Сереж, – признал Прохоров. – Конечно, там автостраховки, а здесь строительство… Но если он решил сменить специализацию, вполне может быть…
– Ну работаем дальше, проверяем. Сейчас ребята смотрят связи среди региональных страховщиков.
– Отлично. Спасибо, что сообщил, – кивнул в трубку Прохоров. – По Набоковой нет новостей?
– Нет, там все тихо. Звонит по известным номерам, почта рабочая и личная, аккаунты в соцсетях – все как обычно.
– Ну пока присматриваем за ней?
– Конечно. Ждем результатов проверок из Мурманска и Тверской области. Ты, кстати, не знаешь, что там у страховщиков?
– Руководитель департамента по управлению рисками Бабаев лично выехал на место, будет разбираться. Я ему дал контакт толкового местного следака для связи. Как что-то появится, сразу сообщу.
– Есть. На связи!
* * *
– Набокова, уймись, ну прошу тебя, – с усталой нежностью говорила в трубку Катя Перепелица. – Не придумывай лишнего, все скоро выяснится!
Ее несчастная красивая подружка сходила с ума после очередного одинокого уик-энда в шикарной квартире в центре. На этой неделе Катя не смогла ни приехать к ней, ни пригласить к себе: они с сестрой давным-давно договорилась, что в эти выходные Катя посидит с племянником, и она, конечно, поехала туда. Наташу звать не стала: той дети никогда особо не нравились, а маленький Ванька к тому же был настоящий хулиган, носившийся по полу, стенам и потолку все время, когда не спал.
– Кать, прости. Я тебя, конечно, уже достала. Просто… ну просто я реально не пойму, – нервным голосом, в котором уже даже не было слез, говорила Наташа. – Ой, прости, у меня посетитель. Я перенаберу.
«Давай», – обреченно подумала Катя. Конечно, она перенаберет. – Выдать бы ее замуж – и дело с концом. Бедняга, так мучается из-за всяких там…»
Катя занялась было своими делами, но никак не могла сосредоточиться. Однако звонок одноклассницы раздался только через час.
– Кать. В общем, у меня новости, – уронила Набокова и замолчала.
– Так! И что? – Катя почти кричала. – Говори мне срочно, ну?
– Он, похоже, не просто так ко мне клеился.
– В смысле?
– Я тут кое-какие документы посмотрела… Короче, его фамилия в одном страховом деле.
Катя не любила материться, особенно по телефону. Но на поиск цензурного синонима того, что она сейчас думала о Воронцове, ей понадобилась пара секунд.
– Вот козел, а! В каком?
– Кать, похоже, дело дрянь, – Наташа говорила непривычно глухим, низким голосом, с какой-то отстраненной интонацией, и Кате стало за нее страшно.
– Так, Набокова, милая. Ты на работе? Отпроситься можешь?
– Наверно, могу. Бабаева нет, он в какой-то командировке, и никого из начальства тоже.
– Тогда давай встречаться. Я приеду к тебе.
– Катька, ты чудо. – Наташа внезапно всхлипнула. – Побудешь со мной, да?
– Конечно, побуду. Не реви пока, подожди, я скоро приеду. Все, давай. От подъезда наберу.
* * *
Катя не была уверена, что это правильная идея, но Набокова махнула рукой обреченно («Теперь уже какая разница!») и потащила ее в то самое кафе, где когда-то познакомилась с Воронцовым.
– Короче, я же с того момента, как заявила о розыске Макса, Наденьку не видела, – рассказывала она подруге.
Наденькой она называла Надежду Юрьевну Невельскую, и в этой уменьшительной форме имени не было ни грана ласки: Наташа терпеть не могла эту донельзя правильную тетку, которая чуть что надевала белое пальто и постоянно придиралась к секретарю департамента из-за нарушений трудовой дисциплины.
– Вы же работаете вместе? – удивилась Катя.
– В одном департаменте, контора большая, ну и потом, я же летом занялась здоровьем, на работе бывала пунктиром, а она теперь советник и приезжает не каждый день, – ответила Наташа. Ее мания постоянно бегать по врачам и сдавать анализы была хорошо известна подруге, и Катя покладисто кивнула.
– Поняла.
– И вот вчера мы пересеклись. Я приехала из поликлиники уже под конец рабочего дня – кстати, у меня все хорошо, не понимаю, откуда эти все симптомы, врач сказал, нервы надо лечить… Я приехала, а она как раз на выход. Поздоровались. И она так странно-странно на меня посмотрела, знаешь? Ну как будто она что-то знает.
– А что она может знать?
– Ну, как минимум что я сказала следователю про визитку, которую она взяла у Макса весной. Мы же тогда с Аленой видели, как она обедает в кафе и к ней вдруг подходит высокий парень в костюме и дает ей визитку. Такой роскошный мужик – к нашей Наденьке! Мы еще поразились, что он в ней нашел. А потом, буквально через пару недель, он здесь же ко мне подсел. Мне это сразу не понравилось, – в сотый раз пересказывала Наташа.
Катя постаралась подавить вздох. История, которую она выслушивала, уже надоела ей хуже горькой редьки, как сказала бы бабушка. Но подругу надо было поддержать.
– Ну да, как-то это странно. То к одной, то к другой… – выдохнула Катя.
– С другой стороны, знаешь же, как говорят? Мужики бегают от женщин, все свободой дорожат, а потом вдруг оп – решают жениться. И выбирают чуть ли не первую попавшуюся.
– Интересно, что они еще при этом часто бросают тех, с кем до этого жили несколько лет, – отметила Катя, которой часто доверяли самые разнообразные жизненные истории.
– Ну да, но сейчас не об этом. В общем, мне эта Наденькина таинственность очень не понравилась. И сегодня я улучила момент и заглянула в один документ, которым она занималась. Потому что сама она мне ни за что не расскажет, она же у нас правильная. – Наташа нервно облизнула губы и глотнула воды из стакана.
– Ну?
– В общем, наш департамент расследует дело, в котором выгодоприобретателем значится Воронцов М. В.
– Набокова, скажи нормально, для людей, что это значит?
– Это значит, что возможно, это мой Макс – Воронцов Максим Викторович – заключил договор страхования, по которому должен был получить огромную выплату. И произошел страховой случай, который вызвал подозрение. – Наташа смотрела на одноклассницу огромными несчастными глазами, и Катя растерялась: как реагировать на такое?
Только она собралась с мыслями, как Наташа, видимо, решила ее добить.
– Ну и я тебе еще не говорила, что Макс утром того самого дня улетел в Лимасол. Это на Кипре.
– Спасибо, я в курсе, – усмехнулась Катя и рассеянно уставилась в окно. Наташа проследила направление ее взгляда, но ничего толком не увидела: мелькание прохожих, дальние контуры истыканных окнами серых зданий. – То есть он мошенник, что ли?
– Кать, ну вот что ты сразу? – возмутилась было Набокова, но тут же сникла: – Но да, может, и мошенник.
– И ты думаешь, он клеился к тебе, чтобы что-то провернуть?
– Я не знаю. Но теоретически мог…