Председатель. – Когда вы сблизились с Распутиным?
Протопопов. – Никакой близости у меня с ним не было.
Председатель. – Когда вы начали с ним встречаться?
Протопопов. – Я его впервые увидел, когда я лежал больной у Бадмаева. Бадмаев привел его ко мне. Это было на мызе в Спасском.[*]
Председатель. – Когда это было?
Протопопов. – Три года тому назад. Я был страшно болен, у меня был миэлит и неврастения.
Председатель. – Затем дальше?
Протопопов. – Я его первый раз тогда увидел. Вообще я его видел в жизни раз 15-16. Я это вспомнил, сидя в своей камере, и записал себе; да, приблизительно 15-16 раз я его видел всего-навсего.
Председатель. – Какие были за эти встречи между вами разговоры, касающиеся дел государственной важности?
Протопопов. – С ним говорить систематически нельзя было. У него бывали мысли верные, а иной раз совершенно чепуховые, совершенно вздорные. У него была характеристика людей, он людей мало видел, но довольно метко определял. Это свойство у него было; потом, зло не говорил про людей, это мне нравилось.
Председатель. – Нам хотелось бы знать, что он говорил в отношении своих связей к Царскому Селу, в отношении своих влияний.
Протопопов. – Он к этому относился так, что не скрывал своей близости совершенно. Он звал царя «папой», царицу «мамой». Видно было, что он был, как я раньше сказал, челядинец, близкий человек.
Председатель. – Он звал их так, как вы говорите, «папой» и «мамой», не в более грубой форме?
Протопопов. – При мне никогда, он никогда не бывал в тех видах, в которых он бывал, когда он пьяный говорил, грубые, безобразные вещи, но я вполне допускаю, что он в пьяном виде мог говорить такие вещи. Повторяю, что в пьяном виде я его никогда не видел. Всего я его видел 15-16 раз. Потом, гораздо позже, я узнал, что он, кажется, 16 лет был при царской семье. Может быть, я ошибаюсь, он пришел богомольным и чистым человеком. Это здесь его испортили. Я это слышал.
Председатель. – Вам известно значение Распутина в делах Царского Села при государе?
Протопопов. – Распутин был близким человеком и как с близким человеком с ним советовались. Лично мне он говорил: «Вы будете министром, вы будете министром».
Председатель. – Когда он это вам говорил?
Протопопов. – Три года тому назад.
Председатель. – В 1916 году?
Протопопов. – Он мне постоянно говорил: «Только, чтобы царя увидеть».
Председатель. – Разве он так редко видел царя?
Протопопов. – Нет, чтобы я увидел царя, но тогда я этому не придавал значения. Дурная мысль, несчастная мысль насчет министра мне приходила после моей поездки за границу, но я никогда не просил никого.
Председатель. – После вашей поездки за границу?
Протопопов. – Да.
Председатель. – Как велась охрана Распутина?
Протопопов. – Совершенно не знаю определенно. Я спрашивал только, охраняют ли его? Говорят, охраняют и больше ничего.
Председатель. – Вы не имели донесения лиц, охраняющих Распутина?
Протопопов. – Нет, я интересовался, потому что этим интересовались другие. Я и спрашивал, есть ли охрана? – Есть, больше ничего.
Председатель. – Когда Курлов появился в Министерстве Внутренних Дел? В бытность вашу министром внутренних дел?
Протопопов. – Я вам скажу, я считал Курлова честным человеком, мне про него много говорили. Может быть, я ошибаюсь, это мой однополчанин, я знаю некоторые дурные его стороны, но в денежном отношении я всегда считал его честным человеком, человеком очень умным. В последнее время, после того как с ним случилась беда одна за другой, я видел, как этот человек, – он жил у Бадмаева…
Председатель. – Что вы называете бедой?
Протопопов. – Убийство Столыпина, которое его сокрушило совершенно, потому что Столыпин ему написал письмо, что он назначен сенатором.[*] Убийство Столыпина и потом следствие было для него очень тяжелым, тут он остался без гроша, долго жил у Бадмаева.
Председатель. – Когда он жил у Бадмаева?
Протопопов. – После убийства Столыпина, и тогда, встречаясь часто с ним – потому что я постоянно ездил на Спасское,[*] – больше и больше знакомясь с ним, я видел, что этот человек внутренне вырос против того, что я знал раньше. Потом он женился, у него дети хорошие. Мне казалось, что он недурной человек. Так я и теперь думаю, что он недурной человек; конечно, может быть, я ошибаюсь, может быть, у него есть какие-нибудь дурные стороны, мне это неизвестно. Но во всяком случае я считал его способным и честным человеком.
Председатель. – Скажите нам про его отношения к Министерству Внутренних Дел.
Протопопов. – Я хотел его сделать командиром корпуса жандармов, но не мог этого сделать.
Председатель. – Вы это хотели, но что вы сделали фактически?
Протопопов. – Фактически он был причислен при мне и короткое время он был председателем особого совещания.
Председатель. – Будучи назначенным?
Протопопов. – Да.
Председатель. – Ведь председатель особого совещания – это товарищ министра.
Протопопов. – Нет, это только права товарища министра.
Председатель. – Кто председатель особого совещания?
Протопопов. – Лицо, имеющее права товарища министра, но не товарищ министра.
Председатель. – Значит, ему были предоставлены права товарища министра?
Протопопов. – Да, как всегда, ведь в Министерстве Внутренних Дел была масса людей на правах товарища министра.
Председатель. – Кем и когда Курлову были предоставлены права товарища министра?
Протопопов. – Государем, но когда – не помню.
Председатель. – Кем?
Протопопов. – Государем, но когда не помню.
Председатель. – В каком порядке?
Протопопов. – В порядке доклада.
Председатель. – О назначении Курлова имеется письменное распоряжение государя?
Протопопов. – Я этого сказать не могу, доклад есть.
Председатель. – Чей доклад?
Протопопов. – Самого министра внутренних дел, Протопопова.
Председатель. – Вы не можете припомнить, где этот доклад имеется?
Протопопов. – Вероятно, в канцелярии.
Председатель. – Вы сообщили для распубликования в Сенат?
Протопопов. – Нет, тут он скоро подал в отставку. Тут возникла история. Государственная Дума совершенно правильно меня запрашивала и если бы я отвечал, то я бы сказал, что формально я тут погрешил. Когда Курлов был назначен, я подумал, что это подымет страсти, а мне не хотелось… чтобы это принимало широкую огласку, потому что все с ужасом говорили – Курлов, Курлов. Тогда я спросил, как поступают в военных кругах при назначении? Военных министров не опубликовывали. Так как он был военный, то мне казалось, что он может быть не опубликован. Кажется, тогда был Макаров.[*]
Председатель. – Вам это казалось логичным или законным?
Протопопов. – И то и это законно.
Председатель. – Значит, вам так казалось. Вы немножко уклоняетесь в сторону.
Протопопов. – Честное слово, я не уклоняюсь. Мне казалось это просто, я не думал, законно это или нет. Я думал, раз не опубликовывается, стало быть, и здесь можно не опубликовывать. В этом смысле я спросил министра юстиции.
Председатель. – Кто в то время был?
Протопопов. – Макаров.
Председатель. – Что он ответил?
Протопопов. – Ни два ни полтора. Это дело затянулось.
Председатель. – Когда вы спросили об этом министра юстиции?
Протопопов. – Когда я писал рапорт.
Председатель. – Так что вы писали ему рапорт?
Протопопов. – Рапорт был на столе, он был написан и подписан, рапорт был послан, но не опубликован потому, что я взял его обратно.
Председатель. – Что сказал министр юстиции?
Протопопов. – Что его нужно опубликовать.
Председатель. – Вы его взяли назад?
Протопопов. – Я его взял назад потому, что Курлов занял это место, и после этого он сделался причисленным.