– С меня довольно! – прошипел он. – Хватит, достало!
Мэтт ураганом пронесся к стойке, одним махом перепрыгнул ее и схватил портье за лацканы куртки. Втащив в офис, он прижал его к сейфу, так что ребра затрещали.
– Открывай!
– Нет!
Мэтт уткнулся носом прямо в лицо менеджера.
– О да! Ты откроешь! И ты вернешь наши паспорта, как милый, цивилизованный человек. Мы ведь хорошие люди! Мы не гопники какие-нибудь, да?
Он разжал руки и ткнул пальцем в грудь испанца.
– ТЫ – гопник! Ты ужасный, хитрожопый ворюга! Я даю тебе шанс сделать кое-что хорошее, и прямо сейчас, пока я из тебя котлету не изобразил!
– Я звоню полиция!
Мэтт взял телефон и сунул ему в руки.
– Как ты видишь, старина, мне теперь абсолютно насрать. Советую не нарываться.
Портье сверкнул на него безумными маленькими глазками и сдался. Открыв сейф, он вернул Мэтту паспорта. Тот оттолкнул его в сторону и потрепал по щеке.
– Хороший мальчик. Пока.
Итак, он объявил ей, что действительно сделает это – останется на какое-то время.
Хилари восприняла это спокойно и даже была рада за него, но когда он понес ее чемоданы вверх по лестнице, заплакала. Она дважды останавливалась, пытаясь взять себя в руки, и во второй раз просто крепко обняла его. Она дрожала. Он оставил свою сумку в камере хранения и дотащил чемоданы Хилари к месту общего сбора, пока она ходила звонить домой.
Он пошел к бассейну. Впервые с тех пор, как он здесь, в стерильно-голубой воде никого не было. Люди сидели и лежали вокруг, добирая последний загар, но сам бассейн был пуст. Пара женщин посмотрели на него, откровенно разглядывая его со спины из своих тенистых убежищ, пока Шон шел по краю бассейна.
Приободренный и приятно возбужденный, он с удовольствием ощущал на себе их внимание. Шон потрогал поверхность воды ногой. Было приятно. Внезапно он почувствовал непреодолимое желание искупаться в прохладной воде бассейна. Под шортами на нем были только короткие плавки, не слишком подходящая одежда для купания. Он понимал, что, намокнув, они станут прозрачными, позволяя этим загорающим ящерицам полностью разглядеть его, но не мог сопротивляться обещанию прекрасной прохлады воды. Он медленно снял шорты, примериваясь к нырку. Аккуратно вытащил слуховой аппарат и, сложив его в шорты, пошел к самому глубокому месту.
Шон прыгнул достаточно высоко, чтобы успеть сделать вдох и коснуться голеней, группируясь для входа в воду. Он вошел чисто, без брызг, и стрелой пошел вниз, ударившись почти одновременно головой и плечами о дно бассейна. Вода вытолкнула его, оглушенного и ошарашенного, на поверхность. В ушах звенело. Доплыв до лесенки, он схватился за нее, яростно моргая, пытаясь восстановить сбитое дыхание и зрение. Вроде бы все было в порядке. Загорающие лежали и читали свое «криминальное чтиво», купленное в аэропорту, абсолютно не догадываясь о произошедшей прямо перед их носом драме. Шон вполне мог оказаться на первой полосе завтрашней «Миррор», которую читала та девчонка.
ОТДЫХАЮЩИЙ АНГЛИЧАНИН ТРАГИЧЕСКИ УТОНУЛ НА КОСТЕ!
Но с ним ничего не случилось. И даже больше. Он чувствовал себя потрясающе. Теперь он легко мог прочитать облупившиеся от жары знаки «Не нырять! Опасно!» В самом глубоком месте было 1,8 метра! Знаки были приколочены к каждому дереву. Как он мог их не заметить? Он улыбнулся и почесал голову. Могло быть намного хуже, если бы он вошел вертикально. Отрывочные звуки разговоров гудели вокруг него. Даже когда люди спорили о том, где лучше поесть, в их голосах звенело радостное возбуждение. Но что-то было не так. В окружающих его звуках появилась какая-то непривычная ясность. Шон не сразу понял, в чем дело. Теперь он мог слышать четко, ясно, в стерео. Его удар о дно бассейна, должно быть, привел в движение внутренности, освободил защемленный нерв или что-то в этом роде. Теперь он мог слышать отлично обоими ушами. Но это было еще не все. Медленно, убеждая себя не поддаваться тщетным надеждам, он направился к душевой, молясь, чтобы его предчувствия оправдались. И был вознагражден – его линия зрения утратила напряженность. Теперь он мог определить расстояние прямым взглядом, не нужно было отклоняться назад или напрягаться. А когда он взглянул в зеркало, то понял, что был прав – удар скорректировал не только его слух, но и зрение. Это было чудо. Чудо.
– Обещаешь, Пасти? Не обманывай меня…
– Господи, Милли, я никогда не был более серьезен в своей несерьезной жизни! Я прилечу первым же рейсом «КЛМ» до Амстердама в пятницу вечером. Вообще-то «Изиджет» был бы дешевле…
Она шлепнула его.
– Просто позвони мне, йа?
– О, йа! Самое решительное, определенное йа!
– Правда? Как только узнаешь номер рейса, йа?
– Точно.
Он поцеловал ее. В глазах Милли светилась любовь.
– И у нас будет развратный уикенд в Старом Амстердаме!
– И у нас будет ужасный уикенд в Амстердаме!
Она обняла его и страстно начала целовать. Сидевшая в автобусе Хилари наблюдала за ними с отсутствующим видом. Ее место было в передних рядах, подальше от Мэтта и его компании. Стук в окно отвлек ее от абстрактных мыслей. Это был сияющий Шон. Он показывал на себя, смешно гримасничая и жестами изображая что-то. Он выглядел потрясающе, необыкновенно живым, от чего, в свою очередь, она почувствовала себя очень усталой. Он послал ей воздушный поцелуй и широко улыбнулся. Она попыталась улыбнуться в ответ, но на глаза снова навернулись слезы. Она вяло помахала ему, здоровому, подтянутому и красивому. Ее муж, которого она бросает, был прекрасен. Поначалу она не осознала этого, но он вдруг вызвал у нее чувства из далеко ушедшего прошлого – желание, нетерпеливое ожидание и нежность, – чувства, которые не запланируешь. Ну, вот и все. Теперь, глядя на него, она испытывала то же, что и в первый раз, когда увидела его, до пояса обнаженного, работающего наверху, в люльке, а потом появившегося прямо перед ней на платформе вокзала. Шон театрально поклонился и попытался что-то изобразить мимикой. Водитель автобуса завел двигатель. Ее вдруг охватила паника, как у летящего в первый раз пассажира самолета, но хлопки по окнам задних рядов привели ее в чувство.
– Пасти! Залезай в автобус! Мы уезжаем!
Она увидела, как толстый парень страстно целует на прощание свою подружку. Гидравлическая дверь с шипением распахнулась, впуская в салон приятный аромат. Парень влез на борт, помахав своим приятелям, как вернувшийся с победой завоеватель. О чем сейчас думает Мэтт? Бедняжка.
Шон все еще стоял у окна, корча смешные гримасы. Хилари по-детски хихикнула, оглянувшись на открытую дверь. Водитель включил заднюю скорость и медленно подал назад. Вот и все. На секунду ей захотелось выпрыгнуть из автобуса, упасть на колени и умолять Шона вернуться домой вместе. Она быстро оправилась, решительно тряхнув головой. Теперь она была одна, но контролировала ситуацию. У нее еще хватит пороху. Хилари отвернулась от окна и стала наблюдать за тем, как водитель управляется с большим, неуклюжим автобусом. Кто знает, что там ожидает тебя за углом? Все может случиться. Никто не знает ничего наверняка.