Один из его помощников сунул ему в руку свечу, и шериф осветил подвал.
— А, Джек Такер. Где собака, там и хозяин поблизости.
— Нет, мой добрый господин. Я не знаю, где мастер Криспин. Что такое происходит?
— Прочь с дороги!
Криспин услышал звук затрещины и затаил дыхание, готовый выскочить из укрытия.
Тяжелые шаги шерифа загрохотали вниз по лестнице. На нижней ступеньке он остановился, и наступила тишина.
Глупо было приходить в «Кабаний клык». Теперь Криспин подверг опасности всех дорогих ему людей. Нужно было попытать счастья в Шамблзе или совсем убираться из Лондона. Нуда что сейчас об этом говорить. Какой смысл прятаться? Другого выхода из подвала нет, и Уинком его поймает. Все кончено.
Шериф протяжно выдохнул через нос.
–. Идите в таверну и подождите меня там, — сказал он в сторону лестницы, обращаясь к своим людям, как предположил Криспин.
— Господин шериф? И оставить вас наедине с отчаянным преступником?
— Ему не выйти отсюда, кроме как по лестнице. Оставьте меня, кому сказано.
Криспин услышал, как мужчины поднимаются по ступенькам, и затем их шаги стихли в отдалении.
— Джек, — негромко и вкрадчиво сказал шериф, — закрой дверь.
— Господин шериф, я же говорю вам…
— Закрой эту проклятую дверь!
Джек медленно, уныло протопал наверх и закрыл дверь — слышно было, как она хлопнула.
— Его здесь нет, милорд, — безнадежно повторил мальчик.
Уинком не ответил. Он неторопливо, без всякой цели прошелся, слышался отзвук его шагов, обувь влажно поскрипывала по каменному полу.
— Криспин. — Голос шерифа отозвался гулким эхом. Все бочки повторили сыщику его имя. — О, Криспин, я знаю, что ты здесь. Лучше выходи и потолкуем. Это твой единственный и последний шанс.
Криспин знал, что не выдержит нового заключения в тюрьму. И мысль о новых пытках ничуть его не радовала. На этот раз они придумают что-то более изощренное, более длительное. А затем наступит казнь — долгая и мучительная. Может, взять шерифа в заложники? Стоит попробовать.
Криспин выбрался из своего убежища и встал перед шерифом. Свеча в руке Уинкома освещала блюстителя закона недобрым светом, придав ему демонический вид.
— Так-так. А вот и он. — Шериф положил ладонь на рукоять меча, потом подумал и убрал руку. — Славная погоня, она увенчалась успехом.
— Вы что-то хотели мне сказать, Уинком?
Тот с усмешкой тряхнул головой.
— Я что, должен постоянно тебе напоминать, Криспин, чтобы ты обращался ко мне «господин шериф»? Почему это так трудно запомнить?
— У меня нет времени на игры. Если вы пришли меня арестовать, предупреждаю: так просто я не сдамся.
— Я и не ожидал. Я буду рад увидеть тебя снова в тюрьме, где тебе самое место, и получить награду за твою поимку. — Он улыбнулся, его зубы сверкнули на свету костяным блеском. — Назови мне хоть одну серьезную причину, почему я должен поступить иначе.
Криспин повертел в свете свечи кинжал. Уинком посмотрел на оружие сыщика.
— Собираешься пустить его в ход?
Криспин стиснул рукоять.
— Еще не решил.
Улыбка шерифа стала шире.
— Я все еще жду твоих убедительных доводов.
Криспин попытался, уже не в первый раз, распознать, что стоит за взглядом этих темных глаз. Уинком был алчным, обладал большим самомнением, его переполняли злоба, жестокость и тщеславие. Но он всегда заключал с Криспином справедливые сделки, сдобренные, разумеется, угрозами и надменностью.
Похоже, шериф предлагал ему шанс — в чем бы он ни заключался. Остальные возможности были не столь привлекательны.
Криспин вздохнул:
— Подкупить я вас не могу, вы это знаете.
— Более чем.
— У меня есть только наше с вами совместное прошлое. Мы знаем друг друга уже год. В большинстве случаев я вам помог, наверняка вы это помните. И практически ничего не получил взамен. Обычно вы ставили себе в заслугу выполненную мной работу…
Уинком наклонился к нему.
— Нет нужды вдаваться в эти подробности, не так ли?
— Вы знаете, что я этого не совершал, лорд шериф.
— Ничего такого я не знаю. Я, между прочим, тоже там присутствовал. Лук был в твоей руке, и это видели все.
— И никто из них не видел, что произошло в действительности.
— Рассказывай сказки. Да как ты можешь оспаривать свидетельство стольких глаз? Если это сделал не ты, то я видел письмена на стенах.
— Я этого не делал.
— Обвиняемый всегда так говорит. Я уже много раз это слышал.
Криспин покачал головой:
— После всех этих месяцев вы так меня и не поняли?
Уинком открыл было рот, но осекся. Словно в первый раз, обвел взглядом темное помещение.
Криспин пошевелил пальцами, сжимавшими кинжал.
— Саймон… вы же не такой негодяй.
— А вот это зависит от тебя. Нет, ты на редкость загадочный тип, Гест. Ты влип. Может, ты пытался убить короля, а может, и нет. Виновен ты или нет, я все еще могу получить награду за твою поимку.
Криспин посмотрел на Джека. На лице мальчика был написан ужас, лицо побелело и осунулось сильнее обычного.
— Вы знаете, что у меня никогда не будет возможности доказать свою невиновность. Я погибну, едва вернусь во дворец.
— Ты не дал мне закончить.
Уинком неторопливо прошелся до бочки, за которой прятался сыщик, настороженно следя за движениями Криспина. Тот наблюдал за шерифом, не убирая кинжала, но опустив его.
Шериф презрительно усмехнулся и понюхал капающее из крана бочки вино.
— Я собирался сказать, — произнес Уинком, поворачиваясь к Криспину, — что хоть за тебя и обещана большая награда, такая же назначена и за Терновый венец. Думаю, что сейчас я нахожусь в более выгодном положении, чем ты. Полагаю, мне, против обыкновения, не понадобится выжимать из тебя сведения. Или я ошибаюсь?
— Вы уверены, что он у меня?
Уинком засмеялся.
— Теперь уверен. Будет тебе, Криспин. Неужели эта реликвия не стоит твоей жизни?
— Вы поможете мне отдать в руки правосудия настоящего преступника?
— Принеси мне Венец, и я подумаю.
— У меня нет времени на ваши раздумья. Да или нет?
Уинком кивнул с усмешкой:
— Очень хорошо. Пусть будет по-твоему. Принеси мне Венец, и я забуду, что видел тебя. И поищу преступника.
— Я знаю, кто он. Это Майлз Алейн, капитан королевских лучников.
Уинком поднял бровь.
— Неужели? Ты можешь это доказать?
Криспин издал звук, очень похожий на рычание.
— Нет.
Шериф посмотрел в сторону лестницы. Джек вытащил свой нож и, грозно сопя, бросал на шерифа убийственные взгляды.