пьет… и распростился он,
Как будто с братьями родными…
Но у́сталых в пиру еще обдержит сон,
А он, тишком с своей командой зоркой,
Прокравшись из леса под горкой,
Как тут!.. «Пардон!» Им нет пардона:
И, не истратив ни патрона,
Берет две трети эскадрона…
И вот опять на месте стал,
Как будто и не он!..
.
.
II
Он широко шагал!
И часто, после шибкой драки,
Его летучие биваки
Сияли где-нибудь в глуши:
В болоте топком, в чаще леса,
На гребне дикого утеса…
И вот Орловский сам картину с них пиши!
Храпят у коновязи кони,
Звенят над кормом удила.
«Никто не смей снимать седла!
Кругом француз!.. Мы тут как рыба в тоне;
Дремли без сна и будь готов!»
Так он приказывал… И, лежа вкруг котлов,
Курят табак усатые гусары,
И зорко вдаль глядит казак…
И он своим рассказывает так:
«Я бился с турком, мне знакомы янычары;
Тогда служил я с пушкою пешком.
— Готовы лестницы? — сказал Каменской.
А было то под грозным Рущуком. —
Но ров не вымеряй… Тут с хитростию женской
Потребно мужество… И кто из удальцов.
Украдкой проползет и вымеряет ров? —
Он все сказал. И я пустился…
Темнело в поле и в садах,
Муллы сзывали на молитву,
И турки, говоря про битву,
Табак курили на валах…
Фитиль над пушкою дымился,
Дремал усталый часовой…
Я подошел… перекрестился…
И лот на снуре весовой
Тихонько с берега скатился…
Я вымерил и возвратился.
И храбрый русский генерал
Спасибо русское за подвиг мне сказал,
И я в душе ношу спасибо это.
Хозяин мудрый правит светом:
Товарищи, наш Бог велик!
Он от погибели спасает неминучей».
Так он рассказывал… и красный луч зари
Уже проглядывал вдали за синей тучей…
Тогда в Саксонии вели войну цари,
И против них Наполеон могучий,
Как темная гроза, над Эльбою стоял,
И в перемирие он битвы замышлял…
III
…Чу, кто там проскакал
Близ городка красивого Дессау?
Конечно, к Верлицу? Да, Верлиц — сад на славу!
Я сам в нем был, и он меня пленял…
«Смотрите, и не пьян, а по колено море:
Вот партизан прямой! В груди заслышав горе,
В веселый сад он мчится погулять!
А может, и не в сад… Как знать?
Уж перемирию конец… опять тревоги:
Французской конницей заставлены дороги,
В саксонских городах везде француз!..
Наш партизан лихой! Уж подлинно не трус.
И он без устали… всю ночь считает звезды!
Сам поверяет цепь и ставит сам разъезды…
При нем никто не смей зевать!»
Но кто взмутил песок зыбучий?
Что там синеется? Как издали узнать?..
Быть может, лес, быть может, тучи…
Ах, нет, то к Верлицу валит французов рать…
IV
«Бей сбор! Муштучь! Труби! Вся партия к походу!
Француз объехал нас дугой
И жмет к реке. Друзья, назад нам — прямо в воду!
Вперед — на штык, на смертный бой!
Но я, друзья, за вас в надежде,
Что слово смерть не испугает вас:
Не все ль равно, что годом прежде,
Что позже десятью возьмет могила нас!..
Слушай! стоять! не суетиться!
Патрон и мужество беречь!
Стрелкам по соснам разместиться:
Ни слова… ни дохнуть, в тиши стеречь!
Драгуны могут, спешась, лечь…
А вы, мои залетные гусары,
Бодри коней и сноровляй удары!
Ни вы меня, ни я друзей не выдавал!
Дай сабле поцелуй, и бьемся наповал!»
V
Шумит… вдали песок дымится:
Француз сквозь частый бор проник.
Палят!.. Вот конница и пеших крик;
Уланы польские… и все на нас валится,
Как лес!.. «Молись — и на коня!
Сюда, на узкую плотину:
Одна сменяй другую половину.
И все смотрите на меня!..
Уж я с женой в душе простился,
Сказал последний мой завет:
Я знал, когда на свет родился,
Что ведь должно ж оставить свет…»
Сказал… пошел… и закипело…
VI
Ну……евич! Это дело
Из самых славных русских дел…
Уж бой давно, давно горел:
Дрались в лесу и на поречье,
Постлался трупом узкий путь,
И русская трещала грудь.
Никто не думал об увечье:
Прочь руку — сабля уж в другой!
Ни фершалов, ни перевязки!..
Признаться, разве только сказки
Расскажут о борьбе такой…
VII
«Но где ж союзники? Ко времени б и месту
Теперь им быть!.. На них надежда уж плоха!
Дерись… година нам лиха!»
Так два отчаянных, влюбленных жениха
До смерти режутся за милую невесту…
Что зашумел громчее лес?
Еще звончей и ближе топот…
Берут французы перевес!
У наших слышен тайный ропот…
То не боязнь, но злей… то шепот:
«Что не видать его в огне?»
Доселе, в бурке, на коне,
Он все был тут, в глазах маячил,
Он сам, он первый рубку начал…
VIII
Взошла, как и всегда, луна
И в ясной Эльбе потонула;
Какая мертвая, глухая тишина!..
Но разве днем не эта сторона
Кипела адом? Да! И вот уснула!
И враг и друг — в непробудимый сон!..
О берег, берег Эльбы дальной!
Что мне сказать жене печальной?
Где он, герой? Куда ж девался он?
Никто не знает, неизвестно!
Его искали повсеместно:
На поле битвы, по лесам;
Но он остался в ненайденных,
Ни между тел, ни между пленных.
Его безвестен жребий нам!..
Лишь ты, любезный…..евич,
Порою, вспомянув о нем,
Мне говоришь: «Он был