кампанию крепостные крестьяне возвращались домой, пропустив всего один сельскохозяйственный сезон, поэтому их хозяева не терпели больших убытков. Более четкое распределение повинностей, прописанное в Соборном уложении 1649 года, упростило задачу выявления людей, подлежащих набору, и позволило правительству собрать крупную армию; впрочем, помещичьи привилегии вносили в этот процесс некоторые коррективы.
Однако у Алексея Михайловича никогда не было намерения создавать пехотное войско исключительно из крестьян. Русское правительство с самого начала предпринимало попытки опереться на солдат, уже обладающих боевым опытом. В 1652–1653 годах 8000 человек из неподатных сословий (то есть не крестьяне и не посадские) были посланы служить в крепость Яблонов на южной границе; другие пехотинцы были отправлены под Смоленск. Достигшие совершеннолетия юноши из стрелецких семей зачислялись в полки «нового строя». Для людей, лишившихся права на владение землей в ходе Смуты, служба в полках «нового строя» стала возможностью частично восстановить свой утраченный социальный статус. Однако, когда приказ о зачислении в пехоту или драгуны получали обедневшие дворяне или дети боярские, которые, несмотря на свое тяжелое положение, все еще принадлежали к высшему сословию, они, как и раньше, всеми силами противились этим назначениям; власти по-прежнему почти не преследовали таких отказников от службы. После объявления набора производился расчет содержания новосформированных полков с учетом выплаты жалованья и расходов на снабжение и прочие нужды [Hellie 1972: 189, 215; Чернов 1954: 139–140, 143]137.
После того как были укомплектованы пехотные части, правительство озаботилось созданием кавалерийских полков «нового строя». В марте 1654 года был подписан указ о формировании новых рейтарских полков. Служить в них было велено cыновьям дворян и детей боярских, которые еще не записались в поместную конницу. Тем не менее, став рейтарами, они тоже получали землю и денежные субсидии, как и их собратья, состоявшие на сотенной службе. При этом на поле боя от них было больше пользы, чем от поместных конников, так как рейтары обучались обращению с огнестрельным оружием (месяц осенью и непосредственно перед походом) и, благодаря более современной структуре офицерского корпуса, имели определенную тактическую подготовку.
Нельзя сказать, что мелкопоместное дворянство восприняло эти нововведения благожелательно. Служить в рейтарских частях стало более приемлемым, поскольку их социальный состав был однородным и предполагалось, что рейтары смогут вернуться в поместное войско, как только улучшат свое благосостояние138. Однако война затягивалась, и для успеха в ней требовалось все больше кавалерии. Численность русской армии росла, а кавалерия в то время (и еще много лет после) была важнейшим звеном всех восточноевропейских вооруженных сил. К 1660 году часть поместной конницы была преобразована в рейтарские полки, поскольку новая кавалерия по своим боевым характеристикам, безусловно, ее превосходила. Однако так как процентное соотношение полков «нового строя» относительно войск старого типа постоянно росло, на рейтарскую службу стали привлекаться казаки, крестьяне и прочие представители низших сословий, хотя это и нарушало социальную однородность таких частей. После завершения войны все эти люди были отчислены из рейтарских полков [Чернов 1954: 146; Hellie 1972: 198]. Тем не менее процесс военных преобразований уже был осторожно запущен, и русская военно-политическая элита стала постепенно перетекать из поместных сотен в менее престижные кавалерийские части «нового строя».
Также важной частью подготовки к будущей войне стали производство и закупка огнестрельного оружия. Оружейная палата в Кремле и Оружейная слобода в Туле изготавливали ручные пищали с ударно-кремневым замком, которые состояли на вооружении у драгун и пехотинцев как на южном, так и на западном фронтах. Эти новые ружья были более легкими и скорострельными, чем пищали старого образца. Какое-то огнестрельное оружие Русское государство производило само, но при этом импортировало из-за рубежа ружейные замки, которые уже в России устанавливались на пищали, изготовленные в Москве или Туле. Однако очень много оружия сразу закупалось за границей: благодаря дипломатическим связям со Швецией, Данией, Голландией и другими странами правительство Алексея Михайловича не испытывало проблем с военными поставками из Европы. Как правило, пищали и мушкеты выдавались солдатам на время обучения и непосредственно перед боем; после тренировки их полагалось возвращать в арсенал части. На Пушечном дворе в Москве в большом количестве отливались пушки для крепостной и полевой артиллерии [Hellie 1972: 183–184; Мальцев 1974: 23].
В течение короткого периода времени было создано много новых приказов (например, Рейтарский), которые занимались различными вопросами, связанными с реформами военного устройства Русского государства. Однако сформировать долгосрочную фискальную политику, которая позволила бы содержать эту армию нового типа, оказалось куда более трудным делом. В 1646 году Б. И. Морозов, возглавлявший русское правительство, заменил два прямых государственных налога одним косвенным – на соль. Однако вместо увеличения доходов казны этот налог привел к бунтам и снижению поступлений от налогов; на следующий год монополия на соль была отменена. Вскоре после этого Алексей Михайлович ввел ограничения на продажу спиртного и начал продавать зерно за границу [Базилевич 1936: 5; Longworth 1984: 89]. Как и в других государствах раннего Нового времени, проблема с тем, как платить за содержание профессиональной армии, грозила стать неразрешимой.
Когда в 1654 году русские войска выступили в поход на запад, стало понятно, для чего царскому правительству понадобилось проводить все эти реформы и увеличивать численность вооруженных сил Русского государства. Благодаря новым административным ресурсам стало возможным одновременно перебросить войска и припасы сразу в несколько ключевых точек, отстоящих друг от друга на тысячи километров. Около 6000 человек были посланы в Украину на помощь Богдану Хмельницкому; примерно треть из них остались охранять Киев. Гораздо более крупное войско, в том числе пехотные полки «нового строя» численностью почти 7000 солдат, разделенные на три отдельных, но находящихся в тесном взаимодействии друг с другом отряда, выдвинулись к Белгородской засечной черте в ожидании набега крымцев: крымские татары были категорически против русского присутствия в Украине. Все это были самые неопытные солдаты, имевшиеся в распоряжении русского царя: отчасти из-за того, что положение самого Хмельницкого было достаточно прочным. Алексей Михайлович явно дал понять, какой была его главная цель в войне с Речью Посполитой, лично возглавив войско из 41 000 человек, выступившее на Смоленск; основной базой снабжения этой армии стали Великие Луки. С севера и юга царское войско прикрывали полки Правой и Левой руки – по 15 000 человек в каждом. Также в подмогу этой армии из Украины выступило двадцатитысячное казачье войско. Все это оказалось возможным благодаря новому административному устройству Юга. Полки «нового строя» играли в этой кампании важную роль, однако большая часть действующей армии все еще состояла из войск старого типа [Hellie 1972: 193–194; Мальцев 1974: 29, 34–35].
Успех с привкусом поражения
Первые кампании на белорусско-литовском фронте сложились для Русского государства на удивление удачно139. В ноябре пал Смоленск, и русские захватили значительную часть Восточной Беларуси. После того как в конце 1654 года большая часть русского войска была распущена по домам, поляки предприняли неудачные попытки отбить Могилев на севере и Браслав на юге. Весной Алексей Михайлович вновь собрал под своими знаменами крупную армию, которая выступила на запад вглубь Литвы, в то время как часть русских сил осталась в Полоцке и Витебске. Из Украины выступило двадцатитысячное войско; продвигаясь на север, казаки захватили и разграбили множество городов. Русская армия заняла Борисов, Минск, Гродно и Ковно. 31 июля 1655 года была взята столица