– Шеннон, что ты здесь делаешь? – Его глаза с тоской смотрели на нее. – Почему ты сидишь здесь?
– Я думаю, – ответила она и улыбнулась выжидательно. – Мне не хватает твоей любви, Джон. Ты совсем не хочешь меня.
Его хрипловатый голос действовал на нее возбуждающе.
– Очень хочу.
Шеннон облизала губы.
– Как ты хочешь меня?
– Подойди ближе, и я покажу тебе, как.
Шеннон быстро отступила на шаг. Губы сжались, Все оказалось намного легче.
– Как быстро меняются твои чувства.
– Они не изменились, – Джон ласково прикоснулся к ее щеке. – Я полюбил тебя с первого взгляда. Мои чувства к тебе не изменились. Мое сердце принадлежит тебе навсегда.
От этих слов у Шеннон закружилась голова.
Джон прижал ее спиной к дереву.
– Никто и ничто никогда не станет между нами и не разрушит нашу любовь. Клянусь тебе, Шеннон. Ты не исчезнешь. Никогда. И меня никогда не убьют. Мы не знаем, откуда ты пришла, но сейчас ты здесь, со мной. Навсегда.
Шеннон застонала и вспыхнула от его слов, его губ, скользящих по ее шее. Джон сдернул с нее футболку и бросил на землю. Шеннон сорвала лифчик и выгнулась, подставляя груди его губам. Ей безумно хотелось начать головокружительный путь к экстазу. Ее рука ощутила огонь. Шеннон ласкала и гладила его напрягшую, отвердевшую плоть. Джон застонал от удовольствия. От его крика в ней нарастало желание. Она молила взять ее скорее.
Джон опустил ее на землю, сорвал с нее джинсы и кружевное белье, опустился на колени и раздвинул ее бедра. Шеннон вскрикнула под натиском его языка. Ее руки ласкали его бедра, его плоть. Казалось, она сойдет с ума от желания. Но в эту минуту губы Джона прижались к ее рту, и он овладел ее телом.
Шеннон обняла его изо всех сил. Он был нежным, но безжалостным, умелым, чтобы задержать собственный оргазм. Она гладила ладонями его прекрасные плотные ягодицы. Завитки волос на его груди касались ее жадных, набухших сосков, вызывая острое наслаждение. Они катались по усыпанной листвой земле. Их тела пульсировали в такт. Экстаз. В этот же момент раздался яростный крик Джона.
Шеннон хотела сказать, как она его любит, но не было сил говорить. Джон нежно поцеловал ее, и неожиданно для себя она зарыдала.
– Успокойся, Шеннон, – шептал он между поцелуями. – Не плачь. Пусть твой бред покинет тебя. Выходи за меня и навсегда избавься от страха и тревоги.
– Извини, – прошептала она сквозь слезы. – Когда Кахнаваки сказал, что вы погибнете, сражаясь бок о бок, я представила себе…
– Знаю. Я видел твое лицо. Ты была в ужасе. – Его губы коснулись её волос. – Когда я сказал, что расстроен, я имел в виду, что огорчен. Я не в силах утешить тебя, защитить от беспокойства. Ты не чувствуешь себя в безопасности – даже здесь, со мной.
– Мне не грозит опасность. Я тревожусь о тебе, а не о себе. Мне бы хотелось, чтобы опасность грозила мне, а не тебе, Джон…
– Никогда не смей так думать. Я не верю в видения и предсказания, но верю в судьбу. – На его лице мелькнула усмешка. – Шеннон Клиэри, ты – потрясающая женщина. Знаешь ли ты, что вела себя непристойно?
– Это только прелюдия, – Шеннон вспыхнула, увидев в его глазах обожание. – Однажды я подарю тебе, Джон Катлер, любовь, которую ты никогда не забудешь.
– Мы никогда не забудем. Давай сожжем эту штуковину.
– Она мне необходима, чтобы совращать тебя, – Шеннон взяла его большую теплую руку и положила себе на грудь. – М-мм…
– Ты не удовлетворена? – Джон был потрясен, – Любая другая умерла бы от усталости.
Шеннон залилась смехом.
– Я чувствую себя бодрой и свежей, но если тебе нужен отдых…
– Нам нужно поговорить, – напомнил Джон. Его лицо стало серьезным. – Хочу спросить тебя кое о чем, Шеннон. Знаю, ты никогда не лгала мне сознательно… Ты говорила, что ты не хочешь Кахнаваки…
– Джон Катлер, как ты смеешь!
– Не злись. Я верю тебе… Ответь мне. Ты ревнуешь меня к нему? К моей дружбе с ним? Ты считаешь, тебе нужно бороться с ним за мое внимание?
– Джон… – Шеннон опрокинула его на спину и уселась на него. – Все не так просто. Я не обижаюсь на тебя за вашу дружбу, но мне не хочется видеть, как ты страдаешь. Мне кажется, случись с ним что-нибудь, и ты будешь обвинять себя.
– Ты считаешь, я буду обвинять себя, если с ним что-нибудь произойдет, пока мы будем в Нью-Амстердаме? – Джон вздохнул с облегчением. – Это правда? Ты подумала, что я буду упрекать тебя за это?
– Да, Джон.
Он любовно погладил ее золотистые волосы.
– Это похоже на твой бред. Как я могу обвинять тебя в своих поступках? И я не буду обвинять себя за дела, совершаемые Кахнаваки. Клянусь тебе.
– Мне это нравится. Но даже если ты обвинишь меня когда-нибудь, я все равно буду любить тебя за твои честность, смелость, преданность.
– Шеннон! – в отчаянии простонал Джон. – Ты самая беспокойная женщина на свете. Я же сказал, что не буду обвинять тебя.
– Не будем больше об этом, – Шеннон потянулась за футболкой. – У нас еще несколько светлых часов. Далеко ли еще до дома твоей матери?
– Если идти так, как сейчас, то через три дня мы доберемся до фермы моего друга Чарльза Бингхэма. У него мы оставим мула и возьмем лошадей. Оттуда, думаю, мы доберемся за неделю. Подходит?
– Только если нам будет хватать времени на секс и сумасбродства, – она увернулась, когда Джон попытался схватить ее, и спросила шаловливо: – Что вы поймаете на обед, мистер Катлер?
– В этих краях водятся индейки, – осторожно сказал он. – Этим я не оскорблю твои чувства? Индейка лучше, чем утка, – Джон фыркнул, а Шеннон вспыхнула до корней волос.
– Понимаю, это похоже на ханжество.
– Да нет. Просто, я вспомнил выражение твоего лица, когда Принц преподнес тебе утку.
– Обожаю эту собаку. Кстати, где он?
– Охотится.
– Это ты отправил его?
– Я подумал, его присутствие может… заставить тебя сдерживаться.
– Так ты все предусмотрел? – Шеннон была потрясена. Пока она тщательно обдумывала свой хитроумный план, он придумал свой, еще более замысловатый. – Джон Катлер, ты полон неожиданностей.
– Как и ты, – глухо сказал он. Ее охватило острое желание снова доставить ему удовольствие. Джон, казалось, прочел ее мысли. Он встал и начал одеваться. – Еще несколько часов будет светло. Нужно идти. Продолжим дискуссию ночью.
Тихонько напевая песенку о любви, Шеннон оделась. Ее переполняло счастье: Джон любит и страстно желает ее. И снова лес для нее превратился в райский уголок, а в лице Джона она нашла любовника, друга и героя. Если бы можно было остановить время на год или два, или хотя бы на короткую жизнь…
Но реальность диктует свои условия. Шеннон вздохнула удовлетворенно, но мечтательно, когда Джон предложил ей идти рядом с ним. Он выступал в роли гида, и лес засверкал новыми красками. Он показывал ей куполообразные домики из ветвей и ила, построенные на берегах прудов семьями бобров. Рассказывал, что они помечают их мускусом, чтобы отпугивать незваных гостей. Ей удалось увидеть взрослого бобра, который в ярости бил по воде хвостом. При этом раздавались звуки, напоминавшие гром выстрелов. Шеннон взвизгнула, потом засмеялась.