и заперли их. Затем их энергетические лучи начали пожирать мое пламя, забирая мою силу и могущество.
Затем Бог и Дьявол пригвоздили меня к земле своей грозной, высшей магией, обездвижив дочь Титана.
Глава
19
__________________
— Освободите ее! — Рев Полубогов эхом разнесся по всему царству.
Я сосредоточила свой взгляд на открытии портала, пока боролась, как муха в толстой паутине, сотканной Богом и Дьяволом. Ледяная ярость переполняла меня, но я не могла вырваться на свободу.
Все Полубоги материализовались снаружи древнего дерева, их лица исказились масками гнева, а страх за меня бился в их венах — настолько ощутимый и мощный, что разрывал воздух на части.
Как один, они подняли руки, и их объединенные силы врезались в сферу, которая блокировала вход в портал. Сфера изменила форму, чтобы поглотить удары Полубогов, и удержалась на месте.
Гектор взревел от ярости и врезался в барьер, его смертоносный свет врезался в сферу с шипящим звуком, но магия щита наших врагов отбросила его назад. Если бы он был смертным, он бы умер, просто прикоснувшись к сфере.
— Гектор! — Я выкрикнула его имя. — Не трогай его! Береги себя.
Затем Пакстон врезался в сферу в черной ярости. Ее темная магия обжигала его, но он врезался в сферу снова и снова, как упрямый бык.
— Нет, Пакстон! — Я закричала как раз в тот момент, когда Аксель бросился на барьер вместе со своей силой ветра. — Аксель, остановись! Это не сработает!
Сфера также оттолкнула Полубога Войны.
— Отпустите ее! — Прогремел Аксель. — Я разорву вас на части!
— Это твой сын, не так ли? — Люцифер спросил с легким интересом.
И Люцифер, и Арес все еще прижимали меня к земле своими вращающимися лучами. Поза дьявола не расслаблялась, его рука была поднята в воздух, ладонью ко мне, в то время как его энергия продолжала хлестать по мне.
— Это мое отродье, — подтвердил Арес.
— Я думаю, он хочет убить тебя, — усмехнулся Люцифер своим глубоким бархатным голосом. — Это было бы отцеубийством.
— Ради Мэриголд мальчик убил бы кого угодно, — беззаботно сказал Арес. — В конце концов, это всегда касается женщины. Нам нужно как можно скорее перенести девчонку, Люцифер. Она не сможет причинить неприятностей после того, как мы выкачаем еще немного ее магии и наложим временную печать на ее силу.
Я проглотила еще одну волну холодного страха, зная, что их намерения в отношении меня были темными, бесчеловечными и злыми.
Мои избранники продолжали бросаться на сферу, пытаясь разбить ее своей звериной силой. Даже если бы им это удалось, было бы слишком поздно добираться до меня. И если бы они прорвались, Дьявол и Бог уничтожили бы их прежде, чем мои суженные смогли бы увести меня. Мои Полубоги не были готовы — все пятеро из нас не были готовы — встретиться лицом к лицу и с Дьяволом, и с Богом одновременно.
Арес и Люцифер окружили меня, и я была почти полностью истощена.
Моим Полубогам пришло время спасаться и отпустить меня. Мне пришло время, наконец, рассказать им, кто я такая, чтобы они могли двигаться дальше.
— Я полудемон. Я потерянная принцесса демонов, — крикнула я достаточно громко, чтобы все они услышали.
Полубоги остановились у барьера.
Теперь они знали. Они больше не придут за мной. Я больше не стоила их усилий.
Все четверо уставились на меня, лица бледные, как у мертвецов. Все они получили ожоги разной степени от столкновения со сферой. Теперь они могли перестать причинять себе боль.
— Простите, что я скрывала от вас свой грязный секрет, — сказала я, жалкие слезы текли по моему лицу. — Но знайте, я, возможно, и родилась принцессой демонов, но я никогда не буду вести себя как она.
Прежняя Мэриголд не была плаксой, но я ничего не могла с собой поделать. Мое сердце было разбито. Я не планировала влюбляться в них, но влюбилась. Я хотела провести с ними еще немного времени, но мое время вышло. Я нашла с ними дом, но не смогла его сохранить.
Я опустила глаза, так как не могла видеть отвращение и слепую ненависть на их лицах. Тем не менее, треск возобновился, когда они снова начали таранить барьер.
— Держись, Ягненок, — прорычал Гектор. — Мы вытащим тебя оттуда.
Разве они не слышали, что я сказала? Я подняла свое заплаканное лицо и сквозь пелену слез увидел, как боль, страх и опустошение исказили их красивые лица.
— Давай закругляться, — сказал Люцифер.
Объединенная сила Ареса и Люцифера сжала мою железную хватку, готовая держать меня в плену вечно.
После того, как они заберут меня в Ад, Дьявол, абсолютное зло, недоступное чьему-либо восприятию и пониманию, подчинит меня своей воле, используя все имеющиеся в его распоряжении средства. И он добьется успеха.
Я стала бы Селестой, измененной им в аду.
Но даже дьявол недооценил меня.
Я была Мэриголд.
Я не была ничьей жертвой.
Я не была ничьей сучкой.
Я бы никому не позволила решать, кто я такая, и направить меня на темный путь, откуда нет возврата.
Я бы не была той сукой Селестой, которая отвернулась бы от своих суженых, моих друзей и Земли.
Дьявол и Бог могли бы заполучить меня — мою пустую оболочку, мой труп. Это было все, что они когда-либо получат от меня. После смерти я бы победила их и расстроила их зловещие планы.
И если бы я умерла, у Бога Войны не было бы причин преследовать моих Полубогов. Но если я позволю утащить себя в Ад, они придут за мной и лишатся своих жизней.
Я о многом сожалела, но у меня было больше побед. Я провела лучшее время в своей жизни со своими Полубогами, каким бы коротким оно ни было.
— Простите меня и забудьте, — сказала я. Мои слезы высохли, когда мой взгляд ласкал моих суженых одного за другим, в последний раз. — Я люблю вас, всех вас.
Собрав последние силы, я поднесла кинжал к своей груди. Остаточные искры от Радужного пламени заплясали по стали. Я вонзила пылающий клинок в свое сердце.
Острый кончик кинжала достиг моего бьющегося, разрывающегося сердца, продолжил движение и пронзил его.
Все закричали одновременно в шуме хаоса.
Агония вспыхнула внутри меня, когда моя жизнь просочилась сквозь меня, а затем свет покинул меня.
Элементаль взревел, его сущность врезалась в меня, как последняя вспышка света и тепла от взрывающейся звезды, и Царство Вечности взорвалось изнутри, рушась вокруг меня.
Последнее, что промелькнуло в моем сознании, были ярость и боль, больше чем мог вместить