погибла. Миссис Фокс вынесла сына, а мисс Отис, пытаясь спасти племянницу, побежала в дом – тогда лестница и холл еще не горели. Что было дальше – сказать сложно. Вернее всего, девочка испугалась пожара и спряталась под кроватью. Пока тетя ее нашла, огонь охватил весь первый этаж. Возможно, мисс Отис, надышавшись дымом, потеряла сознание, а вот девочка… – Миссис Стрикленд задумчиво посмотрела на барона. – Тело мисс Отис нашли в детской. Выходит, мисс Фокс сама пробежала по горящей лестнице и выбралась из дома. По слухам, она была в ужасном состоянии. Билась в истерике, а потом еще пару лет почти не говорила. С тех пор ее часто мучили кошмары. Родители приглашали врачей, возили ее на воды – ничего не помогало.
Теперь Рейнард понимал истоки нелюбви мистера и миссис Фокс к собственным детям, как и причины интереса эсквайра к легендам о подменышах. Оставалось только посочувствовать бедной мисс Фокс, которой в таком юном возрасте пришлось пройти через подобный ужас, а потом еще и всю жизнь расплачиваться за свой необычный дар. Чудо, что бедную леди Злючку и ее брата не объявили дьявольскими отродьями. Должно быть, эсквайр очень боялся за собственную репутацию, а потому постарался замять все пересуды, сменил место жительства, а после отправил детей с глаз долой. Наверное, родню в Галлии ему было не так жалко, как себя.
– Я так смотрю, вы что-то уже поняли, – заметила миссис Стрикленд. – Поделитесь мыслями?
– Нет. – Барон не хотел выдавать тайну мисс Фокс, и оставалось надеяться, что в «Золотом луче» тоже умеют держать язык за зубами.
– Уверены? – Обмануть миссис Стрикленд было не так-то просто.
– Да. Это не моя тайна, и она вряд ли имеет отношение к исчезновению детей.
– А если имеет?
– Тогда я сам с нею и разберусь. Спасибо, миссис Стрикленд, вы очень помогли.
Закончив разговор, Рейнард направился к «Сосновому Холму» на занятия с Лесли Фоксом. Он морально готовился к скандалу и обвинениям в похищении, в конце концов, у хозяина дома пропала дочь. Но никто даже не вышел к нему навстречу, а Лесли Фокс ждал его уже на площадке. Скрипичный футляр он держал в руках, прижимая его к груди, как ребенок – любимую игрушку, а снаряжение для фехтования лежало на охапке сена.
Рейнард поздоровался и встретил полный ужаса взгляд будущего ученика.
– Мистер Фокс, сыграйте мне что-нибудь… спокойное, – попросил барон, устраиваясь на сене рядом с защитными жилетами и рапирами.
– Но ведь я должен… учиться фехтованию, – ошарашенно произнес Лесли.
– Сначала сыграйте. Хочу послушать, как у вас это получается, – потребовал Рейнард.
Спорить Фокс-младший не стал. Достал скрипку, устроил ее у плеча…
Над площадкой потянулась неспешная протяжная мелодия. Казалось, то не скрипка, а голоса людей, идущих по ночному лугу. Или тихая перекличка звезд на бархатисто-синем полуночном небе. В той музыке не было ни быстрых трелей, ни обычных переливов. Лишь длинные и короткие штрихи, сделанные твердой рукой. Их было немного, но они складывались в единый эскиз. Казалось, Лесли не играет на скрипке, а рисует картину. Его глаза затуманились. Он весь ушел в игру и увлек за собой Рейнарда. Это было сродни магии. Барон сидел на залитой солнцем площадке, но вместе с тем шел в своем воображении по мягким травам к далеким черным холмам и видел сияющие над головой таинственные звезды…
С последним звуком мираж начал рассеиваться. Он отступал медленно, неохотно.
Рейнард вскинул голову, поневоле задумавшись, стоит ли такому дивному музыканту заниматься хоть чем-то, кроме своего искусства. Давать ему в руки рапиру казалось сродни преступлению, но, поразмыслив, барон все же решился. Каким бы талантливым и одаренным Лесли ни был, ему все равно придется жить в мире людей, а люди прекрасно чувствуют и страх, и неуверенность.
– Красиво, – похвалил Рейнард музыканта. – Волшебно. А теперь давайте попробуем рапиру. Она, конечно, не скрипка и не смычок, но кое-что из ваших умений нам все равно пригодится. А возьмем мы вот эту красавицу. – Рейнард вытащил из кучи единственную рапиру для левой руки, которую он заприметил еще в прошлый раз.
Лесли неловко взялся за рукоять.
– Не той рукой, – исправил его барон Латимер. – С левшой фехтовать неудобно, и мы воспользуемся этим, поскольку вы все равно будете учиться практически с нуля.
– Но я правша, – возразил Фокс-младший.
– Правша. Но это не так важно.
– Я не хочу фехтовать левой рукой. – В голосе Лесли добавилось решимости. – Мне нужно ее беречь.
– Как и правую. И вам в принципе не следует фехтовать ничем, что отличается от учебного оружия. Полностью согласен: ваш талант нужно беречь. Однако сейчас ваши пальцы в полнейшей безопасности. Гарда и перчатка – надежная защита. Уверяю вас! Я с восьми лет занимаюсь фехтованием, но, как видите, ничего со мной не случилось. – Рейнард продемонстрировал Лесли свои руки. – Дайте мне скрипку… если, конечно, это не противоречит вашим правилам.
– Зачем? – настороженно спросил молодой человек.
– Сейчас увидите. Не переживайте, с инструментом ничего не случится.
Судя по тому, как вел себя Лесли, с учителями ему катастрофически не везло. Скорее всего, попадались любители жесткой дрессуры.
Скрипка перекочевала к барону, а ученик, словно коршун, теперь неотрывно следил за инструментом, в любую секунду ожидая подвоха.
Рейнард вздохнул, прикрыл глаза, прижал скрипку к плечу, неохотно возвращаясь в те годы, когда тетушка Лили третировала его музыкой. Вспомнить бы хоть что-то…
Отвыкшие пальцы слушались плохо. Первый звук получился отвратительным. Второй… получше. Наконец в памяти всплыл короткий несложный этюд. Отыграв его, Рейнард подспудно готовился услышать тетушкино: «Гадкий мальчишка! Уверена, ты специально ошибаешься, чтобы меня позлить!» Вместо этого наткнулся на ошарашенный взгляд Лесли Фокса.
– Никогда бы не подумал, что вы умеете играть, – признался молодой человек.
– Умею – это громко сказано, но, как видите, на моем неумении фехтование никак не сказалось. Хуже я играть не стал… потому что хуже некуда. А теперь вернемся к рапире.
Фокс-младший неохотно и неловко взялся за рукоять.
– Представьте, что это ваша скрипка. Вы ведь не боитесь держаться за гриф?
– Нет.
– Здесь все то же самое, только хват немного отличается.