– Так и знал, что тебя здесь найду!
Ким не стал оборачиваться. Если бы что-то случилось и требовалось его немедленное присутствие в святая святых – голос Али не звучал бы так спокойно и удовлетворенно. Значит, ничего срочного, просто пообщаться пришел. Новостями поделиться. И новости не слишком плохие, а это главное.
По галерее протопали тяжелые шаги, перила дрогнули и жалобно заскрипели – Али подошел почти вплотную, навалился на хлипкую ограду всей двухсоткилограммовой тушей. Протянул было длинную руку – очевидно, хотел ободряюще стукнуть Кима по плечу, но в последний момент передумал. Или вспомнил, что не все выдерживают его дружеские похлопывания, Ашотику вон из аналитического отдела как-то два месяца в гипсе отходить пришлось после особо радостных поздравительных объятий. С тех пор Али стал с коллегами осторожен и деликатен до чрезвычайности. Вот и сейчас он ограничился лишь тем, что треснул лопатообразной ладонью по перилам и оскалил в радостной улыбке крупные желтые зубы.
– Не мандражируй. Отлично идет твоя девочка! Штатно идет.
Ким с деланым равнодушием дернул плечом. И тут же не удержался, спросил зачем-то:
– Где она сейчас?
Хотя и так понятно – если полет проходит по плану и отступлений от хронометража нет, то четыре минуты назад пошел второй виток. Половина пути пройдена, но впереди самое сложное – отстыковка спутника, выход в открытый космос, имитация прицельного распыления и предпосадочная ориентировка модуля. И все это должно быть проделано вручную, чтобы у наблюдателей не осталось ни малейших сомнений: пребывающая в модуле Жемчужина – не безропотный груз, не кукла, заброшенная на орбиту хитрыми землянами и натасканная, как отвечать по связи, пока все за нее делает автоматика и дистанционное управление. Она – настоящий пилот. Обученный, тренированный, обладающий всеми правами и обязанностями.
– На второй виток пошла. Сейчас биомедтехнику отстыкует – и на прогулку. Если без неожиданностей – то минут через девять, там возни немного.
Вот именно что – если без неожиданностей…
– Да не может там быть никаких неожиданностей, двести раз все проверено! – Али словно подслушал крамольную мысль. – Себе можешь не верить, мне – верь! Мы с ребятами там все облазили, каждый узел по десять раз прозвонили, и не как обычно, а по старинке, с разноцветными бантиками… Что хмыкаешь? Самый, между прочим, надежный способ ничего не пропустить! Десять техников, и у каждого моток своего цвета и своя очередность. Проверил узел, убедился, что все в порядке, – помечаешь бантиком и дальше идешь. Следующий за тобой проверяет тобою проверенное и вяжет уже свой бантик. Обычно двойной-тройной проверки хватает за глаза, а тут десятикратное перекрытие! И отказов системы даже при первом проходе почти не было, а после пятой проверки – так и вообще ни одного. Плюс троекратная система дублирования каждого долбаного проводочка, каждой трижды гребаной платы! И ни одного отказа на всех трех линиях пять раз подряд. Нечему там ломаться.
Али тоже на взводе, вон как тарахтит, скорее себя самого убедить пытается, чем Кима. Слишком много зависит от успеха сегодняшнего запуска, чтобы не волноваться. Да, проверено все, что только можно проверить, и предусмотрены тысячи ситуаций – вполне вероятных, возможных, почти невозможных и даже совершенно практически невозможных – но лишь Аллах способен предусмотреть все, а людям свойственно ошибаться. В чем вообще можно быть уверенным, когда имеешь дело с джи? Да и не с джи, впрочем, тоже…
В тот ужасный день, только чудом не завершившийся для Земли катастрофой, им тоже казалось, что предусмотрено все. Даже ангар перекрасили – кто-то из аналитиков обнаружил, что серый цвет может быть неприятен дзелкингам при каких-то особых обстоятельствах. Что это именно за обстоятельства, добиться от аналитиков так и не смогли, да и ни один из дзелкингов не собирался лично присутствовать на поверхности, ограничившись наблюдением с орбиты, но на всякий случай решили перестраховаться. И теперь весь бункер напоминал филиал детского сада или цветочную клумбу – розовые потолки, голубые и зеленые стены, желтые столешницы, радужное многоцветье приборных панелей…
Целый отдел полгода изучал всю информацию о Чужих, которую только могли раздобыть. Были вызубрены нормы приличия всех шести рас, представители которых имели в Федерации наибольший вес и могли послать своих наблюдателей на эпохальный запуск. Кима, например, вон хоть среди ночи разбуди – отбарабанит, что с иутами ни в коем случае нельзя заговаривать первым, а райрам – желать доброго здоровья. Была написана и десятки раз выверена аналитиками речь – обтекаемая, гладенькая, не способная никого оскорбить, но в то же время выгодно подчеркивающая земную толерантность. Первую встречу вообще провели на новодельфском космодроме и даже очередную «касатку» запустили вне графика, чтобы только лишний раз продемонстрировать совместную работу представителей разных разумных видов.
Единственное, чего они тогда не предусмотрели, – идиота с баллончиком. Правильно говорят старики, хочешь рассмешить Аллаха – расскажи ему о своих планах…
* * *
– Ни в чем нельзя быть уверенным, когда имеешь дело с джи…
– Ну что ты вечно преувеличиваешь. С дельфинами же нормально прошло!
– Они – не дельфы, пойми. И не шимпы. Они слишком похожи на нас, понимаешь? Из-за этой похожести легко забыть, что они не люди. И логика у них иная, нечеловеческая. Я никогда не мог понять, о чем они думают…
С дельфами основная сложность была в разработке специального скафандра, а дальше уже все пошло как обычно. Это сейчас на предназначенных к дальним перелетам «касатках» есть бассейны с искусственной гравитацией, а поначалу ничего подобного и не планировалось, слетал, отработал – и обратно, а пару дней можно и в скафандре перетерпеть. И дельфы не возражали – они вполне нормальные ребята и правильно все понимают. Чего не скажешь про джи.
Ким вспомнил свои занятия с отобранной группой, их странные изящные тела, такие похожие и одновременно не похожие, тонкие и гибкие руки, находящиеся в непрестанном движении, высокие щебечущие голоса, их постоянные пересвистывания, перещелкивания, переглядывания. Они ни секунды не могли усидеть на месте спокойно, и молчать они тоже не могли – все время двигались, вертелись, пересмеивались звонкими птичьими трелями. Они странно одевались – казалось, в этом переплетении многослойных полупрозрачных паутинок, ленточек и перьев невозможно передвигаться, но они как-то умудрялись это делать, причем довольно уверенно.
А еще они пахли. Запах не был неприятным – скорее, наоборот, что-то легкое, сладковато-цветочное, еле уловимое, будоражащее…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});