Нет, Соколов бы меня не бросил, не сообщил о том, что между нами все кончено прямо в лоб. Слишком хорошо относился ко мне и помнил, что я сестра его друга.
Он просто бы перевел меня в разряд друзей. Медленно, постепенно наши встречи сошли бы на нет, и я оказалась бы за бортом. Использованная и с разбитым сердцем. А этого я не хотела. Ни за что и никогда.
Но у судьбы свои планы. И буквально через две недели наших встреч все пошло наперекосяк.
Это случилось вечером, когда я собиралась ехать к Матвею. В гостиной меня перехватил отец и, не объясняя причин, ледяным тоном велел через минуту быть в его кабинете.
У меня поджилки затряслись, и я на ватных ногах заставила себя пойти вслед за отцом. В голове мелькало миллион мыслей. Но думать о том, что мой строгий родитель узнал правду, я не хотела. И о том, что он узнал о Матвее, тоже. Для меня универ и Матвей были дороже всего на свете. Ни то, ни другое я бы не хотела потерять.
Но надо признаться, что в последнее время я расслабилась и возможно потеряла бдительность. Хотя до последнего старалась быть аккуратной и всегда старалась замести за собой следы.
Когда я вошла в кабинет, отец уже стоял у окна и даже не повернулся. А мне стало еще страшнее. Такая поза говорила о том, что он крайне недоволен и что мне влетит по первое число. От него исходило столько ярости и гнева, что воздух в кабинете трескался. Я была уверена, что даже слышу этот треск.
- Дорогой, нас сегодня пригласили в ресторан на ужин Залевские, - мама ворвалась в кабинет, не подозревая о том, что отец позвал меня к себе, но увидев напряженного отца и меня поникшую и трясущуюся от страха, даже не стала продолжать.
Просто развернулась и молча вышла.
Это могло означать одно - я влипла по самые уши.
Мой язык прилип к небу, и я не могла произнести ни слова. Хотя знала, что стоит задать хоть какой-то вопрос, чтобы охладить накаленный воздух между нами. Знала, что мое молчание еще одни бонус к моей непокорности, но справиться с собой не могла.
Просто стояла и хватала воздух ртом мелкими порциями, чтобы просто удержаться на ногах.
- Я, черт возьми, мог бы понять твою связь с этим сиротой-вундеркиндом! Правда! Он слишком смазливый, чтобы ты перед ним устояла. И я бы даже закрыл глаза на ваши встречи и позволил тебе поиграть с ним в любовь, но твое неповиновение - оно перечеркнуло все, - голос отца был жестким, холодным, у меня от него по позвоночнику пробежала неприятная дрожь. Но мне было наплевать на нее. Осознание того, что он знает все обо мне и Матвее, заставило комнату закружиться перед моими глазами.
Для меня вообще не имел значения тот факт, что Матвей - сирота. У него был миллион других качеств, за которые в него можно было влюбиться без ума, что я сразу и сделала. И ни капельки не жалела об этом. Для меня он был самым лучшим.
Я, конечно, предполагала, что мой отец хотел бы видеть меня замужем за каким-нибудь сыночком его друга, очередным богатеньким выпендрежником, со статусом и хорошей родословной, как у породистой собаки, но всегда верила в то, что его желание останется просто желанием. А у меня будет свобода выбора.
Но, если вспомнить, как папа пошел против моего желания учиться в медицинском, то отнять Матвея у меня для него раз плюнуть. Я, конечно, готова бороться за Соколова до конца. И если нужно будет, то я пойду против семьи ради него. А если буду знать, что ему я дорога и это будет игрой не в одни ворота, то я весь мир переверну, но не позволю разрушить пока что безнадежные отношения между нами.
- Ты правда думала, что я не узнаю? - отец засунул руки в карманы и круто развернувшись на пятках, вперился в меня пронзительно-яростным взглядом. - Ты правда думала, что я позволю пойти тебе против моей воли? Ты думаешь, если ты сменила фамилию и переоделась в обычные шмотки, то смогла бы закончить этот гребаный универ так, чтобы я не узнал? Ты серьезно, Катя?
Ну, вот и все!
Моя игра закончилась! Не в мою пользу...
Все, что мне теперь оставалось, это просто признать, что отец прав и он победил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И, возможно, все так и было бы, но почему-то именно в этот момент перед глазами пронеслись последние два года, за которые я столько пережила, столько вытянула, что сама не понимала, как не сдалась и давно не выкинула белый флаг.
Я смотрела на него молча, не веря в происходящее до конца. Когда пауза затянулась, я поймала себя на мысли, что я начала нервно хихикать. От бессилия. От осознания, что уже ничего не смогу сделать. Я сама не заметила, как медленно осела на пол и мой смех превратился в тихие всхлипывания.
- И чего ты теперь ревешь? Думаешь, слезами все изменишь? - в глазах отца на минуту промелькнуло ни то ли удивление, ни то ли беспокойство.
Но думаю, что это всего лишь мое воспаленное воображение под действием эмоций подкинуло мне несуществующую в реальности картинку. Я знала, что все закончилось. Просто не ожидала, что все это случится так внезапно и уже буквально сегодня вечером я буду под домашним арестом, или еще хуже - сослана куда-нибудь за границу. И всего лишь за то, что хотела осуществить свою мечту и нарушила отцовский запрет.
В эту самую минуту я понимала одно, как бы я не ползала в ногах у отца - я все равно потеряла бы самое дорогое, что у меня есть.
Матвея и универ.
От этой мысли я просто онемела и провалилась в свою нирвану. Отец, что -то говорил мне, кричал, а я его даже не слышала. Просто сидела на полу и молча захлебывалась слезами, до тех пор, пока он не склонился ко мне и не закричал мне в ухо:
- Да, очнись ты уже Катя!!! Приди в себя!!!
Я испуганно уставилась на него, и пока еще не понимая, что он от меня хочет, продолжала реветь в три ручья.
- Встань!!!
От его крика ноги сами выпрямились, а кулаки принялись размазывать слезы, оставляя разводы от туши на щеках.
- Ты чего здесь устроила? Решила сдаться? Да? - ярости в голосе отца я больше не слышала.
- Утерла мне нос и решила, как страус головой в землю? Неужели я в тебе ошибся и все твои успехи и гроша ломанного не стоят?
Я даже не сразу сообразила, что слова главы нашего семейства адресованы были мне.
- Не будь тряпкой! Докажи мне, что ты - сильная! Докажи мне, что ты - боец! Докажи мне, что смогла обвести меня вокруг пальца и добиться успехов в учебе - это не случайность! Это твое терпение, настойчивость, труд! Докажи мне, Катя, или я сотру все это в порошок одним щелчком пальцев!
Я не могла поверить в то, что слышала. Ну, правда! Отец пытался признать во мне равную! Да это из области фантастики! От шока я продолжала молчать. Все что я могла себе позволить, так закрыть глаза и просипеть:
- Ты не Матвея сотрешь в порошок, ни универ... Ты меня в порошок сотрешь... Я просто без этого жить не буду.
- Я сказал, борись!!!!! А не сопли жуй! Да еще и по этому отщепенцу!
- По отщепенцу? Да? Да ради бога! Не буду! Только знай, что он один в меня поверил! Он один меня поддерживает! Совершенно чужой человек! - волна гнева, неожиданно поднявшаяся из самой глубины души, заставила меня кричать в ответ. - Ни родители! Ни брат! А отщепенец с улицы! Отщепенец, которого я люблю! Но ты не переживай! Это все временно! Он может и хороший друг, но так, как и вы, не любит меня! Да и как можно полюбить такую недалекую дуру? Так что не переживай! Проблем не будет! Он исчезнет из моей жизни так же внезапно, как и появился! Его даже просить не нужно будет!
- Ну, вот так-то лучше! А теперь умойся, успокойся и я жду тебя здесь же завтра утром! И без истерик, пожалуйста!
Отец отвернулся, давая понять, что аудиенция окончена.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я с трудом заставила себя двигаться. Удивительно, откуда у меня взялись силы добраться до своей кровати. Я была разбита вдребезги. Этот нервный разговор с отцом высосал из меня все силы. Я даже не смогла поехать к Матвею. А он даже не позвонил. Еще раз доказывая, что я права насчет его чувств и в кабинете у отца не соврала ни на йоту о своей безответной любви.