Читать интересную книгу "Игра на чужом поле - Дмитрий Валерьевич Иванов"

только Архангельск. Пара объектов и в Красноярском крае есть, тебе ближе. Это стратегическое вложение.

Интересно, Ян что, решил, что я местный магнат?

Он продолжал тыкать пальцем в строчки, заставляя мои мозги скрипеть от напряжения. А я, пытаясь сосредоточиться на словах о «пяти процентах», понял главное: раз Ян сказал про республику, то, очевидно, планирует задействовать мои связи с Власовым. А вот это плохой вариант. Такой список я показывать точно не буду. С чего бы мне этим заниматься? Александр Владимирович, возможно даже и согласиться, но мнение обо мне изменит. И не в лучшую сторону.

Впрочем, если только парочку объектов каких попросить… Почему бы и нет? Что там, кстати?

— Погоди, дай почитать, — недовольно прерываю я собеседника.

Так и есть — добыча леса у них в Архангельской области раскручивается, и, как Ян гордо заявил, уже в этом году они выйдут на запланированный максимум. А теперь товарищ (ну не господином же его называть) хочет расширять производство, взяв в аренду цеха, заводские помещения и здания для обработки древесины и складирования.

Интересный момент: среди несеверных активов мелькнули две строчки про Москву — пара зданий, но не в центре. Под вопросом и какой-то санаторий под Тулой, назначение которого Ян деликатно не уточнил.

Всё вроде бы понятно, но меня интересовало другое: откуда у Яна такая точная информация о ценах аренды? Он ведь только что прилетел, а, похоже, уже досконально вник в указ, о котором я сам толком ничего не знаю.

— Слушай, а кто тебе такие подробности слил? — не удержался я от вопроса.

Ян прислонился к стене и с довольным видом произнес:

— Работаю с людьми, которые умеют доставать нужные сведения. Не переживай, информация проверенная.

Продолжаю размышлять дальше: взять в аренду с правом выкупа — если такое вообще предусмотрено. Ян, конечно, напорист, но тут важно всё просчитать. Интересно, что по поводу этого нового указа думает Власов? Про наш банк, который мне Шенин поручил ещё в прошлом году, он в курсе, как и про совладельцев-англичан. Если попросить за Севелина, думаю, ничего критичного не случится. Но не раньше, чем я сам вникну в детали указа.

Так я англичанину и пояснил, аккуратно обрисовав границы возможного. Тот, на удивление, остался доволен даже этим. Впрочем, может, он просто умеет радоваться малому.

Под конец Ян задал вопрос, которого я никак не ожидал:

— Слышал, что у вас там в Тбилиси сегодня ночью произошло?

— Митинг разогнали, наконец? — предположил я, пытаясь вспомнить, что могло случиться.

— Сегодня звонил наш человек из Тбилиси, ну тот, с которым нас познакомили. Он и рассказал. Ещё и по «Би-би-си» упомянули о событиях в республике, — Ян говорил быстро, почти взволнованно. — Говорят, есть жертвы. Как думаешь, правда?

Звонили ему? Да запросто, на сотовый. Кстати, вижу мобильный телефон у Яна впервые. Вот только модель эта мне незнакома. Судя по всему, фирма не выдержит конкуренции в будущем.

— Правда, — пришлось признать мне.

Ясное дело, это я знал из будущего. Никаких новостей о ночном разгоне митинга я ещё не слышал, но маловероятно, чтобы история вдруг пошла совсем по другому сценарию.

— Но филиал всё равно открыть можно будет, — решил я успокоить Яна, явно проявляющего излишний интерес к нашей внутренней политике.

Англичанин приехал ко мне не с пустыми руками. В подарок мне достался золотой кулончик с топазом — изящный и, пожалуй, даже слишком дорогой. Дело в том, что я Яна ещё зимой попросил при случае присмотреть что-то модное для Марты, но тогда больше хотел проверить, как тот подойдёт к делу.

А подошёл к вопросу Севелин с душой — изделие действительно выглядело потрясающе.

— Для Марты, — пояснил он, вручая мне коробочку. — В счёт окончательного расчёта. Ценник только сними.

На бирке значилось: 2600 фунтов.

Однако! Шуба, впрочем, обошлась мне раза в четыре дороже, и это ещё по официальному обменному курсу! Но кулон действительно красивый, спору нет. Поэтому благодарю Яна искренне.

— А что, у нас по банку? Нет никаких проблем? Как там абаканский филиал работает? — решаю заодно уточнить у партнера.

— Да я больше деревом сейчас занимаюсь, — рассеянно отозвался коммерсант. — А филиал радует. По размерам вкладов уже догнал наш московский офис. Думаю, премию квартальную им выписать.

Ещё бы! Сам ведь ездил договариваться, чтобы местные организации переводили счета в наш банк. Как говорится, не зря старались.

— Я, кстати, завтра уже в Москве буду. Если что-то передать надо, не стесняйся, — радужно предлагаю я.

— Да нет, ничего срочного. Наш совет директоров Гордон, Егоров и твой Полоскин отлично справляются с делами, — заверил Ян.

Да, семейство Севелина держит в нашей столице своего человека — члена правления банка Гордона Бенкса. Солидный дядя, лет сорока, с профильным банковским образованием и внушительным послужным списком. Впрочем, наш управляющий банком — Антон Викторович Егоров по части опыта фору даст и ему. А вот насчёт Полоскина… не знаю. Молодой, опыта явно не хватает. Но коммерс он хороший, хоть и не постоянный сотрудник банка.

Четвёртый же член правления — абаканский кооператор Толстиков — вообще работает из дома. На самом деле от меня, вернее от Шенина, там ещё числится главный бухгалтер — пенсионер союзного значения, который ради просьбы члена политбюро опять натянул нарукавники. За хорошую зарплату, конечно. Поэтому задавая вопросы вроде «Как дела?», я, по сути, лукавлю. Осип Иванович аккуратно раз в неделю присылает мне отчёты. Не стучит, а именно отправляет подробную сводку по факсимиле моей Аньке. Я даже иногда читаю.

— Какие-нибудь проблемы? Вы что-то долго болтали, — спросила Марта, кивком проводившая Севелина. Она уже стояла одна: мои новые знакомые из СССР ушли.

— Митинг в Тбилиси вчера разогнали. Несколько дней бунтовали, говорят, жертвы есть, — честно ответил я, не видя смысла что-то скрывать. — Ну и по банку тоже вопросы были.

— Ой, сегодня же ещё пресс-конференция! Будут опять на тебя нападать! Ну ничего, я им задам! — воинственно заявила Марта и для пущей убедительности ткнула кулачком по воображаемому противнику.

Смешная она, когда сердится. Переживает подруга, конечно, не за грузин и не за политику, а за меня. И это, черт побери, особенно приятно.

Сейчас у меня есть пара свободных часов, у Марты — машина под… красивой и округлой попкой. Так почему бы нам не прокатиться?

Йоханссон, сидящий за рулём, встретил меня