строевых смотров и на линии ему делать нечего. Поэтому Царь засунул его оформлять ДТП, чего тот делать отродясь не умел. Яреев помог Леньке и научил. Зато дружба с Цаповым у Кривцова закончилась.
Кстати, после возвращения в ряды сослуживцев, в его характере были обнаружены существенные изменения. Стал он набожным и частенько шептал какие-то молитвы, крестясь при этом на все четыре стороны света. Кроме того, неожиданно в нем проснулось гипертрофированное чувство справедливости. Заключалось оно прежде всего в том, чтобы не дай бог самому не перетрудиться. Типа: сегодня я в магазин за водкой не поеду, потому что ездил вчера. И разливать весь вечер не буду. Не нравится? Я сам себе налью, а вы – не пейте. Дескать, мальчика нашли, что ли?
Во время очередного заседания Яреев предположил, что те несколько литров крови, которые влили Леньке в больнице, принадлежали ранее какой-то конченой до безобразия личности. Все сошлись во мнении, что не только конченой, но еще и козлиной. Поваров предложил привязать Кривцова к стулу, вкрутить ему в вену кран от винной коробки и спустить поганую кровь, а вместо нее залить коньяка…
Шутки шутками, но изменился Ленька сильно. А за то, что он в дождливую погоду приходил на развод с зонтиком и своими хилыми руками не мог при помощи зажигалки даже бутылку пива открыть, называли его «Аристократом».
* * *
На следующий день Клейман с Яреевым по наряду оформляли ДТП, так как Кривцов с Поваровым были выходными. После получения оружия они обнаружили в курилке мирно беседовавших майора Чпокина и капитана Хайретшина Рустама Темирзяновича. Оба они были бывшими военными, и если до службы в ГАИ Чпокин служил военным-ракетчиком, то Хайретшин успел побывать летчиком-истребителем.
Прозвищ последний из них имел немало. Основные: «Башкирский авиатор», «Испанский летчик», «Муфтий первого взвода», «Кукурузник» и наконец – «Мессер». После ухода из армии Хайретшин проработал два года в ППС, а потом перевелся в полк ГАИ. Крышей у него был замполит полка, с которым отец Хайретшина (тоже военный) где-то и когда-то служил. Поэтому Темирзянович был назначен на должность командира первого взвода в царской роте взамен выгнанного за левый диплом Парамонова. Он представлял собой этакого мелкого, вредного и драчливого живчика, обладавшего хорошим чувством юмора.
Рядом с ними стоял, по обыкновению развесив уши, Юрик Баркасов. Клейман с Яреевым поздоровались и узнали, что Царь укатил на гонки, и не будет его целых десять дней. Лицо Юрика выглядело счастливым.
– И куда он поехал? – спросил Клейман.
– В Киров, – ответил Чпокин, – это в районе Брянска.
– Да нет, – Темирзянович задумался и выдал, – Киров где-то в Сибири находится. Там всегда холодно.
Клейман (бывший фурщик-дальнобойщик) заржал во весь голос, а Яреев, ехидно улыбаясь, сказал:
– Да уж! Вот это у нас в стране авиация! Пошлют бомбить Берлин – расколбасят Омск.
– Пошел ты к негру в самое темное место! – тут же отреагировал Хайретшин. – Истребителям географию знать совсем не обязательно. У истребителей все цели видимы непосредственно в воздухе. А у бомберов штурманы есть.
– Ладно, считай, отмазался, – Яреев перевел взгляд на Чпокина. – Но какова готовность ракетных войск! Если целиться в Вашингтон, в Зимбабве нужно будет объявлять воздушную тревогу. Вот это у нас армия!
– Тебе сказали, куда идти? – надулся Чпокин. – Вот и иди, и не вылазь оттуда подольше. Как говорит Григорий Алексеевич, ты – лейтенант, а я – майор. И не тебе меня учить. Умник нашелся!
Яреев рассмеялся и посмотрел на Юрика. Тот веселился вместе со всеми.
– Жорик, – Клейман обратился к Баркасову, – ну а ты знаешь, где Киров находится?
– Где-где, в Караганде! – ответил Юрик с претензией на борзость.
Яреев достал из планшета лист бумаги и протянул его Хайретшину. Это была распечатанная карикатура. На листе красовался военный летчик в шлемофоне. Лицо его выражало высшую степень довольства. В правой руке авиатора торчал полосатый милицейский жезл. Надпись внизу гласила: «К ЧЕРТУ ПРОПЕЛЛЕР! К ЧЕРТУ ВИНТЫ! ПОДАМСЯ Я ЛУЧШЕ В БЛАТНЫЕ МЕНТЫ!». Хайретшин молча скомкал карикатуру и выбросил ее в урну. Юрик хохотал!
После развода Клейман пошел в кабинет по разбору ДТП, а Яреев выехал на заявки. Он рисовал схемы и направлял водителей в подразделение, где Клейман выписывал необходимые в таких случаях справки.
Около семи вечера поступила информация о ДТП с пострадавшими, случившемся в одном из пригородных поселков. Прибыв на место, Яреев увидел на перекрестке толпу любопытных граждан.
Испокон веков народ любил зрелища. А боль другого человека или какого-нибудь иного существа – лучшее развлечение для праздных зевак. Тем более – не по телевизору, а в живом формате. У Яреева (и не только у него) всегда возникало желание достать пистолет и с наслаждением перестрелять этих амеб с горящими лихорадочным любопытством глазами. Но он сдержался в очередной раз, наплевал про себя на стадо безбилетных зрителей, и принялся заниматься делом.
Оказалось – пацан-цыганенок четырнадцати лет от роду, управляя мопедом, залихватски врезался в старый автомобиль марки «Опель». Водитель машины был виноват в совершении ДТП, так как выехал из-под знака «Стоп». Все цыганское семейство было в сборе. Кроме кучи детей различного возраста на месте присутствовали какие-то дяди, тети, бабушки, дедушки и масса других официальных родственников. Яреев с трудом разыскал в этой галдящей кодле отца пацаненка, усадил того в патрульку, и спросил:
– Что с ребенком?
– Да ничего, колени поцарапал, – ответил пожилой папаша. – «Скорая» зеленкой помазала и уехала. Вон он сидит на траве, засранец. Мопед жалко, разбился сильно.
Яреев вышел из машины, отозвал в сторону водителя «Опеля» и спросил у него:
– Ну что, будем оформлять?
– Нет-нет, надо договориться, – нарушителя трясло как припадочного, – вы же права у меня заберете!
– Конечно, заберу, – сказал Яреев. – Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.
Он опять уселся в машину и спросил у отца ребенка:
– Сколько тебе денег надо, чтобы мопед починить?
– Десять тысяч такой стоит. Того же года. А этот уже не починишь.
– Хорошо. Оформлять не будем. Сейчас получишь деньги и мопед в придачу. Если в дальнейшем сын себя плохо почувствует…
– Не почувствует.
– Ну, мало ли…
– Все нормально будет.
Цыганский папа раскрыл паспорт, сунул его под нос Ярееву и сказал:
– Считай, командир.
Инспектор насчитал девять отпрысков.
– Вот видишь, – цыган спрятал паспорт в карман,– одним больше, одним меньше – ничего страшного. Дети получаются бесплатно. А мопед денег стоит.
Яреев обалдело посмотрел на практичного цыгана и спросил:
– Пострадавший писать умеет?
– Он