Читать интересную книгу "Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг. - Фред Андерсон"

берегу большой лагерь. Капитан развернулся и поплыл обратно в форт. Его сообщение стало первым донесением, дошедшим до Освего, о трехтысячном экспедиционном отряде, с которым маркиз де Монкальм готовился осадить британский форпост. К концу того же дня индейские снайперы взобрались на деревья на опушке леса и начали обстреливать внутренние помещения форта Онтарио[187].

Монкальм покинул Монреаль 21 июля, после того как довольно неохотно согласился с генерал-губернатором Водрёйем, что его первым делом будет уничтожение военного и торгового форпоста Британии на Великих озерах. С момента прибытия в Новую Францию Монкальм обнаружил, что они с Водрёйем мало в чем согласны, и он был далеко не в восторге от ситуации, в которой оказался. И губернатор канадского происхождения, и его брат Франсуа-Пьер де Риго де Водрёй (известный как Риго) — жесткий и опытный офицер колониальных регулярных войск, les troupes de la marine, — твердо верили, что войну нужно вести, максимально используя союзников и набеги индейцев. Индейцы и канадские войска сыграли решающую роль в обороне Новой Франции в предыдущих колониальных войнах, поскольку их способность опустошать границу всегда заставляла северные провинции концентрироваться на обороне и снижала их способность к вторжению. «Ничто, — говорил Водрёй, — не способно так отвратить жителей этих колоний и заставить их желать возвращения мира», как пограничные набеги. Точно так же ничто так не способно завоевать и удержать расположение индейских народов, жаждущих войны с англичанами, как позволить им делать это своими собственными способами и на своих собственных условиях. Однако привязанность Водрёйя, Риго и других канадских ветеранов к индейской войне и их стремление поддерживать дружеские отношения с индейскими племенами не снискали ни расположения, ни уважения нового главнокомандующего[188].

Как и почти любой европейский регулярный офицер, придерживающийся конвенциональных взглядов, Монкальм не любил отступать от цивилизованных стандартов военного поведения. Он не доверял индейцам, которые действовали в соответствии со своими собственными представлениями о ведении войны и не могли быть подвергнуты военной дисциплине. Поскольку индейцы сражались за пленных, трофеи и добычу, они могли быть неуправляемыми после битвы и были особенно склонны к актам дикости, которые Монкальм мог понимать только как скальпирование, пытки, даже каннибализм. Но самое главное, использование индейцев казалось Монкальму бесполезным, потому что, сколько бы мелких побед они ни одержали, они не могли нанести англичанам прочного поражения: после выигранного сражения они просто забирали пленных и награбленное и возвращались домой. Насколько мог судить Монкальм, канадское ополчение и даже морские отряды были лишь в малой степени предпочтительнее индейцев, поскольку, какими бы ни были их навыки работы с деревом, ни те, ни другие не могли сравниться с хорошо дисциплинированными европейскими войсками в надежности под огнем или стойкости.

По этим причинам Монкальм не желал отводить канадцам, индейцам, troupes de la marine и их стилю ведения боя главенствующую роль, за которую выступали Водрёй и Риго. Однако острая нехватка людей не оставляла Монкальму выбора; если он собирался защищать Новую Францию, то вряд ли мог обойтись без помощи индейцев и канадцев. Таким образом, в состав сил, которые он направил против Освего, вошли не только 1300 высококвалифицированных французских пехотинцев и артиллеристов из полков Беарна, Ла-Сарра и Гиенны, но и около 1500 troupes de la marine и ополченцев под командованием Риго, а также не менее 250 индейцев из полудюжины народов, от абенакисов из верхней части Новой Англии до меноминов с западного побережья озера Мичиган. Монкальм намеревался использовать канадцев и индейцев, чтобы выбить защитников Освего из леса, но его регулярные войска и артиллеристы должны были вести осаду в европейском стиле. Только такое решительное сражение, по его мнению, могло ликвидировать стратегическое присутствие Британии на Великих озерах[189].

Днем 11 августа защитники форта Онтарио услышали, как канадские топоры рубят деревья в лесу, открывая пушечную дорогу от их лагеря к окопам, которые ополченцы уже начали рыть к востоку от форта. К несчастью для гарнизона, укрепления Освего еще не были завершены. Даже после того, как ослабленные 50-й и 51-й полки восстановили свои силы, укреплению их обороны мешала неопределенность, связанная с передачей командования от Ширли к Аберкромби и Лаудуну. Более того, благодаря отчасти дилетантству Ширли, а отчасти сложной географии местности, оборона Освего была плохо продумана. Первоначальный торговый пост — каменный сруб, построенный в 1727 году, — стоял на невысоком возвышении у залива, где река Освего впадала в озеро Онтарио. В четверти мили к востоку, за рекой, возвышался холм на пятьдесят футов выше озера, а в четверти мили к западу от блокгауза — еще более высокий холм. Атакующие с любого из холмов с помощью даже легких пушек могли так легко разрушить старый торговый пост и его хозяйственные постройки, что благоразумный командир мог бы решить отказаться от комплекса и построить обороноспособный форт на более прочной земле. Но Ширли решил вместо этого возвести горн, или крепостной вал, с сухопутной стороны старого Освего и разместить небольшие выносные форты на двух вершинах холмов, с которых открывался вид на него[190].

Таким образом, в день, когда Монкальм начал осаду, Освего состоял из трех отдельных постов: в центре находился собственно Освего — ветхий сруб, защищенный со стороны суши рогатиной, но открытый для реки и озера; к востоку от реки стоял форт Онтарио — квадратный частокол с четырьмя бастионами; а на западе высился новый форт Освего, настолько «бедный и жалкий», что солдаты гарнизона прозвали его фортом Плута. Даже если бы все его части были завершены и правильно расположены, Освего было бы трудно оборонять. Как оказалось, ни один из фортов не был правильно спланирован или хорошо построен, и подполковник Мерсер располагал всего 1135 солдатами, чтобы сдержать 3 000 человек Монкальма и восемьдесят пушек[191].

Оборона Освего не будет долгой. Осмотрев место, Монкальм решил сначала вложить средства в форт Онтарио. Под прикрытием небольшой гряды, расположенной менее чем в ста ярдах от форта, днем одиннадцатого числа люди Монкальма начали рыть траншею параллельно восточной стене форта. Всю ночь и весь следующий день они копали, возводя бруствер и сооружая платформы, с которых их пушки могли стрелять практически в упор по деревянному частоколу. Не видя смысла подвергать гарнизон убийственной канонаде, Мерсер отдал приказ покинуть форт Онтарио тринадцатого числа. На рассвете следующего утра он посмотрел через реку и увидел, что французы не только заняли форт Онтарио, но и установили дюжину пушек рядом с ним, на возвышенности. Это было ужасающее зрелище, поскольку все пушки на собственных батареях форта Освего были