работаю.
— Но с понедельника по пятницу вы всегда приходите на работу в восемь утра. Я правильно вас понял?
— Нет. В восемь я выхожу из дома. По дороге на работу я захожу позавтракать и только потом отправляюсь в офис.
— Так когда же вы туда приходите?
— Около девяти.
— А когда уходите?
— Часа в четыре.
— И сразу идете домой? — вмешался Карелла.
— Нет, я обычно захожу за другом и мы идем выпить рюмочку-другую. Он пишет песни, его офис рядом с моим. В этом здании много музыкантов.
— Его имя? >
— Говард Левин.
— Вы и вчера с ним встречались?
— Да.
— В четыре?
— Приблизительно в это время. Что-то ближе к четырем тридцати.
— Разрешите мне подытожить, мистер Тейер? — попросил Хейвз. — Итак, вчера вы вышли из дома в восемь утра, позавтракали…
— Где это было, кстати? — полюбопытствовал Карелла.
— Я посещаю ресторан в двух кварталах от дома.
— Итак, позавтракали в ресторане, прибыли к себе в офис в девять часов. Жена ваша была дома, когда вы уходили, но вы знали, что она собирается к матери на Санд Спит, по крайней мере, так она вам сказала.
— Совершенно верно.
— В течение дня вы с женой разговаривали?
— Нет.
— У вас в офисе нет телефона?
— Есть, конечно. — Тейер нахмурился. Какая-то мысль, казалось, не давала ему покоя.
Он не сразу уяснил, какая именно, и сидел, нахмурившись, сжав зубы.
— Но ни вы ей, ни она вам не звонила.
— Нет, — повторил Тейер с обидой в голосе. — Я знал, что она собирается к матери. С какой стати мне было ей звонить?
— В каком часу вы обедали, мистер Тейер? — задал вопрос Карелла.
— В час. Думаю, приблизительно в это время. А в чем, собственно, дело?
— О чем вы, мистер Тейер?
— Да, просто так.
— А где вы обедали?
— В итальянском ресторане, рядом с работой.
— В каком?
— Послушайте!… — начал было Тейер.
— Я вас слушаю…
— В чем, собственно, дело?
— Мистер Тейер, — Хейвз был бесстрастен. — Ваша жена встречалась с другим человеком, похоже, что они вместе кончили жизнь самоубийством. Но ведь многое не всегда оказывается таким, каким выглядит на первый взгляд.
— Понятно.
— Поэтому мы и хотим удостовериться…
— Понятно, — снова повторил Тейер. — Вы полагаете, что я имею какое-то отношение к этому. Ведь так?
— Не обязательно, — объяснил Карелла. — Мы просто пытаемся выяснить, как и где вы провели вчерашний день.
— Ясно.
За столом наступило молчание.
— И все-таки, где вы обедали, мистер Тейер?.
— Я что, арестован? — не выдержал Тейер.
— Ну что вы.
— У меня такое чувство, что вы расставляете мне ловушки. У меня нет больше желания отвечать на ваши вопросы.
— Почему же?
— Потому что я ко всему этому не имею ни малейшего отношения. А вы пытаетесь представить дело так, будто… будто. Черт возьми, что я, по-вашему, должен чувствовать? — его голос сорвался до крика. — Я вижу фотографию жены в газете, читаю, что она мертва и что… что она была, была. Вы, мерзавцы. Что я, по-вашему, должен чувствовать?
Он поставил на стол чашку, прикрыл лицо рукой, так чтобы не было видно слез, сидел тихий и молчаливый.
— Мистер Тейер, — Карелла заговорил с ним очень мягко. — Порядок расследования каждого случая самоубийства точно такой же, как и убийства. Мы опрашиваем людей, пишем отчеты для департамента…
— Да пошли вы к черту со своим департаментом, — возмутился Тейер, но продолжал сидеть, прикрыв глаза рукой. — У меня умерла жена.
— Да, сэр, мы понимаем.
— Тогда оставьте меня в покое. Вы ведь сказали, что мы пойдем выпить чашку кофе, а… это допрос с пристрастием.
— Нет, сэр, вы ошибаетесь.
— Тогда, что же это, черт побери? — не выдержал Тейер. Рука внезапно опустилась, глаза засверкали. — Она мертва! — закричал он. — Она была найдена в постели с другим. Чего же вы, черт возьми, хотите от меня?
— Мы хотим знать, где вы были весь вчерашний день. Только и всего, — пояснил Хейвз.
— Обедал в ресторане под названием «Нино», в двух кварталах от работы, вернулся на службу часа в два, два тридцать. Работал до…
— Обедали одни?
— Нет, со мной был Говард.
— Ну а дальше что?
— Работал до четырех тридцати. Затем ко мне зашел Говард, сказал, что закончил работу и спросил, не пойти ли нам выпить. Я согласился. И мы зашли в бар на углу, под названием «Динтл». Я выпил два Роб Роя, а потом мы с Говардом прошлись пешком до метро. И я отправился прямо домой.
— Когда это было?
. — Что-то около пяти тридцати:
— А потом что вы делали?
— Прочитал газеты, посмотрел новости по телевизору, потом сделал себе ужин из яичницы с ветчиной, надел пижаму, немного почитал и заснул. Сегодня утром я проснулся в семь тридцать. Ушел из дома, как всегда, в восемь. Купил газету по дороге в ресторан, за завтраком раскрыл ее и увидел фотографию Ирэн. Сразу же из ресторана позвонил ее матери, затем в полицию. — Тейер, помолчав, добавил с сарказмом — А там были так любезны, что познакомили меня с вами, джентльмены.
— Все в порядке, мистер Тейер, — объявил Хейвз.
— И больше вам от меня ничего не нужно?
— Нет. Простите, что мы вас расстроили, но у вас возникли вопросы, кое-что надо было выяснить.
— Я могу идти.
— Безусловно, сэр.
— Спасибо, — помолчав, Тейер спросил — Могу я просить вас об одном одолжении?
— Что именно, сэр?
— Когда выяснится, кто этот человек… Томми. Ну, с которым ее нашли в постели, дайте мне знать.
— Пожалуйста, если хотите.
— Да, очень хочу.
— Хорошо. Мы вам тогда позвоним.
Они смотрели ему вслед, когда он, понурив голову, выходил из столовой, высокий, худой и сутулый.
— Что за черт, — проронил наконец Хейвз. — Но мы обязаны задавать вопросы.
— Ничего не поделаешь, — подтвердил Карелла.
— И все-таки надо признать, Стив, неправдоподобно, что он уж совсем ничего не знал.
— Что ты хочешь сказать?
— Бог ты мой, его жена чуть ли не каждую неделю уходит к матери, проводит у нее ночь, а он даже не позвонит, чтобы проверить, так ли это. Никогда этому не поверю.
— Это потому, что ты не женат, — просто пояснил Карелла.
— Ну да!
— Я не прошу Тедди давать мне письменный отчет о том, где она бывает. Тут уж либо ты доверяешь кому-то, либо нет.
— А ты считаешь, что он ей доверял?
— Мне кажется, что да.
— Не стоила она его доверия, — не согласился Хейвз.
— Есть такие чудеса на свете, что тебе и не снились, мой друг Гораций, — перефразировал Гамлета Карелла.
— Какие именно? — не понял Хейвз.
— Любовь, например, — пояснил Карелла.
— Есть, конечно. И