется восвояси. Так прямо мне и заявила: «Тебе, дочка, еще вполне может хороший человек повстречаться, который не побоится чужого ребенка воспитывать. А этот тебе только свет застит — ни то, ни се».
Я молча хлопала глазами, не зная, что и сказать на такое.
— Честно говоря, — продолжила Галя, слегка нахмурившись, — я и сама удивляюсь, что это он со мной нянчится? Парень он молодой, симпатичный, умный опять же — ему бы девчонку себе найти, женится…
— А, — махнула я рукой, — его девчонки не интересуют.
— Это ты о чем? — подозрительно уставилась она на меня.
До меня дошло, что я только что ляпнула.
— Да не о том, — рассмеялась я. — Ты же знаешь — он просто какой-то… не от мира сего. Может, он добротой живет, а не… страстями всякими, — осторожно добавила я, чтобы не повторить опять свою ошибку с попыткой раскрыть Гале глаза на Тошину сущность.
— Да я-то не жалуюсь, — улыбнулась она. Принять человеческую доброту ей всегда было легче, чем существование ангелов. — Мне даже приятно — когда мы в магазин идем или по вечерам прогуливаемся, у меня на мгновенье мысль появляется, что мне его сам Бог послал… — Она задумчиво глянула в окно, и вдруг вскинула на меня испуганные глаза: — Вот только попробуй ему об этом сказать!
— Ни за что! — клятвенно уверила ее я, скрестив под стола пальцы. Если понадобится, очень даже скажу — когда это ему мои слова не на пользу шли! — А может тебе, действительно, выйти за него?
— Татьяна, он об этом не то, что не заговаривал — даже не намекал, — решительно возразила мне она. — И я точно знаю, что он ко мне ничего не испытывает — ну, разве что сочувствие, так, по-дружески. Да и мне это все больше не надо.
— Так уж и не надо? — не поверила ей я.
— Ну, сама подумай — женится он на мне… из жалости… — Она поморщилась. — Продержится на этой жалости и доброте своей какое-то время, а потом встретится ему… та, которая его… в этот мир вернет, и что? Чтобы меня второй раз бросили? И ребенка моего?
Я опять не нашлась, что сказать — Галя впервые, пусть вскользь, упомянула Дениса. Вот этот момент лучше пропустить мимо ушей.
Она, похоже, тоже так подумала — увела разговор в другую сторону.
— Я во всем этом только одному рада. — Взгляд у нее прояснился. — Тому, что мать начинает меня поедом есть, только когда он уходит. Мне и так перед ним неловко — ты себе не представляешь! — а если бы он еще такое услышал, то вообще бы не знала, куда глаза девать… Вот потому я и не могла в офисе говорить, — быстро добавила она, толкнув меня ногой под столом и качнув головой в сторону входной двери.
Глянув туда, я увидела запыхавшегося Тошу.
Весь остаток дня я напряженно размышляла над услышанным. И постоянно поглядывала на Тошу в поисках следов подавленности у него на лице. Это ведь Галя может радоваться в неведении, а мне-то прекрасно известно, что он неизменно и незримо присутствует при всех разговорах в ее доме и не может не понимать, что невольно стал источником раздоров в ее жизни.
Но Тоша сидел за столом со своим обычным невозмутимым, чуть отстраненным выражением, что только углубило мое уважение к нему, равно как и желание дать и ему высказаться. Впрочем, может, он моему ангелу душу изливает — тот, вроде, в последнее время начал пораньше в наш офис возвращаться? Хотя вряд ли — у моего ангела, по-моему, сейчас только одно в голове, как бы в моей беременности поучаствовать, и, зная его, мне было проще предположить, что это он Тошу расспрашивает, какие еще ограничения можно на меня наложить, а не выслушивает его исповеди.
Справедливости ради, я решила не строить предположения — возможно, беспочвенные — а спросить моего ангела напрямик. Не сразу — для начала нужно было подождать и выяснить, не проболтался ли ему Тоша о том, как мне удалось его на полчаса спровадить. Обошлось. Умница Тоша — мне еще больше захотелось сделать так, чтобы и ему спокойнее жилось.
Через пару дней вечером, после ужина, я намеренно нерешительно направилась с книжкой в гостиную — он тут же очутился рядом со мной на диване. Отлично! Отложив книгу в сторону, я спросила его: — Ты с Тошей давно общался?
— На днях беседовали, — промурлыкал он, с довольным видом проводив глазами мою книгу.
— О чем? — старательно выдержала я деловой тон, вернув на положенное место его руку, нахально втискивающуюся мне за голову.
— О всяком, — уклончиво ответил он, воспользовавшись моментом, чтобы ухватиться за мою руку и прижать ее к своей щеке.
— Ты знаешь, что у него неприятности? — прямо спросила я.
— Какие? — тут же напрягся он.
Слава Богу! Мы наконец-то обратили внимание на те звуки, которые издает особо бестолковая представительница человеческого рода. Я вкратце пересказала ему то, о чем поведала мне Галя.
— Ну, и в чем тут неприятности? — откровенно удивился он.
— Как в чем? — ахнула я. — Ведь они же из-за него ругаются, Галя уже изнервничалась вся — ему же нужно подумать, как пресечь это… У меня тут некоторые соображения появились…
— Татьяна, хватит! — резко перебил меня он. — Это — его работа, и поверь мне, он прекрасно сам с ней справится. Ты уже все, что могла, сделала.
— Это ты к чему? — медленно проговорила я, закипая. Опять на меня всех собак вешать, чтобы заранее почву из-под ног выбить и всякой инициативы лишить?
— Кто его из видимости вытащил? — принялся перечислять он, выбрасывая пальцы прямо у меня перед носом. — Кто его с Галей познакомил? И со всеми остальными заодно? Кто его на работу устроил? Кто его после Дениса с Галей помирил? Кто его подстрекал постоянно, чтобы он с ней потеснее подружился?
— Да ты же сам тогда согласился, что так лучше будет! — задохнулась от возмущения я.
— А ты мне другой выход оставила? — надменно вскинул он бровь. — Впрочем, не скрою — появление Дениса даже я тогда предугадать не