Читать интересную книгу "Игра на чужом поле - Дмитрий Валерьевич Иванов"

плечах, в кулаках, во всём теле. Рядом кто-то бурно обсуждает бой, но я словно в вакууме — ничего не слышу, кроме собственного пульса.

Перед самым выходом на ринг моё первоначальное рвение не исчезло, но действовать поспешно не буду. Времени до конца раунда предостаточно, чтобы изучить соперника и найти его слабые места. Я чуть выше и тяжелее Лемоса, а это даёт преимущество в дальности удара и устойчивости.

Кстати, с весом, который у меня уже достиг отметки 75 кг, надо что-то делать. Не худеть, конечно, а переходить на весовую категорию выше. В категории до 81 кг сейчас выступает Ростислав Зауличный. Его финал с немцем состоится сразу после моего боя. Помню я об этом боксере немного — значит, большого следа в спорте он, видимо, не оставил. Но и без него в этой категории полно серьёзных конкурентов, например, чемпион страны Андрей Курнявка. (Напомню, что тренеры сборной привезли в Норвегию не первый состав).

Под такие мысли слышу своё имя — меня вызывают на ринг. Глубоко вздохнув, выхожу под свет прожекторов, и зал сразу оживает. С внутренним удовлетворением отмечаю: аплодисменты явно громче, чем для Лемоса. Тому достался странный коктейль из хлопков и свиста. Хотя кто этих норвежцев разберёт? Может, у них свист — это высшая форма одобрения. Но по недовольному лицу соперника видно, что тот думает иначе.

Бой начался внезапно — для меня неожиданно, а для кубинца, похоже, ошеломляюще. В первой же сшибке я сработал чисто на рефлексе: правым джебом отбил его высоко поднятый локоть, а левой тут же поймал подбородок. Удар получился точным и ощутимым. Лемос покачнулся, и я уже видел, как он падает, но парень оказался невероятно гибким. Как он умудрился устоять, до сих пор загадка.

Но всё же нокдаун ему отсчитали. Формальный, да, но это лишь подчёркивало: начало боя прошло явно не по сценарию кубинца.

Зал взорвался! Ещё бы, на десятой секунде бой едва не закончился. Лемос же, ошарашенный первым эпизодом, ушёл в глухую оборону. Я быстро понял, что, если и превосхожу соперника в работе ног, то уж точно не на голову. Лемос двигался по рингу легко, как танцор, и защищался просто мастерски.

Тренеры предупреждали о другом: упирали на его физическую мощь и технику, говорили, что парень будет переть на меня буром, стараясь задавить. Впрочем, кубинец провел на турнире всего два боя, и в защите посмотреть на него не было возможности, так как всё время он работал первым номером. Быстрый нокдаун, очевидно, выбил Лемоса из колеи и заставил пересмотреть стратегию. К моему сожалению, кубинец резко сменил тактику. А я бы с удовольствием зарубился с ним в открытой схватке. А сейчас приходится прыгать по рингу кузнечиком, отчаянно пытаясь навязать сражение, которое мой оппонент явно избегает.

Свисток рефери застал меня врасплох: Лемосу вынесли предупреждение за пассивное ведение боя! До конца раунда секунд тридцать, как мне показал Копцев на пальцах, а значит, есть время зарубиться! И точно, не желая терять очки, парень сразу бросился в ближний бой, работая сериями. Я готов к этому и принимаю вызов. Удары Лемоса сыплются градом — по предплечьям, перчаткам, иногда цепляют корпус. Слава богу, скользом, иначе запросто можно было бы сбить дыхание. Но и злому Лемосу достается от меня прилично. В концовке я зажал-таки говорливого гада в угол ринга. Резкий джеб в корпус, затем правой в кудрявую голову, и ещё один сбоку для надёжности. Лемос пошатнулся, и на секунду мне показалось, что сейчас он рухнет… Но нет! Подлый гонг вмешивается, вырывая соперника из моих рук, и даёт тому возможность отдышаться. И видит бог (или Карл Маркс с Фридрихом Энгельсом) — Лемос сейчас в этом нуждается!

— Отлично, Толя! Бой чемпиона! — Копцев расплылся в довольной улыбке, но не смог удержаться от колкости: — Ты же обещал, что в первом раунде выиграешь… Ну ничего, работай так же, и он проиграет точно!

— Бу, му! — пробормотал я сквозь капу, направляясь в центр ринга на второй раунд. Этот звук должен был выразить моё мнение, мол, что «не мы такие, а жизнь такая».

Лемос, упорный гад, носился как угорелый, заставляя меня гоняться за ним весь раунд. Но, как оказалось, стыдил Копцев меня зря! Хуана Карлоса сняли с боя из-за рассечения брови. Это мой полукрюк ловко залез ему под шлем.

— Сказал в первом — значит, в первом! — наставительным тоном произнес я, обращаясь ко всем, кто меня подошел поздравить.

А меня хлопали, обнимали, били по шлему… короче, радовались. Радовался и я, ведь это была первая золотая медаль нашей сборной, и она — моя. Правда, лучше бы принимать обнимашки от Марты. Но чего уж там, и Цзю подойдёт. Он, кстати, крепко обняв меня, шепнул:

— Молодчина, Штыба! Но я тебя всё равно уделаю.

Иду в раздевалку. Награждение ещё не скоро, а мне что, в потной майке сидеть и ждать? Да ну! Я вспотел так, будто марафон бежал за этой кубинской добычей.

Так-с… где там моя суженая? Договорились встретиться около буфета после боя. И точно, вот она стоит, сияет и о чём-то оживленно беседует с какой-то семьей, состоящей из мамы папы и малышки с косичками. И семья, по всему видно, русская, так как я, подкрадываясь из-за колонны, застаю диалог на русском:

— Сорока-ворона кашу варила… Этому дала, этому дала, этому дала, а этому — не дала! — Марта играя водит пальчиком по ладошке девочки, а в концовке дёргает её за «несчастливый» пальчик.

Девчушка заливается весёлым смехом, а её мама смотрит на это действо с умилением.

— О, девушка, вы, я вижу, любите детей! А у вас своих нет? — улыбается женщина, подхватывая дочку на руки.

— Нет пока. Но планирую года через два. Если мой парень меня не бросит! Он, кстати, тоже русский! — раскрывает свой коварный план Марта.

«Откуда взяться детям, если тому „кому надо“ не дала?» — пошлит подсознание и посылает успокоительную мысль: ну хоть через два года только…

— А вот и я! — выскакиваю из-за колонны.

Меня обнимают, целуют, тискают, проверяя комплектность и наличие новых повреждений, и только потом представляют новым знакомым.

— Молодец, — хвалит меня подруга. — Бился как лев!

— Мяу, — подтвердил я.

Малышка колокольчиком смеётся и поправляет:

— «Рры-ы-ы» говорить надо, дядя! Мяукают только киски.

— А я и есть киска, — не соглашаюсь с критикой и