– Ты будто не про маленького мальчика говоришь, а про секретного агента…
– А ты подумай, где мальчик этот рос, какие интриги на его глазах закручивались. Он людьми умеет вертеть, куда до него простому вору.
Я молчал. Я был раздавлен и оплеван. Дед говорил с такой убежденностью, что трудно было не поверить.
– Выходит, принц Маркус хитрее всей Стражи? Захочет – от всех уйдет?
– Да нет, морячок. Конечно, нет. Один против всех – тут конец все равно будет. Разок не сложится у него – например, ошибется в человеке или где-то на мелкой краже подставится, питаться-то ему надо… Возьмут мальчишку и привезут в Дом. Хотел бы я услышать, о чем с ним Владетель будет говорить, чего требовать. Темное дело творится, Марсель.
– Нам о том не узнать, – сказал я. – Одна радость… как возьмут мальчишку, так всей панике конец. Небось и каторжника искать перестанут?
– А это вряд ли. Каторжника ищут потому, что боятся – не сказал ли ему мальчик чего лишнего. И тут для Дома самое правильное – загнать Ильмара в могилу. Может, охоту и прекратят, но награду не снимут. Рано или поздно… сдадут его дружки.
Сдадут. Я и сам это понимал. Даже Нико, с его склонностью к авантюрам, доложил обо мне Страже. А уж все остальные вмиг предадут.
– Чего же ему делать, а?
– Кому?
– Каторжнику Ильмару, – глядя в глаза старому барону, сказал я.
– Это от него зависит. Он, конечно, может в чужие страны податься. Всегда есть шанс на краю мира укрыться. Если родина дорого, так можно со старым порвать, уехать в маленький городок, лавчонку открыть.
– Мне кажется, что Ильмар не такой человек.
– Ну, если то, что про него говорят, правда… Конечно, он может и по-другому поступить…
– Ну?
– Самому найти Маркуса, да и сдать Дому. Возможно, что за такую услугу Владетель его и помилует.
– Ты вроде бы за парнишку переживаешь, – задумчиво сказал я. – А такие вещи советуешь. Как же так?
– Значит, вижу резон. Да и потом – я же не Ильмару советую, – ухмыльнулся старик.
– И верно, – согласился я. – Только как одному человеку найти того, за кем вся страна охотится?
– Головой поработать, например. Шататься по миру Марку не с руки. Он уже попробовал – и угодил на каторгу, за мелкую кражу. А теперь, когда Стража оповещена, его не на Печальные Острова, а в Дом отправят.
– Ага…
– Значит, паренек попробует укрыться. Где?
– В Варшаве. У родственников.
– Не те родичи, чтобы у них прятаться… В чужих землях ему делать нечего, там тоже интересуются, кто такой принц Маркус и почему за ним охота идет. Поместий, замков, ничего такого у мальчика нет.
– Тогда и зацепиться не за что.
– Верно. Надо его хорошо знать, чтобы след найти.
– Вот как ты, например, Маркуса знаешь…
– Да что я знаю? Мелочи всякие. Помню, например, как мальчик с увеселительной поездки в Миракулюс вернулся…
– Это на Капри?
– Да. Тогда Страну Чудес только открыли. Владетель визитом не удостоил, а вот несколько младших принцев туда ездили… Маркус две недели на острове был. Никогда не видел паренька таким радостным.
– Что там хорошо? Развлечения всякие…
– Ну, не только… да ты и учти, сколько тебе лет, а сколько ему. Маркусу тогда десять исполнилось. После возвращения сиял мальчик так, словно его Владетель полноправным наследником признал.
– Глупо… – сказал я. – Все равно – глупо. Миракулюс – место особое, под прямой властью Дома, Стража там за порядком строго следит…
– Это так. Только кроме Страны Чудес нет в Европе другого места, которое Маркус знает досконально.
Я молчал, глядя в огонь. Не слишком мне улыбалось такое дело – вместо того чтобы самому прятаться, искать Маркуса и отдать его Страже. Может, и впрямь, конечно, снимут после того с меня обвинения, простят, а то еще и титул подтвердят…
– Да что я все о каторжниках да о принцах-ренегатах! – вдруг шумно возмутился старик. – Рядом с таким интересным человеком сижу, а слушать не желаю. Расскажи лучше, какие диковинки видел в Вест-Индии?
Лучше бы я сказал, что ходили мы в азиатские земли. О них не понаслышке знаю. Но теперь делать нечего…
– Вест-Индия – страна большая, вся населена дикарями, кроме наших да руссийских поселений, – мрачно сказал я. – Дикари те, в большинстве своем, поклоняются лживым богам, цивилизации не знают, не понимают цены железа и не способны его обрабатывать. Торговать с ними хорошо стеклом…
– А какие у них есть чудеса?
Почему-то мне не хотелось повторять те истории, что я плел в тавернах накануне. Лекарь – человек мудрый, и книги у него на полках не только для вида стоят. Может, и о Вест-Индии он слышал немало, и меня сейчас пытает для проверки.
– Да много ли простому моряку удается увидеть? – вздохнул я. – В Бостоне ходили в увольнительную, так город почти как европейский. Краснокожие встречаются, но и то, куда больше на людей походят, чем черные или желтокожие.
– Это верно, верно… – вздохнул старик. – Ладно, Марсель-моряк, не буду я тебя расспрашивать. Ты человек неприхотливый, ночуй здесь, у камина. Вот, плед тебе оставлю, подушку. Отдыхай. А я в свою спальню пойду, дверь от греха запру, да и лягу тоже…
– Не причиню я тебя зла, Жан-лекарь…
– Знаю. За свой век уж научился в людях разбираться. А дверь все же прикрою. Не уйдешь ночью с моими вещичками?
– Не уйду, Сестрой клянусь.
– Тоже верю. И без вещичек не уходи, вымокнешь зазря.
Старик поднялся и пошел к двери в ту комнату, куда я не заходил.
– Скажи, барон, а почему ты меня в курятник посылал? – спросил я вслед. – Ведь не потому, что сил нет из дома выйти.
– Не потому, – буркнул дед. – Решал я, что с тобой делать. Впустить, прогнать или картечью угостить.
– И чем же я угодил? Неужели так удачно курицу выбрал?
Старик постоял у двери, прежде чем ответить:
– Да нет… Марсель. Не потому. Было мне что-то вроде знака… Пустое. Спи.
Дверь он захлопнул с неожиданной силой и сразу же с грохотом задвинул засов. Все-таки опасается, значит, не совсем из ума выжил, а только наполовину.
Я походил по комнате, поглядел в окно – тьма кромешная, дождь хлещет, иногда гром вдали бормочет. Знак… Какой еще знак?
Мой взгляд упал на пулевик. Старик оставил его в комнате… надо же. Я подошел и взял оружие.
Знакомая штучка, такие у многих офицеров были, когда я в армию нанимался. И солдат учили, как с ней обращаться, на случай, если убьют в бою стрелка. Пулевик старый, но верный, бьет далеко и точно. Осечки только часто дает.
Вот как этот, например. Курок у него спущен, а искра почему-то порох не подожгла.
Счастлив я, наверное. С двух метров мне бы картечью голову снесло начисто.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});