— Яна. Послушай меня. Я не хочу быть твоим врагом. Но и оправданий от меня не жди. Ты — моя, что бы там ни воображал себе Александр. И твой побег с ним привел меня в ярость.
— Побег? Невинная прогулка по реке!
— Ну, как выяснилось позже, не такая уж и невинная.
В его крови снова стала закипать ярость при воспоминании о поцелуе, который достался его сопернику, а не ему. Как там люди говорят? 'Насильно мил не будешь'? Разумеется, Алекс в ее глазах — герой и рыцарь в белых доспехах, а он, Каин, — кто-то вроде злобного дракона, заточивший бедную принцессу в темнице. Драконов принцессы не целуют.
— Иногда мне кажется, что это я старше тебя, Каин. Ты такой старый и такой…глупый. Реагируешь на все, как подросток.
'Да потому, что я люблю тебя, пустоголовая ты женщина!' — взвыл внутри Каина давно позабытый голос. Вслух же он произнес:
— Я не могу вести себя, как древний, умудренный жизнью старик, когда мое тело навеки застыло в молодости и его обуревают естественные потребности и желания. Кроме того, Алекс наверняка рассказал тебе, что в своей Семье я слыву чудаком и безумцем, от которого можно ожидать чего угодно. Какой с меня спрос?
— Меньше прикидывайся идиотом, — буркнула она.
Они с минуту смотрели друг другу в глаза, после чего Каин, не выдержав, фыркнул.
— Порой мне кажется, что ты, человек, понимаешь меня гораздо лучше, чем собратья. Хотя за 'идиота' тебе полагается хорошая затрещина. Не подобает так разговаривать с хозяином.
— А ты укуси меня.
— Ты начинаешь дерзить, когда боишься. Я же чувствую, как в твоей крови кипит адреналин. Кстати, ужасно возбуждает.
Яна покраснела и сердито отодвинула от себя чашку с остатками кофе.
— Боюсь, это чувство не взаимно.
— Неужели?
Он одним движением наклонился к ней, и спустя один удар сердца она уже сидела на его коленях, глядя ему в глаза; его дыхание опаляло ее губы. Его пальцы поглаживали ее по спине через тонкую ткань майки, и от одного этого вполне невинного касания ее тело изогнулось, как у дождавшейся хозяйской ласки кошки. Изумление, вызванное неожиданным поведением Каина, сменилось испугом и возмущением: Яна протестующе забарахталась в его руках, и он не стал ее удерживать. Отскочив от него, как от ядовитой змеи, она направилась было к двери, но оклик Каина ее остановил.
— Постой, Яна. Я тебя не трону, обещаю. Ты же наверняка хотела спросить меня об Алексе.
Она повернулась, скрестив руки на груди и сверля его уничтожающим взглядом.
— И что с Алексом?
— Мы вполне мирно побеседовали. Сломали всего парочку стульев. — Каин широко ухмыльнулся. — Откровенно говоря, мне пришлось пригрозить ему. Либо он оставляет тебя в покое и видится с тобой лишь с моего позволения (что вряд ли), либо я тебя обращаю. Можно было, конечно, и к Самиру обратиться с жалобой на докучливого брата, который вторгается в мое жилище в мое отсутствие и умыкает моих слуг… и это Алексу тоже пришлось не по нраву. Так что он был вынужден удалиться.
— То есть, я лишилась единственного друга во всей вашей компании?
— Отнюдь. Насколько мне известно, вы неплохо ладите с Мией, этой занудой. Надеюсь, тебе будет приятно узнать, что они с Аскольдом приглашают нас погостить в своем загородном доме до конца лета. Они туда переехали на срок беременности Мии. Впрочем, уверен, о ребенке ты уже знаешь. Вы так мило шептались в клубе…
— И ты согласился?
— Почему нет? Мия, конечно, обладает редкой способностью начисто выносить мозг своими унылыми рассуждениями, но город утомил меня, да и тебе там будет веселее.
— И Алекса не будет рядом, так?
— Признаюсь, этот аргумент тоже немаловажен.
— А если я не хочу уезжать?
Каин задумчиво почесал идеально гладкий подбородок и с наигранным сожалением пожал плечами:
— Увы, решаю тут я. А ты подчиняешься. Но я уверен, отдых на природе пойдет тебе на пользу. Можешь покамест собирать вещи, выезжаем сегодня вечером. Ну, что, мир?
Яна молча развернулась и вышла из кухни, хлопнув дверью так, что из стены вывалился и разлетелся на мелкие осколки кусок кафеля.
— Полагаю, это значит 'да', - пробормотал Каин.
* * *
Лейла стояла у изголовья кровати, глядя на свою новую игрушку. Лицо Игоря было бледно, лоб покрыт испариной; его обнаженная грудь едва вздымалась, но беспокоиться было не о чем — трансформация протекала нормально. Проснувшись через пару суток, он ощутит страшную растерянность и не менее страшный голод — и тут уж Лейла будет рада ему помочь. Он будет пить людскую кровь из ее ладоней, как собака, на глазах Мари, изнывающей от бессильного отчаяния. Пожалуй, месть — единственное, с чем по сладости может сравниться кровь. Лейла усмехнулась, наклонилась, коснувшись губами холодной щеки Игоря — запах его кожи уже неуловимо изменился — а когда выпрямилась, у двери на террасу, едва различимый в сумеречном свете, стоял Марк.
— Господин? — голос девушки дрогнул — даже ее на мгновение испугал вид горящих глаз Перворожденного. Его лицо и тело, как и в прошлый раз, были безупречно прекрасны, но у кожи был нездоровый оттенок, а изо рта, когда он заговорил, отчетливо повеяло тлетворным духом.
— Час настал. — тихо произнес Марк, проходя в комнату. Взгляд его упал на Игоря.
— Мой новообращенный, — поспешно пояснила Лейла.
— Не слишком удачный выбор, — поморщился тот. — Впрочем, о вкусах не спорят. Где мы можем спокойно поговорить?
— Внизу, мой господин.
Марк вдруг склонил голову, словно к чему-то прислушиваясь.
— В доме есть другие Истинные?
— Один верный мне Истинный и… и вриколакос, заслуживший кару своей госпожи. Они в подвале, мой господин, и не нарушат наше уединение.
— Что ж, лишние уши нам ни к чему.
Устроившись в кресле, Перворожденный с удовольствием следил из-под полуопущенных век за движениями Лейлы, разливавшей по бокалам кровь из пакета — короткое черное платье обтягивало каждый изгиб ее совершенного тела, рождая в его теле вполне уместные желания. Пожалуй, девчонка окажется куда более ценным приобретением, чем Изабель, которой все же не хватало врожденной грации и животного магнетизма Истинной.
Правильно истолковав его оценивающий взгляд, девушка кокетливо улыбнулась, протягивая ему наполненный рубиновой жидкостью бокал. Марк принюхался: 'консервы' пахли вполне сносно. Да и неугасающая жажда требовала своего. Вздохнув, он сделал осторожный глоток.
— Простите, господин, если бы я знала о вашем визите, то непременно бы позаботилась о достойных донорах для вас, — произнесла Лейла, усаживаясь на диван напротив. Кажется, ее нисколько не волновал тот факт, что платье при этом сползло еще выше, не скрывая ни сантиметра ее длинных белых ног.