Она собиралась воспользоваться калиткой и теперь мчалась в дальний конец сада, не разбирая дороги. Впереди мелькнула каменная кладка забора. Анино сердце забилось еще быстрее. Она вылетела к самой стене и… завизжала, изо всех сил зажмурив глаза.
В течение всех последних суток Анна думала только о встрече с Миленой. Теперь, когда она наконец нашла ее, то больше всего хотела бы никогда ее не видеть.
Это было чудовищно. Милена висела на заборе, как попавшаяся в силки птица. Очевидно, она опять бродила ночью по лесу, но почему-то на обратном пути не воспользовалась ключом, который, как Ане было известно, у нее имелся. Однако Милена во что бы то ни стало стремилась попасть внутрь. Она так торопилась, что полезла через забор, не остановили ее даже несколько рядов колючей проволоки, протянутой сверху. Но… не смогла преодолеть препятствие, запуталась в утыканной шипами проволоке и угодила в страшную удавку – одна из петель затянулась вокруг ее шеи.
Анну замутило. Милена выглядела страшно. Многочисленные шипы, вонзившиеся в горло, фактически разорвали его в клочья, когда девушка судорожно дергалась, пытаясь освободиться. Кровь все еще струилась из рваных ран. Преодолевая страх и тошноту, Анна подошла ближе, ее глаза смотрели на девушку с жалостью. Она протянула руки, чтобы попытаться освободить тело, и вдруг глаза Милены широко распахнулись. Анна издала неясный горловой звук и отшатнулась. Глаза несчастной, наполненные мукой, уже подернутые смертельной пленкой, слегка дрогнули, как будто она силилась что-то рассмотреть.
– Милена… – негромко позвала Аня.
Голова девушки дернулась и слегка склонилась в ее сторону. Невидящие глаза уставились куда-то мимо Анны. Тело напряглось, из горла фонтаном хлынула кровь. Сквозь бульканье и хрип донеслось нечленораздельное бормотание.
– Не надо! Подожди! Не дергайся! Потерпи немного, я приведу кого-нибудь! – умоляюще шептала Анна, надеясь, что девушке еще можно помочь. Она бросилась в сторону дома, но ее остановил протяжный стон. Анна обернулась, чтобы узнать, что происходит. Милена судорожно дергалась в своем капкане.
– О господи! – воскликнула Анна, бросаясь обратно, и попыталась ухватить девушку за ноги, слегка приподнимая вверх, чтобы ослабить давление колючей проволоки на горло несчастной, время от времени выкрикивая:
– Кто-нибудь! Помогите! На помощь!!!
Внезапно Милена обмякла в ее руках и еще больше потяжелела. Анна испуганно задрала голову и встретилась с широко раскрытыми глазами, выражение которых на какой-то момент прояснилось и стало осмысленным. Умоляюще глядя на Анну, Милена зашевелила губами, силясь сказать что-то. Анна замотала головой, умоляя ее замолчать, не тратить понапрасну силы. Но Милена упорно продолжала попытки, чувствуя приближение смерти. Люди всегда это чувствуют, Анна знала. Она тоже чувствовала, как ледяной холод разливается по телу девушки.
– Веди… – прошелестел голос Милены, похожий на шорох опавшей листвы. – Веди…
Она закашлялась, у нее хлынула горлом кровь, глаза снова потухли, теперь уже окончательно.
Милена умерла.
Анна разжала затекшие руки и попятилась. Тело тихонько покачивалось. Аня всхлипнула и запрокинула голову, чтобы удержать льющиеся слезы. Но они переполняли глаза и стекали по щекам.
Затрещали кусты, послышалось тяжелое дыхание, и на поляну выбежали запыхавшиеся люди. Это были Гиршман и Голем. Увидев страшную картину, они невольно затормозили. Гиршман грубо выругался, удивленно глядя на Анну.
– Что происходит? – заорал он, сжимая кулаки.
– Не знаю, – покачала головой Анна. – Когда я нашла ее, она уже была в ловушке. Думаю, это случилось ночью.
– Она умерла? – спросил Гиршман гораздо спокойнее. Он вышел из себя всего на секунду. Теперь его мозг вновь работал четко и хладнокровно.
– Да. Но была жива.
– Голем, сними ее оттуда.
Силач, не говоря ни слова, отправился исполнять приказание, а Гиршман вновь повернулся к Анне.
– Она сказала, что с ней случилось?
– Посмотрите на ее горло, – возмущенно воскликнула Анна. – В таком состоянии она не могла вести светскую беседу. У нее была агония.
– Кой черт понес ее на забор? – буркнул Гиршман.
– Страх, – коротко ответила Анна.
– Страх?
– Несомненно. Она увидела что-то в лесу и пыталась спастись. Это должно было быть нечто ужасное, гораздо более пугающее, чем двухметровый забор и несколько рядов колючей проволоки.
Гиршман кивнул, соглашаясь. Голем тем временем освободил горло Милены от колючей петли и положил тело девушки на траву, которая сразу окрасилась в красный цвет.
Из густых зарослей дикого шиповника возле самого забора послышался слабый стон. Все трое вздрогнули, как будто услышали голос с того света.
– Что это? – пролепетала Анна побелевшими губами.
– Голем, проверь.
Гигант так же безмолвно шагнул к кустам.
– Рудольф Константинович, посмотрите! – раздался его встревоженный голос через минуту. Анна могла бы поклясться, что в нем слышался испуг.
Гиршман быстро подошел к подручному, Анна двинулась следом.
Они увидели то, что вывело невозмутимого охранника из равновесия, не сразу. На сырой земле, скрючившись, поджав ноги к груди, лежала Джала и вся тряслась от сильного озноба. Ее глаза были закрыты, зубы выбивали барабанную дробь. Гиршман бросился к жене, лихорадочно ощупывая ее тело. Все еще не открывая глаз, женщина стала отбиваться, явно не отдавая себе отчета в том, что делает. Ее удалось вытащить из кустов только с помощью Голема, который обхватил лягающуюся женщину могучими руками.
Несколько минут спустя Джала немного пришла в себя. Ее взгляд был по-прежнему испуганным, но она хотя бы узнала мужа. Выглядела она ужасно. Блузка спереди была разодрана, сквозь прорехи виднелись три глубокие царапины с запекшейся кровью, пересекающие грудь. Губы женщины так сильно тряслись, что она долгое время не могла отвечать на вопросы встревоженного супруга.
Анна молча наблюдала за ужасной картиной, пытаясь догадаться, что произошло здесь минувшей ночью. Поначалу она не поняла, что означает слово «веди», которое произносила перед смертью Милена. Кого просила она «вести» и куда? Но еще до прихода Гиршмана девушка вспомнила древнерусское значение этого слова, полностью совпавшего с ее версией происходящего. Теперь Анна точно знала, кто напугал Милену так, что она полезла на забор, и кто напал на Джалу. То, что последняя осталась в живых, можно было с полным правом назвать чудом.
Гиршман оставил Анну и Голема возле двух женщин – мертвой и полуживой – и на некоторое время покинул их, чтобы избавиться от гостей, которые могли стать нежеланными свидетелями происшествия. Он отсутствовал всего несколько минут, что говорило о его незаурядном даре убеждения. Вернулся он не один, а в сопровождении нескольких человек из прислуги. Милену уложили на импровизированные носилки и отнесли в дом. Джала пожелала идти сама. Опираясь на плечо мужа, она медленно ковыляла рядом с ним, то и дело всхлипывая и размазывая по лицу слезы. Все молчали, но лица людей были бледны от испуга. Неизвестное пугало их, хотя Анна не была уверена, что страшная правда принесет их душам успокоение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});