Еще раз широко улыбнувшись, он откусил кусочек от кроличьей ноги — остатка вчерашнего ужина. Блаженно разжевав мясо, он решил официально оповестить мир о своем решении.
Артур приосанился, взглянул миру прямо в поля и леса. Для вящей торжественности воткнул кроличью косточку себе в бороду. Широко развел руки.
— Я сойду с ума! — возгласил он.
— Недурная мысль, — заметил Форд Префект, соскальзывая с валуна, на котором сидел.
Мозг Артура совершил сальто-мортале внутри черепной коробки. Его челюсти начали делать отжимания.
— Я тут тоже спрыгнул с ума на время, — заявил Форд. — Пользительное занятие.
Глаза Артура пошли колесом.
— Знаешь, — сказал Форд, — я…
— Где ты шатался? — прервал его Артур, чья голова все-таки покончила с физкультурной разминкой.
— Нынче тут, завтра там и кое-где еще, — сообщил Форд. И ухмыльнулся с хорошо рассчитанной издевкой. — Я тут временно спустил свой разум с цепи, предполагая, что, если я миру дико понадоблюсь, он призовет меня обратно. Так и вышло.
Форд вытащил из своей жутко обтрепавшейся и донельзя замызганной сумки субэфирный чуткомат.
— По крайней мере мне так кажется. Эта штука недавно проснулась. — Форд встряхнул прибор. — Если тревога ложная, я сойду с ума, — добавил он, — еще разок.
Мотнув головой, Артур сел на землю и поглядел на Форда снизу вверх.
— Я думал, ты умер… — вырвалось у него.
— Одно время я так тоже думал, — подхватил Форд, — а потом на пару недель решил, что я — лимон. Ужасно повеселился — все две недели только и знал, что бултыхался в джин» с тоником.
Артур откашлялся. А потом откашлялся еще раз.
— Где же ты…
— Отыскал джин с тоником? — радостно продолжил за него Форд. — Я отыскал озерцо, которое думало, что оно джин с тоником, и стал в нем бултыхаться. По крайней мере я думаю, что оно думало, что оно джин с тоником… Есть вероятность, — добавил он с ухмылкой, от которой самые хладнокровные люди с воем полезли бы на деревья, — что мне это всего лишь примерещилось.
Он подождал реакции Артура, но тот лишь благоразумно обронил:
— Давай дальше.
— Я, собственно, хочу сказать, — продолжал Форд, — что нет смысла доводить себя до безумия стараниями этого безумия избежать. С тем же успехом можно покориться судьбе, а здравый рассудок поберечь на потом.
— А сейчас ты опять в здравом рассудке? — поинтересовался Артур. — Я просто так спрашиваю, для информации.
— Я был в Африке, — заявил Форд.
— Ну да?
— Ну да.
— Ну и как там?
— А это что, твоя пещера? — спросил Форд.
— Мм… да, — ответил Артур. Его раздирали противоречивые чувства. После четырех лет полного одиночества он был до слез рад видеть Форда живым и невредимым. С другой стороны, присутствие Форда, как всегда, почти немедленно начинало давить на нервы.
— Мило-мило, — высказался Форд о пещере Артура. — Должно быть, она тебе донельзя обрыдла.
Артур не потрудился ответить.
— В Африке было очень интересно, — заявил Форд. — Я там здорово начудил.
Он задумчиво уставился вдаль.
— Я занялся издевательствами над животными, — проговорил он беззаботно.
— Но только в порядке хобби.
— Только-то? — опасливо уточнил Артур.
— Только, — заверил его Форд. — Не буду беспокоить тебя подробностями, а то они…
— Что «они»?
— Обеспокоят тебя. Но возможно, тебе любопытно будет узнать, что твой покорный слуга единолично ответственен за удлиненную форму животного, которому в будущих веках дадут имя «жираф». А еще я пробовал научиться летать. Ты мне веришь?
— Расскажи, — сказал Артур.
— Потом расскажу. Пока я только процитирую «Путеводитель»…
— «Пу…»?
— «Путеводитель». «Автостопом по Галактике». Ты, что, не помнишь?
— Помню. Я его в реку выбросил.
— Да, только я его выудил, — сообщил Форд.
— Ты мне не сказал.
— Ага, чтоб ты его опять выбросил?
— Разумно, — сознался Артур. — Ну, и что «Путеводитель»?
— В смысле?
— Ты хотел процитировать.
— В «Путеводителе» написано, что полет — это искусство, а точнее сказать, навык. Весь фокус в том, чтобы научиться швыряться своим телом в земную поверхность и при этом промахиваться.
Устало улыбнувшись. Форд указал на свои брюки и воздел руки, чтобы продемонстрировать локти. Ткань в этих местах изобиловала дырами и потертостями.
— Покамест я недалеко продвинулся, — сказал он и протянул Артуру руку.
— Я ужасно рад вновь тебя видеть.
Артур, растроганный и недоумевающий, только замотал головой.
— Я столько лет никого не видел, — заговорил он, — просто ни единой души. Еще чуть-чуть — и я разучился бы разговаривать. Слова все время забываю. Вообще-то я практикуюсь. Для практики я разговариваю с этими… ну как их там… как называются эти, с которыми разговариваешь, когда с ума сходишь? Ну как Георг Третий.
— Короли? — подсказал Форд.
— Да нет же, — возразил Артур. — Эти самые, с которыми он разговаривал. Господи, здесь же их полным-полно. Я сам посадил сотни. И все засохли. Деревья! Я практикуюсь в разговорах с деревьями. Ты это зачем? — Форд по-прежнему протягивал Артуру руку, а тот с изумлением пялился на нее.
— Пожми ее, — просуфлировал Форд.
Артур последовал совету, вначале несколько нервно, словно боясь, что рука сейчас обернется скользкой рыбиной. Но тут же с безмерным чувством облегчения крепко схватился за нее обеими своими. Он тряс руку Форда и пожимал ее, пожимал и тряс.
Через некоторое время Форд счел необходимым отнять у Артура свою конечность. Они взобрались на верхушку ближнего утеса и принялись обозревать окрестности.
— Что сталось с голгафрингемцами? — спросил Форд.
Артур пожал плечами.
— Их здесь нет уже три года. Очень многие не пережили зиму, а когда пришла весна, уцелевшие заявили, что уходят в отпуск, и уплыли на плоту. История свидетельствует, что они, видимо, живы и здоровы…
— Гм, — прокомментировал Форд, — ну ладно, ладно.
Уперев руки в боки, он вновь обвел взором пустынный мир. Внезапно Форд начал буквально излучать энергию и целеустремленность.
— Мы отправляемся в путь, — вскричал он, весь трепеща от прилива сил.
— Куда? На чем? — воскликнул Артур.
— Не знаю, — сказал Форд, — но я буквально чувствую, что время пришло. Лед тронулся. Наше странствие уже началось.
Он перешел на шепот.
— Я обнаружил, — заявил он, — аномальные протечки.
Прищурившись, как Клинт Иствуд, он уставился на горизонт. Для полноты картины не хватало только, чтобы порыв ветра драматически взъерошил его волосы — но местный ветерок баловался с какими-то листьями в сторонке, а на Форда и внимания не обращал.
Артур попросил его повторить только что сказанную фразу, ибо не совсем уяснил себе ее смысл. Форд повторил.
— Протечки?
— Протечки в пространстве-времени, — сказал Форд и поспешил подставить свое зверски ухмыляющееся лицо ветру, который как раз случайно пролетал мимо.
Артур кивнул, прокашлялся.
— Речь идет о каких-то неполадках космического водопровода, я так понял? — осторожно спросил он. — Ну там, вогоны не заворачивают краны…
— Нет, это возмущения в континууме, — пояснил Форд.
— А, — кивнул Артур, — политика, значит.
Засунув руки в единственный карман своего халата, он воззрился вдаль с видом знатока.
— Чего-о? — воскликнул Форд.
— Э-э, так что там такое стряслось в этом континууме? Народ возмущается, что водопровод неисправен? И почему вдруг туда стоит эмигрировать?
Форд чуть не испепелил его взглядом:
— Ты будешь слушать или нет?
— Я слушаю, — сказал Артур, — только боюсь, толку мне от этого мало.
Форд сгреб его за отвороты халата и стал объяснять ему терпеливо и размеренно, с толком и с расстановкой — словом, так, будто Артур был служащим расчетного отдела телефонной компании:
— Судя по всему… — произнес Форд, — …в ткани пространства-времени… — произнес Форд, — …появились… — произнес Форд, — …очаги…
Артур тупо смотрел на отворот своего халата, сжимаемый пальцами Форда. Форд довел свою речь до конца, прежде чем Артур успел перейти от тупого взгляда к тупым замечаниям.
— …нестабильности… — завершил Форд.
— А, вот как, — сказал Артур.
— Да уж вот так, — подтвердил Форд.
Они стояли одни-одинешеньки на вершине утеса где-то на доисторической Земле и решительно смотрели друг другу в глаза.
— И что же с ней стало? — спросил Артур.
— Очаги нестабильности в ней возникли, — ответил Форд.
— На самом деле? — спросил Артур, ни на миг не отводя глаз от Форда.
— Вне всяких сомнений, — ответил Форд с не меньшей непреклонностью.