Если будет молодая девица обручена мужу, и кто-нибудь встретится с ней в городе и ляжет с ней… побейте их камнями до смерти: отроковицу за то, что она не кричала в городе, а мужчину за то, что он опорочил жену ближнего своего.
( Против Цельса , 1.34)
Минус данного аргумента состоит в том, что ни один известный нам еврейский текст Второзакония не подтверждает его. Ведь здесь используется не слово ‘ almah (как у Исайи), а слово na‘arah («отроковица», «молодая женщина»). Неужели Ориген сознательно блефовал, уповая на незнание читателями иврита? Едва ли. Скорее всего, его подвела память (редкий случай!).
Однако даже если Ориген ошибся, его позиция прогрессивна: он показал, что в научном споре, особенно с иудеями, нужно пользоваться еврейским текстом Ветхого Завета. А это уже не доникейская позиция с ее верой в божественный авторитет Септуагинты, а подход нового времени с доводами, основанными на еврейском оригинале Библии.
Чуть дальше Ориген апеллирует к биологии своего времени, пытаясь доказать возможность девственного зачатия в природе. По его словам, в животном мире некоторые самки могут рожать без участия самцов, «как это говорят про коршунов (ученые), писавшие о животных» ( Против Цельса , 1.37; ср. Тертуллиан, Против валентиниан , 10). Ориген высмеивает греческие мифы о божественных зачатиях в эпоху героев (Даная родила от Зевса) и в более позднюю эпоху (Платон был зачат матерью от Аполлона) ( Против Цельса , 1.37). Он с презрением реагирует на шутку Цельса, который высказался в том духе, что боги-олимпийцы всегда предпочитали знатных красавиц и не прельстились бы Марией, женщиной бедной, скромного происхождения и не выделявшейся красотой ( Против Цельса , 1.39).
Христианское учение о божественности Иисуса также вызывало насмешки у иудейского союзника Цельса, который объяснял евангельские чудеса не небесным происхождением Иисуса, а колдовством. Иисус выучился магии в Египте, и с ее помощью убеждал доверчивых учеников, что он Бог ( Против Цельса , 1.28).
А еще будто бы Иисус вывел свою божественность из того, что во время омовения у Иоанна Крестителя на него «спустилось из воздуха что-то похожее на птицу», и он услышал, как голос с неба объявил его Сыном Божьим. Иудей настроен скептически: где очевидцы ( Против Цельса , 1.41)? Опровергая Цельса, Ориген толкует сошествие голубя как осуществление ветхозаветного пророчества («и ныне послал меня Господь Бог и Дух Его» Ис 28:16) и небесное знамение о божественном избрании Иисуса ( Против Цельса , 1.46).
Относительно апостолов Цельс говорит: «Иисус приблизил к себе каких-то десять или одиннадцать отпетых людей-мытарей и лодочников, очень дурной нравственности, и вместе с ними скитался там и сям, снискивая себе пропитание путем постыдного и настойчивого выпрашивания». Но как таким людям, не имевшим даже базового образования, удалось убедить множество людей ( Против Цельса , 1.62)? Ориген ехидно замечает, что Цельс в силах сосчитать даже до двенадцати и что при всем скептицизме к Новому Завету, он опирался на его сведения там, где ему удобно, например в вопросе об отсутствии у апостолов образования (Против Цельса , 1.68).
Цельс не комментировал подробно евангельскую историю, но упомянул о предательстве Иисуса и распятии, событиях, несовместимых, по его мнению, с божественностью. Подлинному Богу, считал он, не нужно бежать в Египет ( Против Цельса , 1.66). Он не позволил бы себя предать и не пошел бы сознательно на арест и казнь ( Против Цельса , 2.9, 31). Подлинный Бог уничтожил бы своих обвинителей и судью или исчез бы с креста ( Против Цельса , 2.35, 68). Христиане говорили, что Иисус сам предрек свои предательство, страдания и смерть, но Цельс отвечал, что эти пророчества выдуманы апостолами (2.13): будь они подлинными, Иуда не осмелился бы донести на Иисуса, а Петр – отречься от него ( Против Цельса , 2.19).
Воскресение Цельс считает недостойным веры. Оно основано на свидетельстве истерички (Мария Магдалина) и человека, обманутого колдовством Иисуса (Петр). На самом деле оба были жертвой галлюцинации ( Против Цельса , 2.55, 70). Здесь Ориген избирает легкий путь, напоминая читателям, что, согласно евангелиям, Иисуса видело множество людей. Более того, поскольку дело было днем, это явно не галлюцинации.6
Цельс же считал, что в качестве свидетелей воскресения избраны неправдоподобные кандидатуры: почему Иисус не доказал победу над смертью, явившись всему миру, посрамив и унизив своих врагов? А вместо этого получается, что он явился лишь ученикам. Свидетельство людей посторонних было бы убедительнее ( Против Цельса , 2.59–60, 70; 3.22). Это возражение Цельса осталось без ответа.
И наконец, Цельс считал, что вопреки своим утверждениям христиане придерживаются политеистической религии. Ведь, помимо единого Бога на небесах, они чтут человека, хотя и считают это сообразным с монотеизмом ( Против Цельса , 8.12). Ориген отвечает, что Бог един, но в Боге есть две «ипостаси», Отец и Сын.
Образ Иисуса
В сравнении с христологическими рассуждениями предыдущих христианских авторов трактат «Против Цельса» подчас имеет удивительно современное звучание. Этого нельзя сказать о знаменитом учебнике богословия под названием «О началах», составленном Оригеном в Александрии в 220-х годах. Этот учебник предвосхищает сложные богословские дебаты IV века.
Пролог выдержан в антигностическом ключе: Бог есть Создатель материального мира; Бог вдохновил Ветхий и Новый Заветы; Логос/Сын был предсуществующим, а его воплощение – реальным. Ориген исповедует, что Христос истинно родился, истинно пострадал, умер и воскрес.
...
Един Бог, который все сотворил и создал, и который все привел из небытия в бытие… Этот Бог, праведный и благой Отец Господа нашего Иисуса Христа, дал Закон, и Пророков, и Евангелие; Он же есть Бог и апостолов, Бог Ветхого и Нового Заветов. Потом… Сам пришедший Иисус Христос рожден от Отца прежде всякой твари.
Он служил Отцу при создании всего… но в последнее время… Он воплотился, сделавшись человеком, хотя был Богом, и, сделавшись человеком, пребыл… Богом. Он воспринял тело, подобное нашему телу… оно было рождено от Девы и Святого Духа… пострадал истинно, и этой общей смерти подвергся не призрачно, но истинно; истинно Он воскрес из мертвых, после воскресения обращался со своими учениками и вознесся. ( О началах, пролог, 4) [38]
Смешивая Библию с платонизмом, Ориген постулировал творение от вечности, ибо всемогущий и всеблагой Бог не мог существовать без того, на чем он явил бы свою благость ( О началах , 1.2, 10). Поэтому, прежде чем создать вселенную, известную человеку, Бог создал мир совершенных духов. Некоторые духи, включая предсуществующие человеческие души, отвернулись от него, и в наказание были изгнаны в материю ( О началах , 2.8–9). Следующим вечным событием было творение мира Богом через Сына/Логос. Этому Логосу было также доверено откровение всех божественных тайн. Со временем телесное воплощение наделило Логос человеческой природой в дополнение к божественной природе ( О началах , 1.2.1). В этой связи Ориген изобрел понятие «Богочеловек» ( Theanthrôpos ) ( Гомилия на Иезекииля , 3.3). Не исключено, что ему же принадлежит термин «Богородица» ( Theotokos ), который станет столь важным во времена Эфесского собора 431 года в битве против Нестория, считавшего Марию матерью не Бога, но лишь человека Иисуса.
Подобно своим предшественникам, современникам и наследникам, Ориген углублялся в сложности тринитарного богословия. По его мнению, лишь Отец, источник Божественного, в полной мере может называться «Богом» ( ho Theos — с определенным артиклем!). Сын, принявший божественность от Отца, называем лишь Theos (без определенного артикля) (см. Толкование на Иоанна , 2:1–2, 12–18). Ориген считал, что Отец и Сын оба всемогущи, но Сын – следствие безграничной мощи Отца ( О началах , 1.2.10). Оба они великие, но Отец еще более велик, ибо дал часть своего величия единородному Сыну, первенцу всякой твари ( Против Цельса , 6.69).
Одним словом, Ориген, как и все его предшественники, понимал отношения между Отцом и Сыном в субординационистском ключе. Отец был первым, а Сын – «вторым Богом» ( deuteros Theos ); Сын занял более низкое почетное место, чем Владыка мира ( Против Цельса , 5.39; 6.61; 7:57). Тем не менее Отец и Сын едины в силе, хотя и различаются по ипостаси ( Против Цельса , 8.12).
...
Первоначальная благость есть, без сомнения, та, от которой родился Сын. Но Он во всем есть образ Отца, следовательно, по справедливости должен быть назван и образом благости Его.