— Так в чем же вина этих отступников? — Иронично глядя в глаза Фаршааду, спросил я.
— Они хулили Икаоитииоо. — Заученно, как привычный слоган, устало брякнул он. А потом глянув на меня, и видимо вспомнив предыдущую пытку, уже чуть менее уверенно добавил. — …И его служителей.
— Слушай, Фаршаад. — Устало отворачиваясь и любуясь на проплывающую мимо рощицу, сказал я. — Не знаю, что тебе говорили обо мне жрецы высших ступеней. …Возможно они тебе даже не сказали, что я говорил с теми кто стоит на пятой. …Да-да, не удивляйся. — Я, и Великий Вождь Лга’нхи были приглашены в их дом, и мы говорили о многом.
И все это потому, что мы с моим братом, особо отмечены Духами и Икаоитииоо, и потому нам открыто куда больше чем другим людям. …Даже жрецам!
Так что тебе будет лучше рассказывать мне впредь чистую правду, ибо если я опять увижу. (а я обязательно это увижу), ложь сходящую с твоего языка, я обижусь очень сильно. Высажу тебе в этих скалах, и мы навечно уйдем к себе. …Итак, я слушаю…
Правду из себя Фаршаад выдавливал то кипя от гнева, то мямля что-то маловразумительное, а то и пытливо заглядывая мне в глаза, типа, — «Пойму ли я?».
А я вот, признаться, сначала слушал внимательно, а потом откровенно заскучал. — Банальнейшая в сущности история. И как обычно, — на грани глупости и героизма.
Группа младых максималистов-реформаторов, в миллионстотысячный раз за историю человечества учуяла в мире большую несправедливость, и их пылкие сердца, побежали впереди не самых разумных голов.
Храм-то, оказывается, шибко удалился от людей и живет своей, обособленной от них жизнью. Храм не исполняет своих функций нести Свет, но погряз в корысти и властолюбии, а значит нуждается в радикальных реформах.
Оказывается Жрецы больше не должны брать с людей плату за посредничество меж Мирами. Но обязаны абсолютно бесплатно обучать всех кто только ни придет. А вопрос пропитания и содержания школы и даже самого Храма, решается просто, — жрецы, и даже старшие наставники, на какой бы ступени не стояли, должны самостоятельно добывать себе пищу, работая на полях и в мастерских как обычные люди. Демонстрируя всем пример праведной жизни и нестяжательства.
Но самое главное, — Храм должен поднять народ на борьбу с ненавистными степными захватчиками, и…
…А потом, Храм возьмет на себя функции светской власти, установит правление мудрецов, и всем будет Щастье! (…Отзвуки этих идей, я слышал во время собственной дискуссии о «правильном» политическом устройстве мира, что была у меня в Храме, где-то полмесяца назад).
В общем, — стандартный набор теоретика-утописта, в девяноста девяти процентах случаев, не заходящий дальше болтовни в среде «тайных обществ», созданных лишь для того чтобы болтать о том чего никогда не будет, дабы выпустить пар.
Но на этот раз, вместе сложилось несколько факторов, и ситуация пошла не по обычному сценарию.
Во-первых, — время. Аиотееки тогда только-только пришли к Власти. И многим еще казалось что достаточно немного надавить, и степные дикари уберутся обратно, — глотать пыль и крутить хвосты своим верблюдам. Во-вторых, — у заговора появился харизматичный и энергичный вождь, по имени Масдаак[13], которому одних разговоров было мало, зато он умел и любил действовать.
В-третьих, — заговор возник в, так сказать, — боевой ячейке жреческого корпуса… Раньше эти ребята не только заведовали «Воинским Факультетом», где хранились общечеловеческие знания о искусствах боя, но также и выполняли функции силового ведомства Храма. …И уж не знаю, насколько они там были реально круты, (заверениям Фаршаада что «очень-очень» пожалуй верить не стоит). Но когда настало время для решительных действий, у Храма просто не оказалось сил, чтобы подавить бунт.
На целый год, заговорщики воцарились в Храме. …И ясное дело, — утопия, как обычно не выдержала соприкосновения с реальностью, и власть начала стремительно просачиваться меж пальцев, растерявшихся от свалившегося на них груза забот, максималистов. Благостные теории почему-то не работали, или работали как-то совсем не так, как планировалось. Младшие жрецы требовали еды. Люди в городе, напуганные разборками, обходили обзаведшийся странными привычками Храм стороной. А ученики разбегались, потому что отработав полдня в поле, — уже как-то не до разглядывания звезд и исчисления дюжин.
Короче, — спустя год, произошел уже не дворцовый переворот, как в первом случае, а форменный голодный бунт. И младые реформаторы, — едва успели удрать в Драконьи Зубы, откуда был родом Масдаак, опережая скорость звука, с которой им в спину летели проклятья простых жрецов и официального руководства.
Немного очухавшись от поражения, они естественно объяснили свою неудачу исключительно кознями врагов. И решили создать альтернативный Храм, исповедующий единственно правильную идеологию.
И все бы ничего, — помучились бы эти ребята еще лет пять-шесть а потом бы тихо разбежались, но в Драконьих Зубах были залежи высокоценимой слюды, что позволяло бунтовщикам кое-как сводить концы с концами, на протяжении уже почти трех десятков лет.
А самое главное, — аиотеекам такое ослабление Храма было на руку, (как мы уже слышали из рассказа Тууивоасика, — они поспешили разнести весть об расколе как можно шире). Так что они не только палец о палец не ударили чтобы отбить Драконьи Зубы у супостатов, заявив что не хотят лезть во внутренние разборки конкурирующей организации. Но и пользуясь ситуацией, когда они оказались единственными кто не боится торговать напрямую с Драконьими Зубами, — активно покупали у мятежников добываемую слюду по заниженным ценам, дабы потом перепродать ее втридорога.
И на все намеки и предложения оказать помощь, — только посмеивались, да активно жарили попкорн, чтобы было что трескать, пока идет представление.
А в самом Храме, по отношению к отступникам, появились две фракции. — Одна, которую кстати, активно поддерживали и Стоящие на пятой ступени, считала что мол, — нефиг связываться загнутся сами. Но вот вторая, — состоящая из «работников среднего звена», — очень кстати могущественная фракция, так как ее представители фактически руководили всеми службами Храма, — считала что отступников надо покарать, ибо сам факт их существования, подрывает авторитет организации в целом и Икаоитииоо, лично.
Надо ли говорить, что наш добрый доктор Догоситаак, принадлежал к второй фракции, и решил воспользоваться, так удобно подвернувшимся моментом и отрядом варваров, о которых, даже сгинь они завтра в Драконьих Зубах, никто и не спросит. Зато если победят, будучи под покровительством Храма…
— Так что думаете? — Вновь спросил я у своих ребят, правда в основном адресуясь к Лга’нхи, после того как отослал Фаршаада с его командой на нос, и собрав на корме импровизированный совет.
— Будем воевать. — Спокойно ответил он. — Конечно эти храмовые поступили плохо, не сказав нам всей правды. Но коли мы все равно уже заплыли так далеко, — глупо будет уплыть обратно, так ничего и не сделав.
Судя по расцветшим физиономиям сотоварищей, — Лга’нхи как всегда уловил и выразил общее мнение всего коллектива. — Это ведь я буду радоваться купив мешок редьки, и кучу непонятных семян. Или набрав чудных камешков, да разных образцов руды. — На то я и бот’акник.
Но на то я и единственный бот’аник в коллективе, что миссии подобные нашей вершатся воинами. А со времен Оленьей Реки, да пиратства на востоке от Большой Реки, у наших воинов ничего интересного, (с их точки зрения), не происходило.
— Не думаю что будет сложно справиться с этими… — Высказался наиболее молодой член нашего коллектива, — Тууивоасик. — Судя по рассказам жрецов, они какие-то… Крестьянин не может быть хорошим воином. Потому что воин должен совершенствовать свои искусства каждый день. А крестьянин должен целый день работать в поле!
— А вот тут, ты сильно ошибаешься парень. — Усмехнулся я. — Нет, не в том что крестьянин должен работать в поле, а воин учиться ходить строем и бить копьем. А в том что те ребята сохранили порядки которые сами себе придумали.
— …И чего нам ждать? — Резко становясь серьезным спросил Лга’нхи, который привык полагаться на мои предсказания.
— Раз их не смогли выбить за столь долгие годы. — Начал я. — Значит слабыми они не стали. Иначе Храм уже давно бы нанял кого-нибудь чтобы с ними покончить. …Наверняка и нанимал. Но попытки оказались неудачными, и потому про них никто не знает. …Как не узнает про нашу, если она провалится.
Но самое главное… Чтобы жить так как они живут, или хотя бы придерживаться видимости подобной жизни, им скорее всего пришлось прикладывать много усилий. …Как бы это сказать. — вода падает вниз сама собой, потому что так положено природой. Но чтобы она текла вверх, — нужно много усилий.