— Встань, — сказала она очень спокойно.
Гончая поднялась, нависнув над Азур, потому что та в это время сидела на корточках. Азур снова вытянула руку и погладила собаку по плечу.
— Хорошая собачка, — сказала она.
Позже, успокоившись, все сидели возле костра. Рядом с путешественниками были трое из пятнадцати алаунтов. Остальные гончие, свернувшись в клубок, спали с другой стороны каменного укрытия. Ослы с расширенными от страха глазами вернулись через час, но гончие не обратили на них никакого внимания. Блюстители успокоили бедных животных и освободили их от поклажи.
Азур разглядывала трех алаунтов, что лежали рядом. Их тяжелые гладкие тела готовы были к большим испытаниям, да и скорость, судя по всему, могли развить невероятную. Головы квадратные, массивные. Красивой лепки, длинные, сильные морды. Короткая палевая шерсть сгущалась на лапах и мордах до темно-золотого цвета. Вожак уткнул голову в колени Азур.
Азур подняла глаза на блюстителей.
— Это гончие Звездного Волка? — спросила она.
Огден не сразу ответил, но потом кивнул.
— Да. Он ценил их не только за скорость и силу, но и за ум и преданность. Вожака зовут Сикариус — это коварный убийца. — Он помолчал. — Разлучила их только смерть.
— Звездный Волк, — задумчиво сказала Азур. — Почему меня сталкивает с ним судьба? Сначала лук, а теперь вот и гончие. Что еще свяжет меня с ним?
Огдена с Веремундом тревожили те же мысли. Ну ладно, лук мог оказаться случайностью, а как же тогда собаки? Нет, здесь, должно быть, кроется таинственный промысел.
— Кем он был… Звездный Волк? — спросила Азур.
Веремунд явно колебался, но потом, видимо, решил, что изложение фактов не повредит.
— Звездный Волк Парящее Солнце был самым могущественным чародеем, которого когда-либо знали икарийцы. Возможно, он был сильнее Аксиса.
— Икарийцы о нем говорить не любят, — вступила в разговор Ривка. Историю Звездного Волка она знала, но говорить о проступках его без позволения икарийцев не имела права.
— Скажу одно: Звездный Волк умер молодым, — сказал Огден. — Ему еще и ста лет не исполнилось.
— Как же это? — спросила Азур, заметив, что Огден споткнулся на слове «умер». — Почему он умер таким молодым?
— Его лишили жизни, Азур. И сделал это его родственник из семьи Парящее Солнце.
— Лишили жизни? — Азур подумала, что Огден употребил слишком мягкое выражение для того, что, скорее всего, было злодейским преступлением.
— Убил его брат, — без обиняков сказал Веремунд, и три алаунта заворочались во сне, встревоженные темными воспоминаниями. — Убил во время собрания, перед всеми икарийцами. Вонзил нож в самое сердце, и никто даже не пошевелился, чтобы прийти ему на помощь. Умер Звездный Волк один, нелюбимый, в луже крови, в центре старинного зала, где древние икарийцы устраивали заседания, на Туманном острове, при всем честном икарийском народе, смотревшем на убийство с полным безразличием.
Глаза Азур наполнились слезами. Звездный Волк был одинок и нелюбим? Ей ли его не понять?
Глава двадцатая
ПРИБЫТИЕ В СИГХОЛТ
Алаунты остались с ними до утра. Сикариус спал, привалившись к спине Азур. Другие четырнадцать гончих, сформировав геометрически точный круг, уселись возле камней мордами наружу и смотрели вдаль.
— Они охраняют нас, — сказал Веремунд, когда Азур, поднявшись, увидела эту картину. — Даже скрелинги не осмелятся сюда приблизиться. Ты обрела могучих и верных друзей, Азур.
Азур погладила Сикариуса по голове и прикоснулась к Волчаре.
А может, все дело в луке, Веремунд? Ведь когда-то он принадлежал Звездному Волку. Он сам его смастерил. Должно быть, по старой памяти они и пришли к человеку, в руках которого этот лук.
Веремунд, подняв брови, взглянул на Огдена. Пожалуй, в ее словах есть резон. В конце концов, алаунты — охотничьи собаки, а их хозяин изготовил Волчару. Кто знает, какое волшебство заключено в оружии?
— Мы легко это выясним, Азур, — сказал Огден. — Дай лук Ривке, только пусть Сикариус знает, что ты сделала это добровольно.
— Ривка, может, подержишь Волчару? — сказала Азур и передала Ривке лук.
Сикариус вытянул шею и переступил с ноги на ногу.
— Ну а теперь, Азур, иди за камни, будто ты от нас уходишь, — предложил Огден.
Азур решительно пошла от камней. Алаунты как один поднялись и медленно потрусили за ней.
Огден и Веремунд переглянулись. Прочь сомнения: собаки пришли к Азур, и неважно, кто хозяин Волчары.
На юг они шли целую неделю, затем повернули на юго-запад, к Петлистому проходу. На горизонте розовым пятном проступали Уркхартские горы.
Путешествие было относительно легким, хотя воздух оставался холодным, и четверка тряслась даже под толстыми плащами. Ривка с Азур по-прежнему ехали верхом на ослах, а те и не жаловались на дополнительный вес. Женщинам в их обуви немыслимо было передвигаться по каменистой долине Диких Собак.
Волшебные корзины Огдена и Веремунда продолжали поставлять еду. Каждый вечер, устраиваясь на ночлег, гончие терпеливо дожидались, пока Огден не разберется с припасами и не кинет им куски мяса. Однако «прирученная» еда алаунтов не слишком привлекала. Иногда в течение дня, а ночью так и частенько три-четыре собаки отбегали от них и возвращались с окровавленными мордами.
В награду за еду и компанию гончие дарили им тепло. Женщины и блюстители привыкли укладываться на ночь с собаками под боком. Как-то на рассвете Азур увидела, что пять-шесть гончих улеглись рядом с ослами, чтобы и те не замерзли ночью. А ночи в долине стояли морозные.
Через два дня, свернув на юго-запад долины Диких Собак, они увидели приближавшихся к ним всадников. Их было десять или двенадцать, и двигались они осторожно, скорее всего из-за алаунтов.
Азур, заметив всадников, тут же потянулась за Волчарой и вставила в него стрелу.
— Может, разглядите, кто это? — сказала она блюстителям. — Люди Велиара или Борнхелда?
Огден с Веремундом напрягли зрение. Всадники вытянулись в широкую линию. За спинами их садилось солнце. Алаунты подали голос, напряглись, готовясь к битве.
Всадники приблизились, и гончие вдруг успокоились, а Сикариус даже поприветствовал их, хрипло и коротко. Он знал этих людей.
Конники были уже в пятидесяти пейсах от них, но тела и лица их оставались в тени.
— Алаунты хорошо по отношению к ним настроены, — заметил Веремунд и заслонил от солнца глаза. — Я все же не уверен, что…
Речь его прервал громкий голос: скакавший навстречу всадник пришпорил поджарую чалую лошадь, и она перешла в легкий галоп.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});