Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько страниц с пустыми целлофановыми кармашками, а потом опять Юнас. На этот раз с Рикардом Юлином.
Она ошарашенно смотрела на снимок.
Судя по всему, совсем недавно – не больше двух лет назад. Кто снимал? Наверное, Сандра Дальстрём. Стоят перед каким-то по виду заброшенным домом. Ни тот ни другой в объектив не смотрят, вообще похоже, что снимок сделан случайно, по ошибке. У Юлина поднята нога – шагает куда-то, от камеры.
Эва ничего не понимала. Эти-то как между собой связаны?
Присмотрелась повнимательнее. Осень – листья на деревьях пожелтели. Окна дома заколочены, кусок крыши отвалился. Когда-то наверняка была красивая вилла, построена, судя по стилю, в начале пятидесятых. За домом угадывается одичавший сад.
Высокое голубое небо. Ощущение, что где-то рядом море.
* * *Они начали снижаться и тут же попали в зону турбулентности. Катц даже подумал, не собирается ли исполинский аэробус совершить вынужденную посадку на химически синюю гладь Карибского моря, но как раз в эту секунду самолет зашел на разворот, и он увидел из окна посадочную полосу. Она, оказывается, начиналась у самой кромки воды.
Небо, у горизонта почти черное, затянуто облаками. До сезона тропических штормов осталось всего несколько недель.
Он краем глаза увидел избитого им бодибилдера – тот хромал, опираясь на руку жены. Сделал вид, что его не узнал, глянул исподлобья, но Катц заметил полыхнувший в его глазах ужас и знал, что это надолго.
По местному времени семь утра, но уже очень жарко. Отовсюду доносится запах гниения, влажность, наверное, сто процентов или даже выше, если это возможно.
Катц подхватил с рольганга свой чемодан, прошел зеленый коридор таможни и оказался в зале прилетов. На улице выстроились такси, чуть не из каждой машины сквозь открытые окна доносилась зажигательная музыка меренге. Толпы туристов из Европы, доминиканцев испанского и африканского происхождения со всей шкалой переходов из одной расы в другую, галдя, вытекали из вращающихся стеклянных дверей. Данни огляделся и увидел в дальнем конце зала то, что искал, неприметную вывеску «Прокат автомобилей».
Он представился своим настоящим именем – Даниель Катц и получил в ответ профессиональную улыбку миловидной девушки лет двадцати. Она, не прекращая улыбаться, перебирала конверты заказов. Нашла, наконец, нужный, сняла копию прав, попросила расписаться и вручила ему небольшую книжечку с документами на машину и ключи.
– Ваша машина стоит на парковке вон там, слева от аэровокзала. Парковочный номер 91А. – Она развернула схему аэропорта и показала, где находится парковка. – Добро пожаловать в Доминиканскую Республику, сеньор Катц, желаю вам приятно провести время.
– Сколько я должен?
– Нисколько, заказ оплачен.
Он без труда нашел машину. Белый «лендровер-дискавери». Крыша брезентовая, можно убрать. При таком климате – полезная штука. Не успел сунуть ключ в замок, в машине зазвонил телефон.
Данни пошарил в бардачке и выудил из-под объемистого руководства по эксплуатации простенький мобильник. Нажал на зеленую кнопку с нарисованной трубкой и услышал голос Клингберга.
– Не буду утомлять тебя разговорами. На твое имя заказан отель в Зона Колониаль, Старом городе в Санта-Доминго. Тебе понравится – отель первоклассный. Подземная парковка, можешь оставить там машину, пока я не позвоню в следующий раз. Все оплачено, не беспокойся. Адрес отеля в конверте, рядом с телефоном… ну да, телефон ты уже вынул. Все понял?
Понял. Что тут не понять.
– Вот и хорошо. Тебе надо просто-напросто выполнять мои указания. С этого телефона ты звонить не можешь – он заблокирован на исходящие звонки. Еще раз повторяю, это очень важно – точно следовать моим указаниям. Иначе, боюсь, девочка не выживет.
– Я тебя понял.
– Славно. А ты с ней спал?
– С кем?
– С Ангелой?
Данни не стал отвечать. Что тут скажешь? Окинул взглядом парковку, поднимающиеся от асфальта испарения. На горизонте в жемчужном мареве угадывались женственные очертания мягких, округлых холмов, похожих на полулежащих одалисок.
– Скорее твой тип, чем мой, а? Да нет, ты не успел бы, а потом все пошло не так… Черт, я же знал… с самого начала знал, что будут сложности… Езжай в свой отель. Тебе надо отдохнуть после перелета.
Данни выехал с парковки и посмотрел в зеркало. Автобусы и такси подъезжали и отъезжали, повсюду толпы людей, тропическая зелень, дрожащий от жары и испарений воздух. Бледно-серое небо. Клингберг, несомненно, кого-то нанял, чтобы за ним наблюдать. Через двести метров он опять глянул в зеркало, потом еще раз, но преследования не обнаружил. Вообще ничего подозрительного.
Отель располагался на другом берегу реки Озама в южной части Старого города. Катц зарегистрировался и поднялся на лифте в номер. Вид из окна замечательный – гавань и старая испанская крепость в устье реки. Он положил телефон на тумбочку и воткнул штекер – в бардачке нашлось и зарядное устройство. Посмотрел список вызовов – один-единственный. Телефон использовался только один раз – Клингберг позвонил ему в аэропорту.
Сам он позвонить, как и сказал Клингберг, не мог. Исходящие звонки блокированы. Он вынул сим-карту – доминиканский оператор.
Ну и пусть лежит.
Данни распаковал чемодан и сумку, развесил одежду в шкафу, отнес в ванную бритвенный станок и зубную щетку. Сам не зная зачем, поставил на письменный стол амулет. Опять мысленно повторил слово: пакé. Вынул ноутбук и подключился к гостиничному Wi-Fi – слава богу, открытая сеть, а то пришлось бы бежать в лобби за паролем. Решил позвонить Эве по спутниковому телефону, но передумал и послал сообщение по е-мейлу.
На тумбочке стояла пятидесятиграммовая бутылочка трехзвездочного рома. Данни достал из холодильника кока-колу, смешал с довольно слабым «Куба Либре», вышел на балкон и сел в плетеное кресло под маркизой. Дверь в номер оставил незакрытой – хоть какой, но ветерок.
Отель помещался на маленькой тихой улочке, в стороне от популярных туристских маршрутов. На углу зеленщик. Стоит у лотка с фруктами и обмахивается веером. Неожиданно появился и всадник – однорукий ветеран на муле. У входа попрошайничают два чумазых мальчугана.
Катц просидел на балконе больше часа, потягивая свой почти безалкогольный коктейль и ожидая звонка. Наконец плюнул и пошел прогуляться.
Остаток дня он бродил по городу с мобильником в нагрудном кармане. Зашел в Санта-Марию, самый древний кафедральный собор Нового Света, воздвигнутый еще в самом начале испанского владычества. Посмотрел на роскошный Алькасар-де-Колон, дворец вице-короля, прошел по парку, где мучились от жары кусты гибискуса.
Он бесцельно блуждал в паутине старинных улочек города, когда-то послужившего образцом для всех городов в отвоеванных испанцами странах. Толкотня невыносимая, полно американских туристов, попрошайки… крайняя нищета в сочетании с неописуемой, бесстыдной роскошью.
То и дело поглядывал на телефон – боялся пропустить звонок Клингберга в несмолкающем городском шуме. Но телефон молчал. Ему ничего не оставалось делать, кроме как ждать.
Время приближалось к полудню. Он постоял на площади, наслаждаясь прохладной пылью фонтана и вспомнил, что ничего не ел после самолета. Зашел в кафе на набережной Малекон. Достал брошюру и за едой прочитал историю островного государства. Выпил две чашки кофе.
Гиспаньола открыта Христофором Колумбом во время самого первого его плавания в 1492 году. Двести лет испанского владычества. Потом западная часть острова отошла к Франции и стала называться Гаити. Обеими странами фактически управляли богатые плантаторы – они составили гигантские состояния на экспорте сахара.
Во время наполеоновских войн на французской половине острова началось восстание рабов. Предводителю повстанцев, Туссену-Лувертюру, удалось выгнать французов, после чего он немедленно объявил себя императором. Последовала кровавая гражданская война, но с рабством было покончено, и была проведена земельная реформа, которую вынуждены были оплатить сами плантаторы.
А на испанской половине Гиспаньолы рабство как было, так и осталось, и это служило постоянным яблоком раздора между Доминиканой и Гаити – полвека пограничных стычек и войн, конфликты из-за расовой принадлежности, языка, свободы и рабства, а главное, взаимной ненависти черных и белых.
В тридцатые годы двадцатого века генерал Трухильо, большой поклонник США, захватил власть в Доминиканской Республике. Благотворитель, как его презрительно называли в народе, первым делом переименовал главный город в свою честь. Вел откровенно расистскую политику по отношению к этническим гаитянам. Отношения между правительствами в Санта-Доминго и Порт-о-Пренсе становились все более напряженными, и в конце концов разразился так называемый Петрушечный геноцид, о котором рассказывала Ангела Клингберг, – доминиканская армия уничтожила в приграничных районах свыше тридцати тысяч гаитян.
- Колыбельная для жертвы - Стюарт Макбрайд - Иностранный детектив
- Пока ты не спишь - Мишель Бюсси - Иностранный детектив
- Быстрая смерть. Тайна Камня друидов (сборник) - Глэдис Митчелл - Иностранный детектив