– Не понимаю… – Мария серьезно посмотрела на Соколова. – Вы хотите меня сюда затолкать и сами же рассказываете мне, как спастись?
– Ну это уже мои проблемы… Теперь смотри.
Он взял ее руку и легонько, но больно выкрутил.
– Ой! Что вы делаете? Больно!
– Спокойно… Это локоть. Локоть – это самая сильная точка твоего тела. Это из тайквондо. Если ты находишься достаточно близко, чтобы применить локоть, делай это!
– Поняла! Локоть! Буду делать! – закричала Мария, но в действительности она не понимала, что с ней происходит. Соколов выглядел спокойным. Он теперь ее персональный тренер по тайквондо?
– Идем дальше. Доставай кошелек, – продолжал инструктировать Марию Соколов.
– Зачем?
– А ты не поняла?.. Мне нужны деньги! – рявкнул Соколов.
Мария, не осознавая, что делает, открыла сумочку, но в ней трудно было что-то найти: пудра, телефон, блокнот, губная помада. Мария привычно копалась в сумочке, ей уже не было страшно, все это напоминало игру. Она чувствовала себя актрисой на съемках остросюжетного фильма. Соколов не доигрывал роль злодея. Что-то в его внешнем облике противоречило этому образу. Взгляд его был насмешлив. Мария смотрела на «злодея» растерянно и исполняла свою роль, как послушная ученица, которой все это как будто приходилось репетировать неоднократно. Впрочем, за две недели можно вполне привыкнуть к быстрой смене событий и постоянной опасности. Соколов наблюдал за ней, потом ему, видимо, надоела эта возня, и он больно схватил Марию сзади.
– Ой, что вы делаете! – вскрикнула Мария.
– Гони кошелек! Долго ищешь.
– Я же как раз за ним лезу, а вы мне не даете! – выкрикнула Мария возмущенно.
Соколов отреагировал на ее слова и сразу же ослабил хватку. Мария снова заглянула в сумочку, кошелек нашелся в закрытом на молнию отделении – вот почему она его сразу не заметила. Мария порой забывала о существовании скрытого кармана в своей сумочке.
Она судорожно достала кошелек и протянула его Соколову.
Однако Соколов поступил как обычно: он просто проигнорировал ее действия. Кошелек так и остался в руках у Марии. Мария почувствовала, что железная хватка перестала сдерживать ее. Это уже были объятия. Соколов поглаживал нежно ее грудь. Она попыталась вырваться, но мужчина прижал ее к себе крепче.
– В чем дело? Вы, кажется, забыли, что вам нужно!
– Нет, уверяю тебя… Я не забыл, что мне нужно… Тебе приятно?
– При чем здесь это? – удивленно спросила Мария, еще раз попытавшись вырваться из объятий Соколова, – и эта попытка не увенчалась успехом. Он только сильнее притягивал ее к себе и шептал в ухо:
– Нет, ты скажи… Знаешь, ты мне очень нравишься… И вообще… Я чувствую, как ты трепещешь.
– Оставьте меня в покое! – Ее охватило отчаяние: убежать ей не удалось, теперь этому типу захотелось не только ее денег. Она услышала его шепот:
– В природе каждой бабы – трепетать от страха… А в природе примата – устрашать… Помнишь, что дружок твой говорил?
Мария вдруг заплакала от отчаяния: и что же ей так везет на домогательства в последнее время? Витек, Гринфельд, Соколов – все как с цепи сорвались, кругом одни приматы! Ее возмущало свое собственное бессилие, но противостоять Соколову она не могла.
Соколов, услышав плач, отпустил Марию, обошел ее и забрал из ее рук кошелек.
– Смотри… Если грабитель требует у тебя кошелек, не давай его ему в руки… Достала – и отшвырни подальше, в другую сторону…
Мария не понимала, что происходит. Она перестала плакать и спросила у Соколова растерянно:
– Зачем?
– Всегда есть шанс, что, в отличие от меня, он заинтересуется кошельком больше, чем тобой. Он бросится за кошельком, а ты в это время рванешь в другую сторону, – говорил он уверенно и смотрел на Марию совсем не озлобленно.
Выглядел Соколов плохо: небритый, уставший. Он, казалось, вышел из роли злодея и теперь стал наставником Марии. В роще было тихо. Мария взглянула на свой дом: почти все окна светились, еще было не так поздно.
Соколов вернул ей кошелек.
– Когда вы меня отпустите? – Ей не терпелось добраться до дома. Мария поняла, что все это лишь шутка, не больше.
– Нескоро… Программа у нас с тобой сегодня длинная. – Соколов оглядел Марию с головы до ног: сегодня она была одета соблазнительно. Недоумевал, почему Мария не одевается так ежедневно? И ей вдруг снова стало не по себе: «А вдруг он все-таки не разыгрывает меня? Вдруг он так заставляет меня расслабиться?»
Мария бросилась бежать. Соколов тотчас выхватил пистолет, с громким щелчком перевел его в боевое состояние.
– Стоять! – закричал он громко, будучи уверенным, что его никто не может услышать.
Мария остановилась на месте как вкопанная.
Поигрывая пистолетом, Соколов подошел к ней.
– Чего остановилась? Запомни: если преследователь еще не успел направить на тебя пистолет, не останавливайся. Потому что шансов, что он в тебя попадет, – только четыре процента. Это средняя статистика попаданий в убегающую мишень. Поняла?..
Мария вздохнула и устало произнесла:
– Я поняла… Но я больше не могу… Что вы меня тут, как собаку, дрессируете?
– Ты должна стать сильнее, понимаешь? Ты должна стать сильнее! Все, урок окончен, иди домой. И никогда не натравливай на меня милицию. Я не люблю находиться за решеткой. У меня насчет этого свои, так сказать, мрачные воспоминания.
Только сейчас Мария заметила на его руке татуировку.
– Если еще раз выкинешь такой фортель – так дешево, как сегодня, уже не отделаешься, поняла? – Соколов посмотрел на нее сурово, Мария опустила голову.
– Я пойду. Мне пора. Я поняла все. Честно, – она говорила отрывисто и тихо, но уверенно.
Он ничего не ответил ей, и Мария пошла к дому. Соколов долго смотрел ей вслед, потом сел в свою машину и уехал.
Глава четвертая
Мария шла медленно, ей было тяжело делать каждый шаг. Невероятная усталость сковывала движения. Поднялась с трудом на свой этаж, открыла дверь и сразу же села на стул. Она даже не могла раздеться. Из комнаты Даши доносились звуки музыки, мелодия была похожа на те, что Мария слушала в молодости: все возвращается. Дочь вышла в коридор и скептически посмотрела на часы. Она выглядела заспанной, хотя и была одета: рубашка в клеточку, потертые рваные джинсы – так было модно. Мария, конечно, не одобряла выбор дочери. Дашка выглядела словно оборванка, но так одевались все ее подруги, когда не ходили в школу. В обычной, «школьной» одежде Даша выглядела совсем ребенком, но уже стремилась казаться старше. Все дети смешны в своем стремлении повзрослеть.
– Мам, можно извечный вопрос: где ты была? Опять маньяк? – иронично оглядев мать, спросила Даша. Она действительно долго ждала Марию и уснула лишь случайно, даже не разделась.