тоже. Я пила, пока Сохен не поставила свой стакан. Сомэк оказался слаще, чем я ожидала, и имел слабый привкус риса. На самом деле это было довольно вкусно и намного лучше, чем вино, которое любила пить мама.
А потом, внезапно, я почувствовала себя… прекрасно. Это было похоже на то, когда ты плаваешь, открываешь глаза под водой в первый раз и понимаешь, что в этом нет ничего особенного. Сохен подняла стакан в моем направлении с другого конца круга, как бы чокаясь на расстоянии, и я подняла свой, затем сделала еще один сладкий глоток.
Мы погрузились в выпивку, разговоры и смех, и через пару часов, выпив еще пару стаканов сомэка, я совершенно забыла о волнении (и мокрых носках). Я откинулась на пол, разжимая колени и позволяя телу расслабиться. Казалось, из меня вываливалось все, что я так долго скрывала, — истории, шутки, смех, даже какой-то плохой корейский, который заставил меня и всех остальных смеяться еще сильнее. Я не могла остановить это, да и не хотела. Было так хорошо наконец-то быть самой собой.
В конце концов, Сохен включила последний альбом XOKiss. Она и все ее одногруппницы встали посреди комнаты и исполнили несколько своих хореографических номеров, в то время как остальные подбадривали их с пола. Несмотря на то что они просто дурачились, они идеально двигались. Можно было с уверенностью сказать, что они выступали вместе уже много лет, но им все еще было весело танцевать вместе. И в центре была Сохен. Она была золотым ребенком, перед которым заискивали все остальные девочки. Почему-то не имело значения, что она была намного моложе остальных, казалось, им действительно нравилось это.
Когда зазвучал их сингл, мы все начали петь. Он безостановочно крутился по кампусу и радио, так что все знали текст. Звук был невероятным. Костюмы изолировали комнату, как в студии звукозаписи, так что, несмотря на то что нас было почти двадцать, мы звучали четко и ясно. Пара парней начали импровизировать и играть с гармониями. Их голоса подпрыгивали и сплетались вокруг наших, как дельфины, ныряющие в волны и выходящие из них. Прошла целая вечность с тех пор, как я пела с таким количеством людей одновременно, но это было намного более волнующе, чем хор, — я была буквально окружена профессиональными певцами. Мое сердце бешено колотилось, как будто я была на грани того эпического чувства разбитого сердца. Но это было не просто от пения, это было от пения с такими людьми, как я.
В какой-то момент нам пришло озарение, что мы находимся в комнате, полной костюмов, и поэтому все начали переодеваться. Чжун достал Instax и начал всех фотографировать. Сохен и Е На примерили блестящие золотые мантии с подходящими боксерскими перчатками и встали в позу, как будто хотят ударить в камеру Чжуна. Я в это время сидела на полу, счастливая от того, что наблюдаю в безопасности и в своей одежде.
— Давай, Элис, переодевание обязательно! — крикнула Сохен сквозь музыку.
— Умммм, хорошо, спасибобольшое, — невнятно пробормотала я. Мне становилось все труднее формулировать мысли и четко говорить. В итоге пришлось напрячь извилины как следует, чтобы выделить каждое слово. — Спасибо-вам-большое.
— Ни за что, — сказал Чжун, покачиваясь, когда наклонился надо мной, — ты не выберешься из этого.
На нем была куртка из змеиной кожи и брюки в полоску цвета зебры. Он выглядел так, словно только что ограбил зоопарк.
— Я бы оделась… но я не видела ничего, что мне бы понравилось, — с трудом проговорила я. Я неуклюже скрестила руки на груди, чтобы подкрепить свою точку зрения.
— Боже, у кого-то высокие стандарты. Мы ведь не сидим на складе, полном дизайнерской одежды или чего-то в этом роде… — сказал он, указывая на костюмы вокруг нас.
— Пфффф, хорошо, — смягчилась я.
В попытке встать я попробовала ухватиться за несколько платьев, висевших рядом со мной, но они были слабой опорой, и я пошатнулась в сторону Чжуна. Он схватил меня за локоть, пытаясь удержать, но промахнулся, и мы оба упали под вешалку для одежды.
— Ты должна перестать падать на меня в обморок! — хихикнул он.
— Я не падала в обморок! — воскликнула я, истерически хихикая.
— Было близко к этому!
— У тебя юбка на голове, — заметила я, все еще хихикая.
Чжун стянул ее с головы и снял пару вешалок с моих ног.
— Давай, — сказал он, поднимая меня на ноги. — Мне кажется, я видел клоунский парик, который потрясающе бы смотрелся на тебе.
Я последовала за Чжуном, спотыкаясь о выпуклые стеллажи, пока мы не добрались до самой задней части комнаты. Мы остановились перед стойкой с яркими меховыми и кожаными куртками. Музыка и другие ребята были приглушены толстыми пальто, и я очень остро осознала, что мы внезапно оказались наедине.
Чжун провел рукой по рукаву серебристо-серой шубы.
— Как тебе это?
Я покачала головой:
— Мех совсем не мой конек.
— Я буду иметь это в виду, — сказал он, переходя к следующей вешалке для одежды. — Боже… Я не могу поверить в то, что случилось с Солли.
— Я знаю. Я не понимала раньше, как это опасно — быть пойманной на свидании.
— Да, Тор-10 не в игры играет. Как ты думаешь, почему я провожу свидания в машине на автостоянке Лиум дальше по улице?
— Фу, я не знала, что это твоя фишка, — сказала я, сморщив нос. Похоже, это было не слишком приятное свидание.
— Хах, да, это странно, я думаю. Но тонированные стекла — лучшее.
— Когда ты так говоришь, это звучит как-то… непослушно. — Мы оба снова расхохотались. Непослушно? Откуда, черт возьми, взялось это слово? Должно быть, я действительно пьяна.
— Нет, все не так. Ну, то есть иногда это так… — Он поднял неоново-розовое боа из перьев, которое, наверное, было шесть футов длиной. Я снова покачала головой, и он повесил его обратно на вешалку. — Просто свидания в машине — это один из способов по-настоящему поговорить, понимаешь? Это единственное время, когда вы действительно наедине друг с другом и никто не дышит вам в затылок, не наблюдает за вами.
Может быть, из-за того, что я была пьяна и слова практически слетали с моих губ; или из-за того, что Чжун будто привел меня сюда по определенной причине, но я внезапно почувствовала себя чрезвычайно уверенно. «Сейчас за нами никто не наблюдает…» — возникли у меня в голове его слова.
Чжун замолчал. Затем он развернулся и серьезно посмотрел на меня, его ухмылка в миллион гигаватт давно исчезла.
— Эй… у тебя был парень в США?