— Очень хорошо, — сказала она.
Данте с недоумением приподнял брови:
— Хорошо?
Эбби потянулась к нему и стала расстегивать его рубашку.
— Да, я тоже мучилась из-за тебя, — объяснила она.
Данте лег сверху и прижался губами к ее виску.
— Почему же ты не пришла ко мне? — прошептал он.
Эбби сняла с него рубашку.
— За кого ты меня принимаешь? Я не прыгаю в постель первого встречного вампира!
— Думаю, тебе и дальше следует придерживаться этого правила и кувыркаться в постели только со мной, — сказал Данте, покусывая мочку ее уха.
От ласки Эбби затрепетала, и ее дрожь еще больше возбудила Данте. Сбросив одежду, он зубами стащил с Эбби лифчик.
У нее перехватило дыхание, когда его зубы коснулись ее нежной кожи. Заметив это, Данте подавил стон.
— О, как бы мне хотелось попробовать тебя на вкус, — прошептал он и припал к ее затвердевшему, набухшему соску.
Эбби выгнула спину от страсти, погрузив пальцы в густые черные волосы Данте.
— Тебе хочется отведать моей крови? — хрипловато спросила она.
— Нет ничего более интимного, чем смешивать свою кровь с кровью любимой. Это очень эротично.
— То, что ты сейчас делаешь, тоже очень эротично. О, мне кажется, я не выдержу этой сладкой муки!
Данте поигрывал языком с ее соском, а его руки скользили по телу Эбби. Он упивался исходившим от нее жаром страсти. Казалось, этот жар проникал в мертвое сердце Данте.
— Ты будешь удивлена, любовь моя, — заявил Данте, удобно устраиваясь между ее ног. — Но я должен сказать, что продемонстрировал тебе еще не все свои способности.
Эбби с готовностью обхватила ногами его бедра.
— Ты все еще мечтаешь о взбитых сливках?
— Да, о взбитых сливках, о клубнике и… о цепях.
— О цепях? Что за странная фантазия… — начала было Эбби, но тут Данте вошел в ее горячее влажное лоно, и Эбби застонала от наслаждения. — О да!
Дыхание Данте участилось. Он застыл, наслаждаясь мгновением близости. Они слились в единое неразрывное целое. Данте казалось, что ему никогда не надоест заниматься любовью с Эбби, пусть даже впереди их ждет целая вечность. Эбби не могла наскучить ему, ее пыл согревал.
Тем временем она открыла глаза и удивленно взглянула на Данте. Она не понимала, почему он медлит.
— Что-то не так, милый? — спросила она.
Данте поцеловал ее в лоб.
— Все великолепно, моя любовь, — прошептал он и резким движением бедер вошел в нее еще глубже. — Ты само совершенство.
Кольцо ее ног лихорадочно сжалось вокруг его талии, а лицо вспыхнуло.
— Ну вот еще! Какое же я совершенство?
— Никогда не спорь с вампирами. Мы всегда правы.
Эбби, подняв бедра и вонзив ногти в его плечи, устремилась навстречу, и Данте зарычал от страсти. Ему хотелось еще глубже проникнуть в нее, завладеть всем ее существом, навечно привязать ее к себе.
— Эбби… — простонал он, проникая в нее. — Я…
— Данте, — тяжело дыша, прервала она его, — не мог бы ты отложить разговор? У меня мысли путаются…
Данте провел языком по ее губам.
— Я хочу дать тебе кое-что.
Ногти Эбби впились в тело Данте, и по нему пробежала дрожь наслаждения.
— И что же это?
— Подарок.
Эбби застонала.
— Ты хочешь подарить его именно сейчас?
— Да, именно сейчас.
— Но…
Данте чувствовал, что Эбби близка к оргазму, и несколько сбавил темп своих толчков.
— Я хочу подарить тебе немного своей крови, — сказал он.
Глаза Эбби стали круглыми от ужаса и отвращения. Она не понимала, что Данте оказывает ей большую честь, предлагая такой подарок.
— Я… я… Мне, конечно, очень приятно, но скажу честно, меня тошнит от вида крови.
Данте улыбнулся:
— Эбби, вампиры очень редко предлагают свою кровь другим. Это знак особого доверия. Кровь дает тому, кто ее выпьет, силу и власть.
— Силу? Ты считаешь, что у меня ее недостаточно? Я не могу справиться даже с той, которая у меня уже есть!
— Кровь даст тебе не просто силу, она даст тебе власть. Власть надо мной.
Эбби замерла.
— Над тобой? — прошептала она.
Данте коснулся губами ее щеки и припухших от поцелуев губ.
— Ты станешь частью меня, ты будешь знать, какие эмоции я испытываю, что у меня на сердце. Ты сможешь определять мое местонахождение, где бы я ни был, даже если я провалюсь сквозь землю.
Эбби не сразу осознала, что Данте оказывает ей огромное доверие. Он был готов открыть ей свой внутренний мир. Эбби получала возможность видеть, лжет Данте или говорит правду, какие эмоции он на самом деле испытывает, какие чувства питает к ней.
Когда Эбби наконец поняла, что именно предлагает ей Данте, она испугалась ответственности, которая ляжет на нее в том случае, если она примет его предложение.
— Но почему ты делаешь мне этот подарок?
— Это обряд, который совершает каждый вампир, когда выбирает себе спутницу жизни, — ответил Данте. — Женщину, которую он будет любить целую вечность.
Взгляд синих глаз Эбби смягчился, в них читалась нежность. Данте тоже был исполнен этим чувством.
— О, Данте! — воскликнула она и обхватила ладонями его лицо. — Твое желание сделать меня своей спутницей жизни — большая честь для меня!
Глядя ей прямо в глаза, Данте медленно поднял руку и, прежде чем Эбби успела что-то возразить, острым длинным ногтем сделал у себя на шее маленький надрез. Когда из ранки потекла кровь, он положил ладонь на затылок Эбби и прижал ее голову к себе так, чтобы она могла припасть к ранке губами.
— Пей, — приказал он.
После некоторого колебания Эбби разжала губы.
Данте охватил трепет блаженства. Он знал, что сейчас ощущала Эбби. После того как она отведает его крови, его чувства обострятся, станут более яркими и отчетливыми. Мир заиграет разными красками. И конечно же, Эбби начнет понимать Данте, как никто другой.
Данте охватило сильное возбуждение. Его переполняла страсть, которую он хотел выплеснуть, чтобы получить разрядку. Данте снова начал делать мощные толчки.
Эбби застонала, из груди Данте вырывались громкие хрипы, похожие на рык хищного зверя. Они оба забились в конвульсиях, сжимая друг друга в объятиях, и одновременно достигли оргазма.
Дух Феникса, поселившийся в теле Эбби, усиливал ее пыл. Пелена алой, как пламя, страсти застилала взор любовников, доводя их до исступления и испепеляя своим огнем.
Глава 17
Тяжело дыша и обливаясь потом, Эбби медленно приходила в себя.
— Ух… — выдохнула она.
Секс с Данте был похож на марафон. Только он, конечно, доставлял больше удовольствия, чем утомительный бег.