— Они не верят тебе, Марси. Ни шериф, ни твой муж. Они считают, что ты меня выдумала, что я — игра твоего воображения.
— Ничего подобного.
В горле у нее пересохло. Она еще крепче сжала трубку, так, что пальцы ее побелели от напряжения.
— Чейз мне верит!
Снова мерзкий смешок.
— Я приду к тебе, Марси. Скоро приду.
— Оставьте меня в покое! Я вас предупредила.
— Я понравлюсь тебе, Марси. Как мужчина, я лучше, чем твой муж. — Он закудахтал от смеха. — А он даже не верит тебе. И не спасет тебя, его просто не будет на месте, когда я навалюсь на тебя — голую, распластанную…
— Прекратите!.. — Она задыхалась от страха.
— До свидания, Марси. Увидимся.
— Нет! — Она внезапно запаниковала. — Подождите! Не вешайте трубку. Пожалуйста, еще немного.
— До свидания.
Последние слова он почти пропел, видимо, играл с ней. Главное — не заплакать, разумом она понимала, что именно этого он и добивается, но Марси не смогла сдержать отчаянные рыдания.
— Мой муж расправится с тобой, когда тебя поймают!
Он рассмеялся еще злораднее, чем раньше:
— Он тебя не любит.
— Любит! Будет любить.
— Никогда, Марси. Ты его надула, — упрекнул голос. — До свидания. Скоро увидимся. Скоро, Марси. Марси… Марси… Марси…
Голос изменился, он стал голосом Чейза. Она открыла глаза, села в постели. Чейз был рядом: сидел на постели, ласково гладил ее по плечам и повторял ее имя, вытягивая из этого кошмарного сна.
Хрипло вскрикнув, она прильнула к его обнаженной груди, ругая себя за слабость, заставившую ее вцепиться в мужа. Марси всегда презирала женщин, которые цеплялись за мужчин, использовали слезы, чтобы привлечь к себе внимание. Но когда руки Чейза, сильные и теплые, обняли ее, она забыла обо всем на свете и только тыкалась мокрым носом в волосы у него на груди.
— Тебе снился кошмарный сон, — прошептал Чейз. — Я в другой комнате услышал, как ты кричишь. А сейчас я здесь, и ты проснулась.
— Обними меня, Чейз. Пожалуйста.
Он лег с ней рядом, прижал ее к себе еще крепче и укрыл одеялом. Потом погладил по спине, нежно и в то же время настойчиво положил ее голову себе на плечо.
— Он звонил!
— Ш-ш-ш… Сейчас его здесь нет.
— Но я хочу, чтобы он был! — отчаянно закричала она. — Уже прошло две недели с того дня, как мы были у шерифа. Я хочу, чтобы ты услышал его, хочу, чтобы ты узнал. Может, тогда ты мне поверишь?
— Я верю тебе.
— Чейз, он читает мои мысли. Как будто знает, что я жду его звонка. Он нарочно медлит.
— Ш-ш-ш. Расслабься. Засыпай.
— Когда он позвонит, ты поймешь, что я говорю правду. — Марси никак не могла успокоиться: ей отчаянно хотелось вернуть его доверие. — Когда он позвонит, ты снова поверишь мне, Чейз!
— Я тебе верю.
— Он должен позвонить.
Но прошла еще неделя, а он так и не позвонил.
Лаки зашел в контору и затопал ногами, пытаясь очистить сапоги от грязи. Решив, что уже достаточно, он поднял глаза на брата, полулежавшего в кресле и положившего ноги на стол. Чейз невидящим взглядом уставился в пространство.
— Я думал, ты в этот час уже на пути к дому.
Брат очнулся и опустил ноги на пол.
— Нет пока.
— Там все еще льет как из ведра.
— Хм.
«Чейз опять стал молчаливым, мрачным типом», — подумал Лаки. Одно время Тайлер-старший, казалось, уже стал походить на человека, но последние несколько недель снова хмурился, был неразговорчив, а порой и просто груб.
— Когда ты выходил на ленч, снова звонил этот парень из Хьюстона, — попытался разговорить его Лаки. — Харлан Бойд. Тебе передали?
— Да.
— Ты перезвонил ему?
— Нет.
Лаки так и подмывало узнать — почему, но этот вопрос наверняка вызвал бы ссору, которая ни к чему не приведет. А может, приведет? Может, таким образом разрядить атмосферу? Хотя, конечно же, дело не в нем, не в Лаки, и даже не в контракте для «Тайлер дриллинг».
— Я так понимаю, что этот подонок не звонил Марси?
Чейз дернул головой и быстро повернулся к брату с мрачным и подозрительным видом.
Лаки беспомощно пожал плечами.
— Пэт обо всем рассказал матери.
— Как это мило с его стороны!.. — Чейз сорвался с места. — Проклятие! Теперь я уверен, вы все считаете ее психопаткой.
— Нет. Мы с облегчением наконец узнали суть проблемы. Нам показалось, Марси больна и умирает или с ней творится что-то еще, настолько страшное, что вы даже боитесь сказать. — Лаки снова встретился с яростным взглядом Чейза. — Ты что, брат, думаешь, мы слепые? Марси похудела, бледная, как привидение. Вздрагивает при каждом шорохе, как индюк перед Днем Благодарения. Обычно такая уравновешенная, невозмутимая, она прекрасно владела собой. Думаешь, мы не обратили внимания на такую резкую перемену в поведении?
— Зачем вы пошли к Пэту? Почему не спросили меня?
— Мать не ходила к Пэту специально. Просто мать как-то высказала ему свою тревогу по поводу Марси — вдруг у той рак или еще что-нибудь в этом роде. Вот Пэт ее и успокоил — рассказал матери о том хмыре болотном, который названивает Марси.
— Передавая эти конфиденциальные сведения, упомянул ли он заодно и о том, что считает эти звонки игрой ее воображения?
Лаки виновато отвел глаза.
— Так, все ясно.
— Ну, я по крайней мере скорее верю Марси. А сила моих убеждений несопоставима с силой убеждения Девон: она просто озверела от подобного предположения и бросила Бушу в лицо, что он толстошеий консерватор и шовинистический динозавр! Вот что я тебе скажу, Чейз. — Лаки покачал головой. — Если эти наши леди когда-нибудь вздумают против нас объединиться, нам — конец!..
Крепко сжатый рот Чейза дрогнул в улыбке, но Лаки видел, что брату не смешно.
— А как остальное?
— Что именно? — испытующе спросил Чейз.
— Ну, вообще…
— Ты о сексе? Это — остальное? Хочешь знать, сколько раз в неделю я сплю со своей женой? Так, что ли?!
Лаки не поддался на провокацию, но и одного мужчины, побагровевшего и со сжатыми кулаками, было вполне достаточно для этой маленькой комнаты.
— Для начала сойдет. Так сколько?
— А ты что, зарубки ставишь?
— Допустим…
— Не твое собачье дело!
— Ну, ну, Чейз, не тушуйся, — подначил Лаки. — Нам с Девон последние несколько недель пришлось завязать с этим. Так что мне остается только завидовать другим.
— А может, это ты звонил Марси?
Лаки, ничуть не обидевшись, рассмеялся, но через несколько мгновений посерьезнел.
— Я попал в точку, так ведь? Вы, хм, не спите друг с другом?
Чейз снова уселся в кресло. Ему вдруг стало очень неуютно.