— Какого черта нам торчать здесь до завтра? Где золото?
Меть Глен хлопнул по кожаному кошельку у пояса. Мелодичный звон произвел на всю компанию действие магическое. Матросы вскочили с мест, готовые немедленно покинуть канцелярию. Писец отлично усвоил ситуацию и запротестовал решительно:
— Я не позволю увести пленницу, пока золото не будет возвращено сардару! Назад от ее дверей! Эй, сторож, слуги! Сюда! Держите гяуров!
Выкрикнув эти слова, старик вскочил со своего места и заслонил собою дверь в кабинет. В ту же минуту из сеней в комнату шагнули два рослых незнакомца с пистолетами.
— Ребята! — тихо проговорил Метью Глен по-английски. — Это вовсе не слуги забита, а мои друзья, греки. Неужели вы не управитесь с одним старым турком? Сверните ему побыстрее шею, хватайте девочку и — путь свободен!
Схватка была короткой. С ножом под сердцем старый Сулейман рухнул на порог кабинета. Дверь распахнулась. Полураздетая Ева сидела на ковре, в ужасе взирая на потасовку. Матросы подхватили ее и кинулись к пристани. Сзади бежали Николо Зуриди и Василий Баранщиков; за спинами у них болтались мешки. От канцелярии до пристани было не более пятисот шагов. Шлюпка с надписью «Валетта» колыхалась на волнах, привязанная к причалу. Прибоя почти не было. Весла с уключинами валялись на песке, брошенный тут матросами накануне.
У самого берега беглецы умерили шаг. На пристани дежурит часовой! Но, на счастье беглецов, окрика не последовало: часовой мирно храпел, убаюканный шелестом волн. Через три минуты шлюпка с семью людьми уже отдалилась от берега. Теперь на каждом весле сидело по отличному гребцу. Николо и Василий поместились на задней банке. Еву, дрожащую от страха и холода, положили на корме, укрыв пледом.
— Теперь, ребята, слушайте, что я вам скажу! — шепотом заговорил Метью Глен. — Если мы пойдем на этой шлюпке в Стамбул, нас обязательно перехватят. Тревога, вероятно, поднимется на рассвете, через несколько минут. Как турки поступят с нами, угадать не очень трудно — говорят, они положительно недолюбливают, чтобы у них увозили золото, вязали часовых и резали чиновников. Неподалеку отсюда есть укромная бухта. Там мы затопим шлюпку, поделим деньги, переменим одежду и разными дорогами будем пробираться в Стамбул, на «Валетту», или… куда глаза глядят.
— Гм! У твоей мельницы, Метью, неплохо крутятся жернова, клянусь невыпитым джином! Он прав, ребята, надо идти в эту бухту. Только кто нам ее покажет?
— Я! — отвечал Николо Зуриди.
— А где мы возьмем другую одежду? — проворчал кто-то.
— Здесь, в мешках, — пояснил Зуриди.
Шлюпка пошла вдоль берега и завернула за мыс. Поселок, пристань и залив исчезли из поля зрения. Гребцы одолели первую милю пути. И тогда порозовели легкие облака над морем, только берег оставался еще одноцветным и темным.
— Еще миля, ребята, и мы у цели. Бухта — вон за тем мыском.
Быстро тает южная ночь! Коротки здесь и сумерки, и зори! Но вот уже и мысок. За полоской прибрежной гальки — кусты и песчаные холмы. Берег — вот он, рукой подать.
Николо Зуриди и Василий Баранщиков привстали, бросив весла. Громким голосом Николо приказывает гребцам:
— Держите сюда, к устью ручья. Сейчас покажем удобную стоянку.
Грек уже разглядел мачту спрятанной здесь шаланды. Теперь — предупредить Константина о неожиданном обороте событий.
Вложив пальцы в рот, Николо засвистал. С берега, совсем близко, раздался ответный свист. Зашевелились кусты над водой… Зуриди и Баранщиков выскочили из лодки и выхватили пистолеты.
— Бросай весла! Руки вверх!
Из-за укрытия показался Константин, тоже с пистолетом в руке. Позади него Баранщиков разглядел Панайота и Захариаса.
— Выходите из лодки поодиночке!
Ошеломленные матросы с поднятыми руками выбирались на берег. Их по одному обезоруживали и вязали. Такая же участь постигла Метью Глена.
— Константин, выноси эти мешки. Руби дно у шлюпки! И пусть она идет на дно, к морскому дьяволу!
Связанные матросы молча следили, как их шлюпка погрузилась в розовые от зари волны. Бобби-постник проворчал злобно:
— Ты предал нас грекам, Метью Глен! Узнаю твою работу. Но это был твой последний обман, клянусь невыпитым джином! Эй ты, грек Николо, или как тебя там: что вы сделаете с нами?
— Это вы сейчас узнаете. Константин, веди их всех в кубрик на шаланду.
…Четырех связанных пленников усадили в кубрике, удивившем матросов «Валетты» своим нарядным убранством. В этом диковинном для рыбачьей шаланды кубрике матросы «Валетты» встретили совсем молодого юнгу с очень красивым лицом и пожилую заплаканную женщину.
Следом за пленниками в кубрик втиснулись и сами победители. Сюда же ввели Еву.
— Скажи нам, девушка, откуда похитили тебя эти пираты? — спросил Николо Зуриди.
Василий Баранщиков исполнял роль переводчика с турецкого на итальянский.
— Эти люди спасли меня от гибели в море, после кораблекрушения…
— Спасли, чтобы продать в турецкое рабство! Для этой цели они и привезли тебя сюда, в Агиос Стефанос, или, как вы, итальянцы, говорите, Сан-Стефано. Ты предназначалась в подарок важному паше и, наверное, действительно погибла бы. И спасли тебя от гибели не эти работорговцы, а мы, греческие братья-клефты из дружины Александра Арматола, нашего капитана.
— Что же будет теперь со мной и этими людьми?
— Решай сама, девушка, с кем из нас тебе по пути! Я должен вернуться в свою дружину. Моего русского друга Василия, который помог нам в трудный час, наши люди проводят по ту сторону Балкан. Вот эта чета новобрачных направится сегодня же морем в Галлиполи, за сотню миль отсюда, чтобы какой-нибудь сговорчивый шкипер взял их обоих на свой корабль, прошел Геллеспонт и высадил где-нибдь под небом твоей Италии. Ты можешь попытаться бежать с ними, Ева… А работорговцев мы предоставим божьему суду! Ради твоего спасения мы отменили смертную казнь вот этому предателю, и он разделит участь своих матросов, работорговцев. Я намерен по пути в Галлиполи спустить их за борт. Мы пойдем в двадцати милях от берега. Коли бог захочет — он спасет их. Или даст им утонуть, на то его воля!
— Дай мне сказать слово, Николо! — заговорил один из матросов. — Мы — люди грешные. На совести у нас немало темных дел, и пощады мы не просим. Но ты, Николо, не должен смешивать нас, матросов, вот с этим Метью Гленом. Он предал нас, своих товарищей, в ваши руки. Дай нам самим и судить его!
— Это вы сделаете в воде, — сказал Николо.
— Слушай, Николо, а не возьмешь ли ты меня в свою дружину, если там все ребята похожи на тебя? Я ведь на «Валетте» недавно, и мне там чертовски не по душе. Если возьмешь — не пожалеешь!