Шей хлопнул его по плечу и шагнул вперед, чтобы обнять ее.
— Продолжай, девочка. Я тебя прикрою, — пробормотал Шей.
Зеб мог только беспомощно смотреть, не имея возможности помочь ей.
Брианна судорожно вздохнула.
— Клаус сказал, что нам нужно кое-что закончить. Он имел в виду встречу со стаей, когда он столкнул меня с тропы, и я ударила его, чтобы он отстал от меня.
Ярость бушевала в Зебе. Шей зарычал. Она не упала — Клаус толкнул ее.
Она коснулась своего лица и багрового подбородка.
— Наверху, он бил меня. Пинал. Я сопротивлялась — отбивалась! — только меня так трясло, и… и тут вошел Зеб. Он спас меня, — мягкое удивление в ее словах было слышно всем.
Взгляд Козантира не дрогнул.
— Почему самка оказалась в комнате для спаривания одна?
— Клянусь Богом, ты… — начал Зеб.
— Тишина. — Когда у Зеба перехватило горло, Калум снова повернулся к Бри.
Она громко сглотнула.
— Я… я поднялась наверх с Э-Эваном и попыталась, но мне стало страшно. — Ее голос опустился до шепота. — Я запаниковала, а он был милым и ушел, но я хотела… хотела взять себя в руки, прежде чем спуститься вниз.
Калум кивнул и заговорил, не поворачивая головы:
— Оуэн, пожалуйста, проверь комнату наверху.
— Да, Козантир. — Кахир рысцой удалился. На лестнице послышались глухие шаги.
— Она запаниковала? — Стоя рядом с братом, Герхард усмехнулся. — Как будто кто-то поверит, что сука в течке может запаниковать. Она лжет, Козантир.
Бри схватила Зеба за плечо, словно хотела, чтобы он поддержал ее.
— Я не лгу. Меня и-изнасиловали как раз перед тем, как я приехала сюда, и с-секс… я не… — Когда ее ногти впились в его кожу, Зеб рискнул обхватить рукой ее бедро, которым она прижималась к нему. Её трясло.
— Спасибо, Брианна, — тихо сказал Калум. — Как твой Козантир, я ценю храбрость, которую ты проявила, рассказывая, когда могла промолчать.
Оуэн подбежал и остановился с другой стороны от Зеба, становясь с ним в одну шеренгу. Исходящий от него запах гнева был настолько силен, что подавлял любой другой.
— Козантир.
— Говори, Кахир.
— В комнате пахнет кровью женщины. И страхом, — Оуэн дернул подбородком в сторону Клауса. — От этого не пахнет возбуждением. Только агрессией.
Герхард побледнел.
Клаус съежился, а Козантир уставился на него и наконец заговорил:
— Тебе нравится причинять боль другим. Особенно женщинам. В ночь нашего священного Собрания ты напал на перепуганную самку.
Клаус захныкал.
Калум коснулся белых шрамов на щеке Клауса.
— Ты был изгнан раньше и прощен. На этот раз твое изгнание… — Воздух вокруг Козантира запульсировал… сгустился. Его голос превратился в лавину звуков, возвещавших о приходе Бога Охоты. — Никакого изгнания. Этот Даонаин покорежен изнутри. Он не изменится в этой жизни. Женщины должны быть защищены.
Резкий вздох Зеба эхом повторил вздох Шея. Это был Божий приговор. От ужаса желудок Зеба скрутило.
Черный взгляд Козантира обратился к Герхарду.
— Отойди.
Герхард открыл рот, но не издал ни звука.
Слезы наполнили его глаза, когда он поднялся и отступил назад.
Клаус закинул руки за голову, словно защищаясь от удара.
Голос Козантира был его собственным, когда он тихо сказал:
— Возвращайся к Матери, Клаус. — Когда он схватил Клауса за плечо, сила потекла рекой.
Жизнь покинула глаза оборотня. С долгим выдохом его тело обмякло. Он упал боком, и глухой удар его тела об пол был ударом в сердце. Его глаза оставались открытыми, уставившись в никуда.
Комната наполнилась зловонием страха, воцарилась тишина, время словно остановилось. Даже если бы Зеб мог двигаться, его кости, даже его дух превратились в лед. Он бы охотно убил Клауса за то, что тот сделал, но сейчас было холодно. Черт, он никогда не думал…
Опустив плечи, Козантир вздохнул, затем выпрямил спину так же медленно, как старик зимним утром.
— Оуэн, Бен, пожалуйста, помогите Герхарду с телом Клауса.
— Да, Козантир, — пробормотал Оуэн. Бен кивнул. Когда двое мужчин подняли мертвого оборотня, люди зашевелились и послышались голоса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Козантир пригвоздил Зеба долгим взглядом.
— Встань, Кахир.
Зеб моргнул, не в силах понять, что происходит.
— Но… — В комнате снова воцарилась тишина.
— Заткнись, тупица, — прошипел Шей. — Подними свою задницу и скажи «спасибо». — Он отпустил Бри и рывком поднял Зеба на ноги.
— Я… — Я не буду изгнан? — Я…
— Твоя реакция была чрезмерно агрессивной, но вполне объяснимой. Инстинкт Кахира — защищать, а защищать самок превыше всего. — Глаза Калума были успокаивающего серого цвета. Он устало улыбнулся Зебу. — Возможно, в будущем ты не будешь так поспешно выносить себе приговор. Вот почему они платят мне бешеные деньги, не так ли?
Наконец Зеб нашел нужные слова.
— Спасибо, Козантир.
— Правда не требует благодарности, Кахир.
Зеб покачал головой — он так ошибался — и, наконец, повернулся к Брианне. Глаза широко раскрыты, как у убегающей лошади, дрожит, как осиновый лист, в глазах слезы, лицо совершенно бледное.
— Клянусь Богом, маленькая женщина, ты в полном беспорядке. — Оборотни разошлись, возбуждение сменилось шумной болтовней, когда все начали обсуждать случившееся. Запах женщин в течке снова наполнил комнату.
Бри уставилась на него — зрачки расширены — и сделала шаг ближе.
Но через мгновение отпрянула назад.
— Нет. Нет, нет, нет. — Ее соски напряглись, хотя дрожь усилилась. — Я не буду. — Ее лицо исказилось от ужаса, голос сорвался. — Я не хочу этого.
— Черт. — Он притянул ее к себе. — Калум, она больше не выдержит.
Калум внимательно посмотрел на нее, потом огляделся.
— Донал, ты не мог бы присоединиться к нам?
Целитель подбежал к нему.
— Чем помочь… — Он хмуро посмотрел на избитую и истекающую кровью женщину. — Черт возьми, опять?
— Опять, — пробормотал Шей, гладя ее по волосам.
Калум вздохнул.
— Донал, пожалуйста, усыпи ее на ночь. Целитель кивнул. Он приподнял подбородок Брианны. — Брианна, посмотри на меня.
Зеб почувствовал, как она вздрогнула, поймав его взгляд.
— Спи, малышка, — прошептал целитель. — Спи, пока снова не взойдет солнце.
Когда Бри начала оседать, Зеб подхватил ее на руки.
Где ей самое место.
***
На следующее утро Бри проснулась в своей спальне.
Солнечные лучи косо пробивались сквозь щель в занавесках. Снизу доносилась музыка. Кантри-вестерн, что означало, что Шей дома. Чувство безопасности наполнило ее, теплее, чем пушистое одеяло, которым кто-то укрыл ее.
Она потянулась и поморщилась от боли в ребрах, потом стиснула зубы и спустила ноги с кровати. У нее болела челюсть, и она осторожно прикоснулась к ней. Должно быть, она выглядела так, словно побывала в драке в баре. Но тот парень…
Внутренности Бри скрутило. Тот парень мертв. Конечно, они могли просто арестовать его. Но Калум сказал, что внутри он покорежен… Нет, это говорил не Калум. Она вздрогнула. Их Бог вынес приговор, а не Калум.
Пошатываясь, она добралась до ванной и проверила свои синяки в зеркале. Ничего страшного. В поединках по карате она зарабатывала и похуже. Угнетало лишь то, как плохо она обошлась с тем парнем. Заметка для себя: пора заканчивать с паническими атаками. Или, по крайней мере, не запускать их одну за другой. Или держаться подальше от маленьких комнат, предназначенных для секса.
Она смотрела в зеркало, и румянец заливал ее лицо. Если бы Эван не напугал ее… если бы он не стоял над ней, как тот человек-монстр, она, вероятно, совокуплялась бы с ним, как сумасшедшая. По ее коже побежали мурашки, и Бри почувствовала себя настолько грязной, словно только что выбралась из канализации.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Отчаянно желая помыться, она сдернула с себя одежду, провонявшую страхом и кровью, и включила душ. Тот помог с воспоминаниями, но не с фактами. Она была неврастеничкой, психопаткой. Может, через несколько миллионов лет она снова будет готова заняться сексом.