Точнее, в одной из шахт времени. Там, где погружаться в прошлое было из-за меньшей плотности времени легче, чем в других местах. В шахте номер два, на уровне мезозоя, и находилась сейчас эта группа экспедиции.
Здесь было много работы. Следовало разобраться в причинах, по которым уровень радиации на планете в эту эпоху опять резко изменился; выяснить, по какой причине вымерли динозавры. Сопоставляя эти данные с результатами групп, работавших выше и ниже, можно будет понять, не отражаются ли эти скачки на устойчивости процесса эволюции, а главное - установить, что же именно является причиной этих скачков: вспышки ли сверхновых или еще что-либо.
Поэтому в состав экспедиции входили и зоологи, и ботаники, и радиофизик, и химик, и астроном, и, конечно, хронофизики. И Юра, который, по существу, еще не был никем, но очень хотел кем-нибудь стать.
Однако вряд ли это ему удастся. Хотя он как будто и тяготеет к зоологии. Но одного желания мало, нужен характер.
А его нет. И потом, Юра не занимается наукой. Он играет в нее.
Хорошо, что экспедиция состоит не из Юрок. И та группа, которая сейчас в силуре занимается трилобитами, их расцветом и гибелью, свободно передвигаясь в своем хронокаре на миллионы лет; и группа Рейниса - Игошина в архее, у колыбели жизни; и обе группы более высоких уроиней - все они состоят из серьезных людей.
Верхним группам особенно тяжело: каждая из них состоит всего из одного человека. Петька и Тер. Каждый из них - один на миллионы лет…
Впрочем, все мы здесь одни. Случись что-нибудь - ничто тебе не поможет, ни прошлое, ни будущее… Он уже сменил реет? Так быстро?…
Юра показался из-за хронокара и приблизился, все так же пританцовывая. Губы его изображали торжествующую улыбку. “Ну, поставил”, - подумал Колин. Все в порядке. Хорошо, что Сизов ушел - будь он здесь, он не удержался бы от саркастических тирад по поводу качества подготовки некоторых минус-хронистов. Но Сизов сейчас уже приближается к современности. Проведет профилактику и привезет энергию.
Поспешным движением Колин зажал уши. Это был не ящер, это Юра испустил свой боевой клич.
– Довольно, - брюзгливо сказал Колин. - Я уже все понял.
– Вовсе нет, - ухмыляясь, ответил Юра. - Не ответит ли высокочтимый руководитель, на каком, собственно, основании он принимает участие в экспедиции?
Колин нахмурился. Начинаются эти глупые шутки.
– Ведь тот, кто не знает, где хранятся запасные ресты, не имеет права участвовать в экспедиции, правда?
– Ну?
– Так вот, высокий руководитель не знает. Они вовсе не хранятся в левой верхней секции багажника. Там вообще ничего не хранится. Секция пуста. Реет хранился в верхней секции над дверью. Если бы не я с присущим мне инстинктом следопыта, предводителю пришлось бы долго искать…
– Да подожди ты, - сказал Колин, досадливо морщась. - Какая еще секция над дверью? Там никаких рестов никогда не было. Весь пакет лежит там, где я сказал.
– Может быть. Только там не было никакого пакета. И нигде не было. Только один реет. Там, где Я сказал.
Колин сердито пробормотал нечто, поднялся, тщательно отряхнул брюки.
– Вот я тебе сейчас покажу…
Он широко зашагал к хронокару, предвкушая, как сейчас вытащит из шкафчика плоский пакет, залитый для безопасности черной вязкой массой, ткнет молокососа носом в ресты и скажет… И скажет… И…
Его руки обшарили секцию: сначала спокойно, отыскивая, к какой же стенке прижался пакет. Потом еще раз, быстрее.
Потом совсем быстро, пальцы чуть дрожали. Голову в шкафчик одновременно с руками было не всунуть, и Колин шарил, повернув лицо в сторону и храня на нем то напряженнодосадливое выражение, которое бывает на лицах у людей, перезаряжающих кассеты на свету. Наконец Колин разогнулся, вынул руки из секции, осмотрел, удивленно подняв брови, пустые ладони.
– Ничего не понимаю.
Юра ехидно хихикнул. Колин принялся за соседнюю секцию. На пол полетели защитные костюмы, белье, какая-то рухлядь - Колин только все сильнее сопел, извлекая каждый новый предмет. Из третьего шкафчика появились консервы, посуда и прочий кухонный инвентарь. Секций в багажном отделении было много, и с каждым новым обысканным хранилищем лицо Колина становилось все мрачнее. Наконец изверг свое содержимое последний шкафчик. На полу возвышалась пирамида из банок, склянок, тряпок, кассет, запасных батарей, сковородок и еще чего-то. Пакета не было.
– Убери, - сказал Колин, не разжимая челюстей. Резко повернулся, ударился плечом об открытую дверцу, зарычал и вылез из хронокара.
Юра не рискнул возразить: он знал, когда шутить нельзя.
Что-то бормоча несчастным голосом, он занялся кучей. Колин сделал несколько шагов и остановился, потирая лоб. От таких событий у кого угодно могла разболеться голова.
Рестов нет. Нет всего пакета - пяти новеньких, исправных деталей, вместо них Юра нашел одну-единственную.
Нашел вовсе не там, где следовало. И - один. Откуда взялся этот реет? И куда исчезли остальные?
Колин долго вспоминал. Наконец вспомнил. Этот реет остался в секции над дверью еще с прошлой, седьмой комплексной экспедиции, которая впервые добралась до мезозоя. Это был уже поработавший реет. Еще пригодный, правда. Но только никто не мог сказать, когда он сгорит. Это могло произойти в любую минуту.
Хорошо, что не надо никуда двигаться. Иначе - беда.
Но дело не в этом. А в том, что не где-нибудь - в минусхронистской экспедиции вдруг, ни с того ни с сего, пропал целый пакет рестов. Единственный резервный на хронокаре.
Это беспорядок. Это отсутствие ответственности. Это могло бы поставить под угрозу выполнение научной программы, и хорошо, если не что-нибудь побольше.
Да и ресты исчезли наверняка не без помощи этого юного бездельника. Без сомнения.
Может быть, это слишком пристрастно?… Нет. Юнец, почти бесполезный в экспедиции - да, очень вероятно, что бесполезный, - ищет развлечений. Возится с ящерами. Суетится.
Берет хронокар, что вообще запрещено. И сжигает реет. Хорошо, что на машине есть автоматика, которая сразу же выводит хронокар из субвремени. Иначе…
Итак, придется просить ресты из резерва Сизова. И переживать всю эту историю. Вместо того чтобы анализировать уже полученные результаты, систематизировать их, намечать новые направления… Вместо этого руководитель экспедиции будет думать о судьбе пакета рестов и подставлять себя под удары сизовского остроумия.
Колин вздохнул. Оттуда, где на низеньких колесах стоял хронокар - полупрозрачный эллипсоид с несколько раздутой багажной частью, - доносились негромкий стук и позвякиванье металла. Это Юра вынимал сгоревший реет. “Надо обладать особым талантом, чтобы так основательно сжечь реет, - подумал Колин. - Там уцелело десятка полтора ячеек, не больше”.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});