Когда мы поднялись на пригорок, взору открылась потрясающая картина. Поляна была полна народу, множество палаток, дорожных фургонов, чуть вдалеке от общей суеты был разведен костер, до нас долетали запахи готовящейся пищи. Я принюхался, пахло жарившимся мясом, тушеными овощами, сквозь эти ароматы пробивался едва уловимый сладковатый запах фруктов.
— Ты идешь или так и продолжишь стоять на одном месте? — усмехнулся Николас.
Елана вглядывалась в толпу и нетерпеливо подергивала плечиком.
Я кивнул, по-прежнему озираясь по сторонам. И чуть не упал, когда в мои ноги врезался маленький человек, сначала я подумал, что это ребенок, но он поднял голову и недобро глянул на меня со словами:
— Ходят тут всякие, ни пройти, ни проехать.
Я был поражен, ведь человек, показавшийся с первого взгляда ребенком, внешне выглядел на лет тридцать. Провожая недовольного лилипута удивленным взглядом, я вновь отстал от друзей.
— Что это за место? — обратился я к ним, прекрасно понимая, насколько я сейчас выгляжу по-человечески. Эмоции захлестывали меня.
— Цирк, — коротко ответил Фернандо. — Раньше чувствовал себя здесь чужим, сейчас подхожу как никто другой. — Как бы между прочим добавил он, скинув капюшон, закрывающий обезображенное лицо.
— Я бывал в цирке в детстве, но подобного не видел ни разу, — продолжал удивляться я, отпрянув от миловидной на лицо девушки с четырьмя ногами. Она окинула меня взглядом с головы до ног и затрясла головой, закатив глаза.
— Алекс, не красиво так открыто проявлять свои чувства, будь немного сдержанней.
Мы направились дальше, чуть впереди шел Николас.
— А где Елана? — Только сейчас я заметил ее отсутствие.
— Она скоро присоединиться к нам, — просто ответил Николас, не вдаваясь в подробности ее исчезновения.
В душе я понимал, что все происходит неспроста, но объяснить это был не в силах. За столько лет я совершенно точно уяснил, что если Николас чего-то не договаривает, то выпытывать информацию у него бесполезно. Мне оставалось только гадать.
Народу прибывало все больше.
— Такого шоу ты не мог видеть раньше. Подобных трупп я встречал только две и с уверенностью могу сказать, что эта — лучшая. — Николас говорил спокойным голосом, поэтому мне приходилось прислушиваться, улавливая его речь среди общего шума.
— Всего? — удивился я.
— Нет, конечно, но остальные даже сравнивать не стоит, — друг широко улыбнулся, острые клыки стали отчетливо видны.
Я огляделся по сторонам, опасаясь разоблачения, но мы на этом празднике по сравнению с остальными были самыми заурядными и неинтересными личностями.
— Скажи, Николас, а раз вы здесь не первый раз, то кто-нибудь знает твою реальную сущность? — Я прошептал эти слова ему на самое ухо.
— Да, есть несколько человек, но к ним есть доверие, за них я могу поручиться. И не делай такие большие глаза. Сегодня ты неподражаем, Алекс. Ты чудо. — С этими словами Николас поцеловал меня в щеку, слегка коснувшись губами. Его дыхание странным образом чуть не обожгло мою кожу.
Я отшатнулся от него, тут же столкнувшись с мимо проходящим мужчиной.
— Извините, — быстро произнес я.
— Ничего страшного, — отозвался незнакомец сухо. Я посмотрел ему вслед и поежился, его ноги были повернуты коленями назад, походка слегка пружинистая.
— У него нижняя часть повернута на сто восемьдесят градусов назад, — пояснил Фернандо, когда я уже потерял из виду этого мужчину.
— Здесь все такие странные?
— Не все, но многие, — отозвался Фернандо. — Это цирк уродов, — он усмехнулся, скривившись в улыбке.
— Алекс, видишь тот большой шатер? У меня есть дела, вы оба можете осмотреться здесь получше, встретимся у входа в него через пару часов.
Ноколас махнул рукой и пошел прочь от нас. Мы остались вдвоем, как оказалось, ненадолго.
— Я тоже пойду прогуляюсь. Не скучай, — Фернандо стремительно исчез в стороне противоположной той, в которую ушел мой учитель.
Я остался один.
«Замечательно, разве это не у меня день рождения?»
Людей с момента нашего прихода значительно прибавилось, их веселые лица мелькали повсюду. Я прошел мимо ярких вывесок «Открою судьбу», «Гадание на картах», мимо аттракционов с забрасыванием колец на штырь, рядом с «палатками чудес», «палаткой с кукольными представлениями».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На улице ходили жонглеры, жонглирующие тем, что под руку попадёт. Я долго смотрел на одного из них, удивляясь, как ему удается так мастерски обходить прохожих и глазеющих зевак. Предметы в его руках: яблоки, маленькие обручи, мячики, и многое другое, с легкостью взлетали в воздух и с волшебной точностью приземлялись к нему в руки, вновь взлетая.
Некоторые сторонились людей в ярких костюмах, обычно с большими ромбами, с взлетающими в воздух горящими предметами, обходя их стороной или наблюдая за действием с почтительного расстояния.
Бестактное поведение некоторых посетителей повергала в шок: глазеющие и показывающие пальцами на обезображенных природой участников цирка, молодые люди громко обсуждали и посмеивались над ними. Очень высокий, выше остальных примерно на полторы головы, и сильно худой мужчина делал вид, что не слышит звучащих в его сторону насмешек, но я почувствовал исходящую от него энергию неприязни. Я обратил внимание на его лицо, свет недостаточно освещал его, но мне хватило этого. Четко виднелись темные круги под глубоко посаженными глазами и линия скул, впалые щеки. Он напоминал живой скелет.
Пройдя больше половины площади, занимаемой гастролирующим цирком, я дошел до стоек со сладостями: петушками на палочке, всевозможной сладкой выпечкой, конфетами-леденцами, на видном месте лежали конфеты огромного размера в яркой упаковке. Далее располагались места с разнообразными поделками: свистульки-животные, глиняные игрушки, расписная посуда, цветные платки, тут же продавались гири различных размеров, которые поднимали и подкидывали силачи, цветные ленты, устрашающие маски, и много другой мелочи.
Я разглядывал все с большим интересом. Среди всей этой яркой одежды перестав обращать внимание на уродливых обитателей цирка. Вся эта суета, цветные наряды, громкие зазывания напоминали ярмарку, на которую мы ходили с мамой пару раз. Отличием было лишь то, что сейчас стояла глубокая ночь.
Не знаю, сколько прошло времени, но шум начинал давить на уши. В глазах замельтешили яркие пятна. Я затряс головой, зажмурившись.
Николас положил мне руку на плечо, одновременно произнеся:
— Здесь мы можем чувствовать себя сами собой, не скрываясь.
Не услышав, как он подошел, я резко развернулся от неожиданности. Друг поймал мою руку, предупреждая удар.
— Ну ты даешь, Алекс. Нельзя терять бдительность. — Николас взял меня под руку, потащив к большому шатру. — Нас уже ждут, мы немного задержались. Вижу твою растерянность, но так часто бывает вначале от переизбытка впечатлений.
Мне Николас не давал вставить ни слова, идя первым через толпу, пробивая путь.
Около входа нас, как и говорил мой учитель, уже ждали. Елана о чем-то разговаривала с Фернандо, до меня долетели обрывки фраз: «что ты об этом можешь знать…» и «он часть меня…». Как только она заметила нас, тут же замолчала.
— Ну, вот, все в сборе, шоу сейчас начнется, давайте поспешим, — у Николаса в руках появились четыре небольших билетика на предстоящее шоу.
Вместе с толпой мы влились в цирковой шатер и, найдя свободные места, сели. Твердые сиденья без спинок, расположенные на одном уровне, и круглая арена в центре. Шатер изнутри выглядел гораздо больше и просторнее, чем снаружи.
Пока на импровизированную сцену не вышел человек, в зале стоял гул.
— Добрый вечер, уважаемые дамы и господа. Наш цирк приветствует Вас. — Как только зазвучал его громоподобный голос, долетевший до самого купола, зрители затихли.
На говорившего мужчину были обращены все взгляды, я сразу узнал его. Это был тот самый высокий, худой человек. У него оказался приятный низкий голос. Он снял пиджак, и все ахнули, поражаясь худобе мужчины: кости, обтянутые кожей. Тонкие руки, казалось, могли сломаться под тяжестью даже трости. Выступающие ребра можно было пересчитать, сквозь тонкую желтоватую кожу просвечивали голубоватые вены. Послышались женские ахи и вздохи, мужчины же смотрели с нескрываемым интересом.