дороге, я отметил, что не видел пока еще ни одного тротуара. Видимо, тут пока еще не возникла потребность — разделять проезжую часть между транспортом и пешеходами. Вечерний город, по идее, должен был ощущаться непривычным и чужим, но я уже начинал находить в нем что-то свое: запахи, звуки, атмосферу. Все это отдаленно напоминало о доме.
По мере продвижения улицы начинали сужаться. Возле очередного поворота я обратил внимание на указательный столб, на одной из табличек которого виднелась четкая надпись «Липовая аллея». Похоже, мы пришли куда нужно. Стоило только нам, ускорив шаг, свернуть на аллею, как резкий рывок за плечо практически вытащил меня из-под колес быстро движущейся, крытой подобно карета, телеги. Вот только лошадиных сил у самодвижущегося транспорта не было. Она как призрак тихо пронеслась мимо нас и скрылась за поворотом. От неожиданности, я даже не успел рассмотреть технических особенностей невероятного аппарата, но сам факт того, что в этом мире есть нечто, похожее на транспортостроение, радовал мою технологическую душу до усрачки. Я тут же забыл о том, что только что чуть не стал размазанной по дороге жертвой этого скоростного аппарата и потребовал от Майи немедленных пояснений.
Оказывается, «самоходка», именно так именовалось четырехколесное чудо, была создана благодаря все тем же умелым рукам гномов, но вот чертежи, что легли в основу изобретения, были за авторством уже знакомого мне по лекциям, Павелия Стремительного. Этот ученый муж, по словам Майи, приложил руку к созданию большей части всех тех агрегатов, коими сегодня в быту пользуются граждане пяти миров. Оказывается, гениальный тип был, как у нас говорят, мастером на все руки! Именно он не только навел порядок в политической жизни разношерстного государства, но и смог соединить во многих бытовых сферах магию крови с разработками гномов, совершив некую маго-технологическую революцию. По словам оркши, которая сразу сказала, что подробного строения повозки она не знает, да и плевать ей на нее с высокой скалы, именно магия вынуждает двигаться подобные безлошадные кареты. Однако, из-за трат невообразимого количества магических единиц, подобный вид транспорта используют только толстосумы, или же представители древних, чистокровных родов, для которых восполнение магического резерва не представляет проблем.
На этих словах мы подошли к высокой калитке, собранной из плотно подогнанных друг к другу досок, на которой, прибитая четырьмя гвоздями, красовалась табличка с цифрой «14», свидетельствующая о финале нашего маршрута.
— Вы прибыли в место назначения! — механическим голосом выдал я с сожалением понимая, что Майя вряд ли поймет эту шутку.
— Чего это ты ко мне на вы⁈ — не задумываясь, спросила та и протянула руку к небольшой статуе волка, искусно вырезанной из дерева, располагающейся в каменной нише, рядом с кованной ручкой калитки. Стоило только руке девушки коснуться волчьей головы, как из приоткрытой пасти показалось небольшое облачко дыма, в млечной поверхности которого возник облик головы нашего преподавателя. Виртуальная башка внимательно посмотрела на нас обоих и тут же молча растаяла, а щелчок в районе замка, по-видимому, служил жирным намеком на разрешение войти внутрь.
— Ни хрена себе колокольчик у входа! — шокировано прокомментировал я видение, входя вслед, открывшей калитку, Майе. — Все в одном: и звонок, и камера слежения, и дворецкий! Круть! А если хозяева не захотят дверь открывать, тот волк башку откусит?
— Ха-ха! — засмеялась оркша, — Лапу подымет, да помочится на тебя! Потопали, фантазер!
К жилищу Сереброзвезда, расположенному метров в пятидесяти от калитки, пробегала заросшая сорняками тропинка, тускло подсвеченная единственным фонарем у входной двери двухэтажного здания. Сад учителя определенно нуждался в услугах садовника. Сухие ветки, торчащие из обилия сорняков, нестриженый кустарник вдоль тропинки, заваленной старыми листьями и прочим растительным мусором. Даже не зная точно можно было ставить сотню танов на то, что Элеррион — холост, ибо ни одна женщина не позволит подобного запустения в своих владениях. Сам хозяин, выйдя на крыльцо, выложенное плитами красно-серого гранита, ждал нас, сложив руки на груди. Его сияющие в слабом свете фонаря желтые глаза не оставляли никаких сомнений в зверином происхождении.
— Вы опоздали на двадцать пять минут!
По его голосу было не ясно, злится на нас оборотень или нет.
— Это моя вина, лэр. — принялся оправдываться я, — Я первый раз вышел в город и не мог не оценить отличия Этерии от городов моего мира.
— Дуболомова, ты можешь возвращаться в Академию! — переведя взгляд на Майю, выдал учитель.
— Но, лэр! А как же Лёня тогда вернется? Он же как новорождённый орченок, города не знает!
— Парню двадцать один год, Майя — возмутился преподаватель, — Ты ему еще бутылочку с молоком подогрей. Доберется как миленький! К тому же, от моего дома к Академии только одна дорога ведет, не заблудится.
— Но… Я могу его у ворот подождать, если вы настолько не хотите пускать меня в дом, лэр! — упрямо продолжала оркша.
Я, признаться, так же удивился явному желанию препода не пускать Майю в дом. Может, у него романтическое свидание? Впрочем, Элеррион прав. Мне уже не двенадцать лет, чтобы спрашивать родителей, до скольки я могу гулять на улице. Да и уже в двенадцать я с сестрой самостоятельно доезжал до нашего с бабушкой садового участка, сменяя по пути две электрички. Так что, доберусь как-нибудь без телохранителя! Пускай и такого обаятельного, как Майя. Я повернулся к оркше и сказал:
— Майя, лэр прав! Мне, конечно, приятна твоя забота, но не будешь же ты оберегать меня всю мою жизнь? Иди в общагу, я по возвращению загляну к тебе, заберу свои вещи.
Подруга еще немного потопталась, видимо, подыскивая аргументы для того, чтобы остаться, но, уперевшись в ироничный взгляд Элерриона, возмущенно вздохнула и направилась к выходу.
— А ты ступай за мной! Ремонтник.
Элеррион не стал заходить в