Одрик аккуратно опустил рюмку на стол.
— Итак, — заговорил он, — расскажи, что произошло?
Жанна подвинула свое кресло ближе к столу.
— Как ты помнишь, мой внук Ив служит в полицейском департаменте Арьежа, в самом Фуа. Вчера их вызвали на археологические раскопки в горах Сабарте, на пике де Соларак. Там обнаружили два скелета. Ив удивился, что его начальство отнеслось к находке как к возможному свидетельству убийства, хотя, по его словам, было очевидно, что останки пролежали в пещере очень долго.
Она помолчала.
— Ив, правда, сам не допрашивал женщину, обнаружившую скелеты, но присутствовал при допросе. Он немного знает о работе, которой я для тебя занимаюсь, — достаточно, чтобы догадаться, как мне это будет интересно.
Одрик задержал дыхание. Много лет он пытался вообразить, что будет чувствовать в эту минуту. Он никогда не переставал верить, что наступит время, когда он узнает правду об их последних часах.
Десятилетие сменяло десятилетие. Он наблюдал бесконечный круговорот времен года: зелень весны, золото лета, пеструю палитру осени, исчезающую под холодной зимней белизной, первые ручьи талой воды на горных склонах…
А вестей все не было. Е ara? А теперь?
— Ив сам заходил в пещеру? — спросил он.
Жанна кивнула.
— И что увидел?
— Алтарь. А за ним, на стене, чертеж лабиринта.
— А тела? Где были тела?
— В могиле. Вернее, это было простое углубление в земле перед алтарем. Между телами лежали какие-то предметы, но там толпилось столько народу, что он не сумел как следует рассмотреть.
— Сколько их было?
— Двое. Два скелета.
— Так, значит… — Он оборвал фразу. — Ничего, Жанна. Продолжай, пожалуйста.
— Под… под ними он подобрал вот это.
Жанна через стол подтолкнула к нему маленькую вещицу.
Одрик не шевельнулся. Так долго ждал, а теперь не смел коснуться.
— Ив позвонил из полицейского управления в Фуа, вчера, поздно вечером. На линии были помехи, и я плохо слышала, но он сказал, что взял кольцо, потому что не доверяет людям, которые его ищут. Мне показалось, он встревожен… — помолчав, Жанна поправилась: — Нет, он казался испуганным, Одрик! Все делалось не так, как следовало. Нарушались обычные инструкции, на месте оказались люди, которым там совершенно нечего было делать. И мне показалось, он опасается, что его подслушивают.
— Кому известно, что он входил в пещеру?
— Не знаю. Дежурному офицеру? И его начальнику? А может, и другим.
Одрик снова посмотрел на лежащее перед ним кольцо и протянул к нему руку. Сжав вещицу двумя пальцами, поднес к свету. На внутренней стороне ясно виднелась тонкая резьба: знак лабиринта.
— Это его кольцо? — спросила Жанна.
Одрик не решился ответить. Он не доверял своему голосу. Невероятный случай отдал кольцо в его руки. Если это случай.
— Ив не сказал, что сделали с телами?
Она покачала головой.
— Ты не могла бы его спросить? И еще, если можно, список тех, кто был на раскопе, когда вскрыли пещеру.
— Я спрошу. Конечно, он поможет, если сумеет.
Бальярд легко надел кольцо на большой палец.
— Пожалуйста, поблагодари от меня Ива. Ему это, должно быть, дорого досталось. Он даже не представляет, насколько важной может оказаться его расторопность. — Старик улыбнулся. — Он рассказал, что еще нашли на телах?
— Кинжал, кожаный мешочек — пустой светильник…
— Vuèg? — недоверчиво переспросил Бальярд. — Пустой? Не может быть!
Инспектор Нубель, начальник Ива, видимо, особенно настойчиво расспрашивал ту женщину на сей счет. Ив сказал, она держалась, как кремень. Заявила, что не касалась ничего, кроме кольца.
— И твой внук ей поверил?
— Он не сказал.
— Тогда… если его забрал кто-то другой… — пробормотал Бальярд себе под нос, задумчиво нахмурив брови. — Ив что-нибудь рассказывал об этой женщине?
— Очень мало. Она англичанка, немногим старше двадцати, не археолог, а из добровольных помощников. Находилась в Фуа по приглашению подруги, которая на раскопе вторая по старшинству.
— Имя назвал?
— Кажется, он сказал Тейлор. — Она нахмурилась. — Нет, не Тейлор. Может быть, Таннер. Да, Элис Таннер.
Время остановилось. Es vertat? Неужели правда? Имя эхом отозвалось у него в голове. «Es vertat?» — шепотом повторил он.
— Могла она взять книгу? Узнать ее? Нет-нет, оборвал он себя, не складывается. Если забрала книгу, почему не взяла кольца?
Бальярд плашмя положил ладони на стол, чтобы сдержать дрожь, и взглянул в глаза Жанне.
— Нельзя ли спросить Ива, нет ли у него адреса? Не знает ли он, где мадемуазель… — Голос у него сорвался.
— Спросить я могу, — кивнула она и добавила: — Что с тобой, Одрик?
— Устал. — Он сложил губы в улыбку. — Только и всего.
— Я думала, ты будешь больше… обрадован. Это ведь, возможно, кульминационный пункт многих лет твоей работы.
— Слишком многое надо осмыслить…
— Кажется, мои новости не просто взволновали, а потрясли тебя.
Бальярд представил, как он сейчас выглядит: неестественно блестящие глаза, неестественно бледное лицо, руки трясутся…
— Я очень рад, — заявил он. — И очень благодарен Иву, и, конечно, тебе тоже, однако… — Он глубоко вздохнул. — Ты не сумеешь позвонить сейчас Иву, чтобы я сам с ним поговорил? А может, даже встретился?
Жанна встала из-за стола, прошла в маленькую прихожую, где на столике у лестницы стоял телефон.
Бальярд смотрел в окно на склон, поднимающийся к стенам цитадели. А перед глазами стояла она, напевающая, склонясь над работой, и косые лучи света, падающие в просветы ветвей, и солнечная рябь на воде, А вокруг цвета и запахи весны: разноцветные всходы у корней — синеватые, розовые, желтые, влажная земля и теплое благоухание смолистых почек, возвещающее приближение теплых летних дней.
Он вздрогнул, когда голос вернувшейся в гостиную Жанны рассеял нежные цвета прошлого.
— Не отвечает, — сказала она.
ГЛАВА 24
ШАРТР
В доме на улице Белого Рыцаря в Шарт ре Уилл Франклин пил молоко на кухне прямо из пластиковой бутылки, в надежде избавиться от запаха вчерашнего бренди.
Служанка сегодня накрыла к завтраку рано утром и ушла на весь день. На плите стояла итальянская кофеварка. Уилл решил, что кофе предназначается Франсуа-Батисту, поскольку о нем в отсутствие хозяйки дома прислуга такой заботы не выказывала. Впрочем, Франсуа-Батист, как видно, еще спал: завтрак стоял нетронутый, столовые приборы не сдвинуты с места. Две глубокие тарелки, две мелкие, две чашки с блюдцами. Четыре сорта варенья и мед, а посередине — большая миска, прикрытая салфеткой. Уилл приподнял краешек белой материи. Под ней оказались персики, нектарины, дыня и яблоки.