Читать интересную книгу Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства - Николай Коняев

Что из этого?

Генерал Филатов выводит из этого наблюдения, все.

«Почему генерал и — предатель? — риторически повторяет он. — Почему русский националист генерал Власов — и против русских? Почему за каких-нибудь 5–6 месяцев до ухода Власова к немцам Жуков пишет на него собственноручно блестящую характеристику. Или почему в обвинительном заключении нет ни слова о том, что Власов и его приближенные сами убивали или истязали кого-либо или совершали иные подобные действия? Почему тех, с кем генерал Власов предавал Родину, он называет не иначе, как „охвостьем“ и „подонками“? Этих „почему“, в общем-то, сегодня возникает множество. Отчего все-таки не посмотреть, хоть одним глазком, на генерала Власова не как на предателя № 1, а как, допустим, на русского генерала Власова, выполнявшего, к примеру, в Германском великом рейхе специальное задание?» (Курсив мой. — Н. К.).

Ответить на вопросы, поставленные Виктором Филатовым, нетрудно.

Потому и подписал Жуков хорошую характеристику на Власова, что за пять-шесть месяцев до ухода Власова к немцам, конечно же, не знал и не мог знать, что он уйдет к немцам. Для Жукова — мы уже говорили! — Власов был обычным, вполне исправным советским генералом, вполне успешно участвовавшим в московском наступлении.

Потому и отзывается Власов неуважительно о своих сподвижниках, что такими и считал их. И не очень-то он оригинален в этом. Многие уголовники на скамье подсудимых поливают почем зря подельников, и эта ругань состава преступления никак не меняет.

И потому и нет в обвинительном заключении слов об участии Власова и его приближенных в убийствах и истязаниях, что никого не убивал Власов и не истязал. Генералы вообще редко кого-то убивают собственными руками, и в истязаниях участвуют только самые психически ненормальные из них. Генералы лишь подписывают приказы о расстрелах. А на московском процессе этот вопрос поднимался.

И это есть в материалах дела:

«Председательствующий. Подсудимый Мальцев, когда встал вопрос о переезде на юг Германии, предложили ли вы кому-то из своих подчиненных доложить о восемнадцати арестованных Власову и какие вы дали установки?

Подсудимый Мальцев. Да, я предложил Тухольникову доложить о 18 арестованных Власову и просить его указания, как поступить с ними. Причем на шесть человек из числа арестованных дела были закончены, и я рекомендовал настаивать на их расстреле. Власов расстрел шести человек утвердил.

Подсудимый Власов. Да, так было, но это было единственный раз, когда я утверждал смертные приговоры, и то потому, что доложил мне об этом Мальцев».

Сложнее с последним вопросом…

«Отчего все-таки не посмотреть, хоть одним глазком, на генерала Власова. как на русского генерала, выполнявшего, к примеру, в Германском великом рейхе специальное задание?»

Ну, оттого, наверное, что на спецзадания агентов не засылают, сдавая для засылки армии. Понятно, что засылка агента — дело не простое и не дешевое, но целую ударную армию какому же агенту удастся отработать?

Ну, а главное, какой же агент Сталина осмелился бы написать о нем в «Открытом письме» то (посмотрите выделенные нами выражения!), что написал Власов?

Видимо, чувствуя, так сказать, недостаточность доказательной базы, Виктор Филатов пытается опереться на работу Главного военного прокурора генерал-лейтенанта юстиции А.Ф. Катусева и капитана 1-го ранга В.Г. Оппокова.

«Они, — пишет Филатов, — констатируют: «взаимоотношения марионеточной „освободительной“ армии со своими „хозяевами“ были довольно сложными и запутанными. Командование вермахта в целях пропаганды, стремясь придать РОА „патриотический, добровольческий“ характер, на всех перекрестках объявляло о самостоятельности „команды Власова“, дескать, лучшие представители русского народа да и сам народ восстал против Советов. Но. заставляло представителей вермахта держать командование и личный состав РОА под неусыпным строжайшим наблюдением, на любом участке иметь своих инструкторов и наблюдателей, а для пущей надежности сделать и „освободителей агентами и осведомителями гестапо. Отнюдь не случайно в материалах, хранящихся в уголовном деле Власова и его сообщников, множество разноречивых показаний».

Начнем с того, что авторы дотошно и добросовестно проштудировали все 29 томов уголовного дела «власовского ядра» — двенадцати бывших советских генералов и старших офицеров. Один из авторов — Главный военный прокурор. Для него, кажется, нет и не может быть закрытых документов по этому «уголовному делу», он «хозяин» этих документов, все они в его ведомстве; он — генерал-лейтенант юстиции — специалист высшей квалификации… И вдруг — оброненная как бы мимоходом фраза: «Взаимоотношения марионеточной „освободительной“ армии со своими „хозяевами“ были довольно сложными и запутанными», а чуть ниже опять неутешительная констатация: «.в уголовном деле Власова и его сообщников множество разноречивых показаний». Для кого «разноречивые»? Для кого запутанные? «Разноречивыми» и «запутанными» они остались и в конце 29-го тома этого «уголовного дела»? «Разноречивыми» и «запутанными» они остались и для Главного военного прокурора после исследования им 29 томов «дела» 44 года спустя? Так распутали или не распутали в закрытом заседании Военной коллегии Верховного суда СССР в июле 1946 года под председательством генерал-полковника В.В. Ульриха «взаимоотношения» Власова и «власовского ядра» с немцами — это ведь «ядро» всего «дела»? Вроде, получается, как не распутали. Тогда почему вынесли всем смертный приговор?

В исследовании авторы приводят один из примеров этого «сложного и запутанного». Так, бывший начальник разведшколы Комитета освобождения народов России Беккер показывал: «.немцы представляли „отделу безопасности“ КОНР возможность самостоятельно проводить свою работу в частях РОА и готовить агентуру для заброски в тыл Советского Союза. Материальные расходы, связанные с подготовкой и переброской агентуры в Советский Союз, СА брало на себя. Власов не только был осведомлен о деятельности разведшколы, но непосредственно ею руководил и направлял ее работу.». Авторы замечают по этому поводу, что сам же Власов по-иному оценивал предоставленные ему «ответственность и самостоятельность». Вот что он сообщил на одном из допросов: «Должен признать, что после создания мною в ноябре 1944 года, по указанию Гиммлера, Комитета освобождения народов России, СА предложило мне организовать подготовку и засылку диверсантов в тыл советских войск. В декабре 1944 года вместе с постоянным представителем Гиммлера при мне, обер-фюрером СС Крэгером, ко мне явился штурмбаннфюрер СС Радецкий, который заявил, что ему руководством СД поручено договориться со мной о совместном налаживании диверсионной деятельности на советской территории. Я заявил Радецкому, что надо готовить тысячи таких агентов, которые могли бы после переброски в СССР стать руководителями повстанческих отрядов, наносящих удары Красной армии с тыла».

Иными словами, Власов берет на себя еще большую вину, он не делит ее с Радецким, который договаривался с ним «о совместном налаживании диверсионной деятельности на советской территории. Почему действительно так странно ведет себя на допросе Власов? Он же не враг себе. И потом, что за причина была «отшивать» Радецкого от совместной работы по подготовке диверсантов для заброски «на советскую территорию»? Зачем Власову понадобилось пугать Радецкого несусветными масштабами подготовки диверсантов: «что надо готовить тысячи таких агентов, которые могли бы после переброски в СССР стать руководителями повстанческих отрядов, наносящих удары Красной армии с тыла»? О каких тысячах агентов такого класса и уровня, чтобы каждый из них стал руководителем «повстанческих отрядов», вообще идет речь? Зачем Власов блефует? Он же знает, что сделать это невозможно. Физически невозможно. Чтобы Радецкий перепугался огромности работы и сам отказался от совместной деятельности? Зачем? Может, потому, что как раз очень хорошо знал Власов: немцы стараются «держать командование и личный состав РОА под неусыпным строжайшим наблюдением, на любом участке иметь своих инструкторов и наблюдателей»? Допустим, Радецкий — тот самый их «наблюдатель», и что из этого следует? Власов-то еще больше для немцев свой, чем какой-то Радецкий. Почему он хочет избавиться от Радецкого? К сожалению, ни следователь, ни те, кто вел судебное заседание, этого вопроса Власову так и не задали. Почему? К сожалению, и наши исследователи не задали себе этого вопроса, а только констатировали «довольно сложные и запутанные» взаимоотношения марионеточной «освободительной» армии со своими «хозяевами». Однако сегодня этого уже недостаточно… [65]

Что верно, то верно.

Недостаточно только констатировать существование трений во взаимоотношениях Власова с нацистами, надо проанализировать и причины, обусловившие эти трения. Однако для того, чтобы проанализировать все сложности взаимоотношений Власова с немцами, совсем не обязательно возводить его в чин генерала ГРУ.