круге, а лики третьего, самого близкого к центру круга поистине сияют. Черты в первом круге видны наиболее ясно, уже куда менее заметны во втором круге и почти неразличимы в третьем круге. Это знак того, что души первого круга по большей части погружены в себя; души второго круга меньше заняты собой и больше – Богом; души третьего круга почти забыли о себе и обращены к Богу, поглощены Его волей. Их взоры неотрывно следят за Божьей волей.
Бене из Кэнфилда[258]
Именно в силу растворения в Боге, именно потому, что он не отождествляет свое бытие с врожденными и приобретенными элементами собственной личности, святой способен оказывать целиком непринудительное и потому целиком благотворное воздействие на индивидуумов – и даже на сообщества. Или, если выражаться точнее, он способен на это, поскольку избавился от самости, поскольку теперь божественная Реальность может использовать его в качестве «проводника» благодати и силы. «Уже не я живу, но живет во мне Христос». Справедливое для святого, это условие должно быть по определению истинным для аватары, воплощения Бога. Будучи святым, апостол Павел «не жил», так сказать, и уж подавно «не жил» в этом смысле Христос. Потому рассуждать, как поступают многие нынешние либеральные церковники, о почитании «личности Иисуса» попросту нелепо. Нет никакого сомнения в том, что, удовлетворись Иисус личностным бытием, как все люди на свете, Он никогда не оказал бы такого воздействия, какое мы ощущаем по сей день, и никому бы не пришло на ум видеть в Нем воплощение Бога и отождествлять с Логосом. О Христе стали думать как о Христе именно потому, что Он отринул самость, сделался телесным и духовным «проводником», через которого в мир потекла надличностная, сверхъестественная жизнь.
Души, которые обрели объединяющее познание Бога, почти, цитируя Бене из Кэнфилда, «забыли о себе и обращены к Богу». Однако остатки самости упорно сопротивляются, ибо, пускай в незначительной степени, такие люди по-прежнему отождествляют свое бытие с какими-то врожденными психофизическими причудами, с каким-то приобретенным образом мышления или чувствования, с какими-то условностями, принятыми в их социальной среде. Иисус почти полностью растворился в истинной Божьей воле, но сохранил в Себе, как кажется, некоторые признаки самости. Трудно судить, исходя из доступных нам сведений, до какой степени «Я» в Нем было связано с надличностным, божественным «Не-Я». Быть может, Иисус толковал собственный опыт восприятия божественной Реальности и Свои «полевые» выводы, Свои спонтанные умозаключения в категориях тех восхитительно апокалиптических представлений, что распространялись среди иудеев той поры? Некоторые выдающиеся ученые утверждают, что учение о грядущей неминуемой гибели мира являлась стержнем Христова послания. Другие ученые, не менее видные, говорят, что это послание приписано Христу авторами Евангелий, что Сам Иисус не отождествлял Свой опыт и теологическое мышление с бродившими по той местности ожиданиями. Кто же прав? Как говорится, Бог его знает. В этом случае, как и во многих других, наличные сведения не позволяют дать четкий и недвусмысленный ответ.
Мораль напрашивается сама собой. Количество и качество сохранившихся биографических документов таковы, что мы не в силах установить, какой именно была «остаточная личность» Иисуса. Евангелия крайне мало сообщают нам о «Я» Христа, зато этот недостаток с лихвой восполняется логическими умозаключениями, в виде иносказаний и притч, по поводу духовного «Не-Я», которая проявилась в смертном человеке; потому-то ученики и стали называть Христа Христом и отождествили Его с вечным Логосом.
Биография святого или аватары обладает ценностью ровно в той степени, в какой она проливает свет на средства, с помощью которых в обстоятельствах конкретной человеческой жизни «Я» изгоняется и заменяется божественным «Не-Я». Авторы синоптических Евангелий[259] решили обойтись без подобной биографии, и никакое количество критических статей и откровенных догадок не сможет ее заменить. На протяжении последней сотни лет было потрачено немало усилий на попытки извлечь из сохранившихся документов больше сведений, чем в них на самом деле содержится. Однако при всех сожалениях, которые вызывает отсутствие у «синоптиков» интереса к биографическому жанру, при всех возражениях на поучения апостолов Павла и Иоанна все равно не подлежит сомнению тот факт, что чутье их не подвело. Каждый из них по-своему писал о вечном «Не-Я» Христа, а вовсе не об историческом «Я»; каждый по-своему подчеркивал ту часть земной жизни Иисуса, в которой, благодаря сверхличности Христа, могли принимать участие все люди. (Природа самости такова, что одна личность не может стать частью другой. «Я» может содержать что-то или содержаться в чем-то, либо меньше себя, либо больше. Но «Я» никогда не вместит иное «Я» и не вместится в него.)
Учение о возможности воплощения Бога в человеке известно большинству основных исторических толкований Вечной Философии – индуизму, буддизму махаяны, христианству и суфийскому магометанству, в котором Пророк равнозначен вечному Логосу.
Всякий раз, когда ослабляется дхарма
И беззаконие превозмогает, Я создаю себя сам, Бхарата.
Для спасения праведных, для гибели злодеев,
Для утверждения закона из века в век Я рождаюсь.
Дивно мое рождение и мое Дело; кто это воистину знает,
Не возрождается тот; покидая тело, ко Мне он идет Арджуна.
Многие страх, гнев и страсть покинув, преисполненные Мною,
Отдавшись Мне, от грехов очистясь познанием, вошли в Мою сущность.
Как ко Мне кто приходит, так я его принимаю:
Все люди идут Моим путем, Партха.
«Бхагавад-гита»
И тогда говорил Всеблагой и сказал: «Знай, Васеттха, что родился в мире Завершитель, Истинно Всепросветленный, Всеблагой и Преславный, наделенный мудростью и щедротами, Счастливый, Ведатель Мира, Непобедимый, Спаситель заблудших, Наставник богов и людей, Всеблаженный Будда. Он проник в тайны мира, видит их лицом к лицу, и нижний мир, и высший мир, как он есть… и вещает Истину. Истина, которую он вещает, и в слове, и в духе, зачата в Любви, развивалась в Любви, Любовью венчается; он принес на землю весть о высшей жизни, пречистой, непревосходимой[260].
«Сутра о познании вед»[261]
Кришна – воплощение Брахмана, будда Гаутама – воплощение того, что приверженцы махаяны зовут Дхармакаей, Таковостью[262], Разумом, духовной Основой сущего. Христианская доктрина воплощения Божества в человеке отличается от учений Индии и Дальнего Востока тем, что утверждает возможность существования одной-единственной аватары.
Во многом мы действительно зависим в своих делах от собственных помыслов; если мы творим зло, то по сугубо эмпирическим основаниям следует предполагать, что наш образ мышления не соответствует материальной, умственной или духовной реальности. Из-за веры христиан в существование единственной аватары история вероучения изрядно омрачена кровавыми крестовыми походами, религиозными войнами, преследованиями инакомыслящих и пропагандой империализма