О, как душа заговорила!
Народность наша поднялась:
И страшная России сила
Проснулась, взвихрилась, взвилась:
То конь степной, когда, с натуги,
На бурном треснули подпруги,
В зубах хрустели удила,
И всадник выбит из седла!
Живая молния, он, вольный, —
Над мордой дым, в глазах огонь —
Летит в свой океан напольный;
Он весь гроза — его не тронь!..
Не трогать было вам народа,
Чужеязычны наглецы!
Кому не дорога свобода?..
И наши смурые жнецы,
Дав селам весть и Богу клятву,
На страшную пустились жатву…
Они — как месть страны родной —
У вас, непризванные гости.
Под броней медной и стальной
Дощупались, где ваши кости!
Беда грабителям! — Беда
Их конным вьюкам, тучным ношам:
Кулак, топор и борода
Пошли следить по их порошам…
И чей там меч, чей конь и штык
И шлем покинут волосатый?
Чей там прощальный с жизнью клик?
Над кем наш Геркулес брадатый —
Свиреп, могуч, лукав и дик —
Стоит с увесистой дубиной?..
Скелеты страшною дружиной,
Шатаяся, бредут с трудом,
Без славы, без одежд, без хлеба,
Под оловянной высью неба,
В железном воздухе седом!
Питомцы берегов Лоары
И дети виноградных стран
Тут осушили чашу кары:
Клевал им очи русский вран
На берегах Москвы и Нары;
И русский волк и русский пес
Остатки плоти их разнес. —
И вновь раздвинулась Россия!
Пред ней неслись разгром и плен
И Дона полчища лихие…
И галл и двадесять племен
От взорванных Кремлевских стен,
Отхлынув бурною рекою,
Помчались по своим следам!..
И с оснеженной головою
Кутузов вел нас по снегам;
И все опять по Неман с бою
Он взял — и сдал Россию нам
Прославленной, неразделенной.
И минул год — год незабвенный!
Наш Александр Благословенный
Перед Парижем уж стоял
И за Москву ему прощал!
1839
Л. Ругендас. Пожар Москвы 15 сентября 1812 года. Первая половина XIX века
Славное погребение
Битва на поле гремела — битвы такой не бывало:
День и взошел и погас в туче нависнувшей дыма;
Медные пушки, дрожа, раскалялись от выстрелов частых,
Стоном стонала земля; от пальбы же ружейной весь воздух
Бурей сдавался сплошной… Там, по холмам Бородинским,
Юноша нес на плечах тело, пробитое пулей:
Свежая кровь по мундиру алой тянулась дорожкой.
— Друг! ты куда же несешь благородную ношу? — В ответ он:
— Братцы! товарищ убит! Я местечка ищу для могилы, —
Видите ль, взад и вперед колесистые бегают пушки,
Кони копытом клеймят поле; боюсь я: собрата
Конница ль, пушки ль сомнут… не доищешься после и членов!
Грустно подумать и то, что, как поле затихнет от битвы,
Жадный орел налетит — расклевать его ясные очи,
Очи, в которые мать и сестра так любили глядеться!..
Вот почему я квартиры тихой ищу постояльцу!
— Ладно! — сказали сквозь слез усачи-гренадеры и стали,
Крест сотворивши, копать, на сторонке, могилу штыками…
Только что кончили труд, закипела беда за бедою:
Буря за бурей пошла… и метелью и градом картечи,
Черепом бомб и гранат занесло, завалило могилу!..
1841
Наполеон в русской избе
Обманутый своею целью,
Не сбывшейся в минувшем, видя сон,
Один под русскою метелью
Сидит в избе Наполеон!
И сколько дум, и сколько предприятий
Кружились смутно пред вождем,
Когда в снегах, среди разбитых ратей
Сидел пред русским он огнем:
Печь нашу сделали камином,
Кругом все был наш снег да мрак,
Наш ветер выл над исполином,
И гикал в поле наш казак!
И вот как думал он о ратях, об отчизне,
К нему явилась <?> мысль одна:
«Как скользок и лукав путь жизни,
И как нам слава неверна!»
2 апреля 1854
И. Теребенев. Наполеонова пляска. 1813
И. Теребенев. Французские мародеры, испугавшиеся козы. 1813
Письма к другу
Часть I
Письмо первое
К другу
Исполняю желание твое, любезный друг! Вот разные статьи и отрывки мои, напечатанные в разных повреме́нных изданиях. Я собрал, однако ж, только те, которые имели счастие обратить на себя особенное внимание просвещенных читателей; прочие могут покойно дремать в глубоком мраке забвения! Но прежде отсылки статей сих к тебе я их пересмотрю: убавлю, добавлю и, сколько время и обстоятельства дозволят, обработаю. Я постараюсь притом рассказать тебе, по какому случаю, когда и где написана какая статья, и вот что, как я думаю, наполня промежутки, составит некоторую связь между разными отрывками. Вот один из важнейших по содержанию своему: «О необходимости иметь историю Отечественной 1812 года войны», — начнем с него.
Частые разговоры о войне Отечественной, о славе имени и оружия русского, о духе народа, о мужестве войск были поводом к рассуждениям о необходимости истории. О подвигах, совершенных за Днепром и Окою, рассуждали мы на берегах Эльбы и Рейна! Слава России гремела в устах чуждых народов, звуки похвал их отзывались в сердцах наших, но долго ль существует слава дел, не запечатленных на скрижалях истории? При общем согласии в необходимости оной были, однако, разные толки, как писать ее.
После рассуждений с просвещенными товарищами размышлял я и сам с собою о важном предмете сем. Много счастливых мыслей приходило мне в часы трудных переходов и при кратковременном отдыхе у полевых огней. Из многих удержал я в памяти только некоторые и, пользуясь быстро мелькавшими минутами досуга, изливал их по временам на бумагу. Вот каким образом составилось рассуждение, которое здесь помещаю.
О необходимости иметь историю Отечественной войны 1812 года
Начало отрывка сего написано было еще в Силезии до перемирия; окончание же в