Все тут же бросились искать свои собственные книги, чтобы посмотреть, что в них написано. Поиск не составил большого труда, так как страницы книг светились именно теми цветами, которые были отданы каждому из друзей при посвящении их в Авалон, в зале Маханаксара. Малиновская мгновенно нашла собственный том — его листы мерцали бледно-зеленым, как только что распустившиеся листья березы ранней весной. Перелистнув несколько страниц назад, она с интересом погрузилась в чтение. Забавно было как будто бы со стороны смотреть на собственную жизнь, пусть даже и записанную на бумаге. Мария слегка нахмурилась, когда прочитала о встрече с Морфиусом — не совсем приятные воспоминания снова стали более четкими и реальными, а затем заулыбалась, перелистнув немного дальше и читая про то, как Перо описало её первую встречу с Пончиком: «убегая от Медведицы прочь, словно бешеный кролик, она привела в смятение своими воплями весь лес» — беспристрастно записало Перо. Потом она открыла какую-то совсем иную главу, попав на описание момента, где она только что обнаружила крестообразность собственных зрачков. Странно, но Маша удивительно быстро привыкла к этому феномену, да и остальные тоже. Никто из друзей сей факт особенно и не обсуждал, приняв это как данность…
— Интересно, что они не просто описывают нашу жизнь со стороны, а довольно-таки часто отмечают даже наше положение в пространстве этого мира и относительно них самих тоже, — заметил Евген, скоро листая свою книгу. — Вот смотрите: «Двадцать третье мая. При попытке создания магической пули сломал старинный комод XII века десятью этажами выше», — зачитал он.
— Тунеядец, — услышал он слева замечание от Настасьи, которая так была увлечена своим фолиантом, что даже не стала поднимать на него глаз.
— Да, ты прав, — подал голос Антон, заинтересованно рассматривая свою Книгу Жизни. — Это наводит на мысль, что эти энциклопедии не являются просто бездушными предметами. Книги способны чувствовать и понимать, а возможно, в них даже происходят кое-какие мыслительные процессы.
— Не только в них, но и в пишущих перьях тоже, — поддержал их разговор Флавиус. — Ведь возможность излагать информацию предоставлена все-таки Перу, а не Книге.
— Интересно, у них разногласий между собой не бывает? — тихонько пробормотал Вячеслав.
— А что будет, если я возьму и закрою книгу? — с некоторой опаской спросил Семён у Сильфиды.
— Что ж, попробуй! — подначила его та.
Семён попытался осуществить задуманное, но у него ничего не получилось — раскрытая обложка словно приросла к столу.
— Не утруждайся, это напрасная трата времени, — посоветовал ему Флавиус. — Эта книга сможет закрыться только сама по себе. И у неё будет единственный повод это сделать. Твоя смерть.
Сеня тут же выпустил листы из рук и перестал делать попытки закрыть свой том.
— Да, именно так, — подтвердила Сильфида слова Флавиуса. — Как только сердце в вашей груди перестанет биться, книга мгновенно узнает об этом. Не спрашивайте меня, каким образом ей станет известно о вашей кончине. Я не знаю. Возможно, она что-то почувствует. Достоверно известно, что в том случае, когда хозяину грозит смертельная опасность, свет его книги начинает угасать, словно предвидя скорую гибель. Вообще тема Книг Жизни очень сложна, здесь много тайн и загадок, и почти не существует такого, чего можно сказать наверняка. Так или иначе, лишь об одном я могу здесь утверждать — в случае вашей смерти Книга захлопнет свою обложку, и сияние её померкнет… навсегда.
После этих слов Мария замерла, задумчиво вглядываясь в зеленоватое свечение собственных листов. Она словно заглянула сейчас в глубину своей души — будто бы этот божественный жизненный свет, исходя из неё самой, выливался через пожелтевшие от времени страницы рекою её воспоминаний. Странно и страшно было представить, что когда-нибудь и эта книга, возможно, закроется тоже. Думать об этом не хотелось.
— А все эти книги, — немного тревожно спросил Антон, глядя на бесконечные окружавшие их стеллажи макулатуры. — Тоже чьи-то прерванные жизни?
— Вовсе нет, — обнадеживающе, и потому успокаивающе, ответил ему Флавиус, облокотившись на стол рядом с ним. — Здесь собрано, кроме всего прочего, ещё и великое множество… как бы это сказать… побочной литературы. Карты и чертежи самого дворца, подробное описание прилегающих территорий, история народа дварфов, битвы и сражения давно минувших лет. А также травники, датировки, собрания фауны и флоры этого мира. Словом, огромное количество всякой всячины, прямого отношения к вам не имеющего. Но, тем не менее, это все безумно интересный материал, — закончил он весомо, забавно поджав нижнюю губу.
Они просидели в Библиотеке достаточно долго, и некоторые — особенно Антон — очень расстроились, когда пришло время уходить, и Сильфида позвала их на Стрельбище. У ребят ещё оставалось совсем немного времени для тренировки.
— Жаль, — сказал Антон Тане и Бирюку, когда они уже шли обратно. — Там столько всего интересного.
— Да, довольно необычно было почитать о себе со стороны, — заметила Таня.
— И всё-таки это было достаточно утомительно, — подвел итог Бирюк, который не отличался особенной любовью к чтению. — По крайней мере, для меня.
Когда они снова оказались на свежем воздухе, солнце уже успело пройти зенит, и теперь лениво начинало клониться к верхушкам Кленового леса, словно оно и само устало от собственного жара, спеша поскорее укрыться в их прохладной тени.
Друзья вслед за своими наставниками двинулись в сторону Стрельбища, благо оно находилось совсем недалеко от центральных ворот. Когда они только вышли, Пончика нигде видно не было, и Маша уже начала расстраиваться, что она её не дождалась, но вскоре Медведица нагнала их по пути, притопав откуда-то из высокой травы, чем, конечно же, очень обрадовала свою хозяйку.
— Извини, что мы так задержались, — оправдывалась перед ней Малиновская. — Но там и правда было очень интересно, — я и не заметила, что прошло столько времени!
Пончик в ответ лизнула её в левую щёку (что было расценено как то, что она совершенно не сердится), случайно захватив при этом и несколько прядей Машкиных волос, после чего начала смешно не то фыркать, не то кашлять.
— Постучи её по спине, — посоветовал Маше Бирюк.
— Если бы я могла до этой спины дотянуться! — посетовала Мария.
У них получилось поупражняться ещё не более полутора часов, которые они провели, в очередной раз оттачивая свое мастерство в технике применения магических пуль. После продолжительного корпения в Библиотеке было очень кстати размять затекшие мышцы, разнося вдребезги размалеванные мишени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});