А то, что произошло потом, и вовсе не имело к рукопашке никакого отношения.
Но выглядело, возможно, еще интересней.
* * *
Я пришел в себя на закате от каких-то страшных звуков, сотрясавших крышу, на которой я лежал.
С трудом повернув голову в направлении источника звука, я увидел с высоты террасу, заполненную бичами и чувихами. На их лицах горел неровный отсвет телеэкрана.
- Полиция продолжает искать кровавого убийцу Марка Дэлвиса, - грозно вещал диктор. - По некоторым данным, он отплыл из Амбросии на один их ближайших островов, чтобы замести следы. Последний раз его вместе с его спутником, спившимся рыцарем Артуром Крезом, видели в Южном порту несколько дней назад. Внимательно посмотрите на этот портрет - возможно, этот человек рядом с вами.
Я подумал о том, что неплохо было бы убраться отсюда подальше, пока они не узнали меня и не начали ловить. Я осторожно привстал на крыше, и деревянная доска подо мной предательски скрипнула.
Смотревшие новости, как по команде, посмотрели на меня и изобразили оскал испуга. Я ответил тем же. Они отвернулись обратно.
- Если вы увидите его, - продолжал грозный голос диктора, - немедленно сообщите в службу охраны порядка. Банк Амбросии гарантирует вознаграждение в размере тысячи баунтов...
Я лежал на крыше и с тоской смотрел в темнеющее небо, на котором уже начинали загораться некоторые, самые нетерпеливые звезды.
Проклятые борцы с монархией достали меня и здесь. Как теперь спуститься вниз, к этим беззаботным веселым людям, которые теперь думают про меня самые ужасные вещи. Интересно, побежал ли кто-нибудь из них сообщать в полицию.
И где же Крез?
Я пытался уснуть, но сон теперь избегал меня, а на каждое мое движение крыша отвечала недовольным гулом. Разозлившись, я решительно слез с нее.
Собравшиеся старательно отводили от меня глаза, делая вид, что поглощены вечерними новостями. Креза нигде не было.
Я протянул руку к кувшину с уау-уау и остановился. Что, если с меня теперь потребуют по баунту за каждый глоток? Я нерешительно оглянулся на Хозяйку и с трудом удержался, чтобы вздрогнуть, наткнувшись на ее глаза, которые следили за мной.
Она насмешливо ухмыльнулась и подмигнула мне. Затем указала глазами на кувшин и повела бровью. Я вопросительно пожал плечами и бровями. Она недовольно нахмурилась и решительно опустила большой палец правой руки вниз.
Это универсальное движение всех времен и народов легко читалось, и я с облегченным вздохом налил себе уау-уау.
Затем еще. И еще, пока истинный, внутренний Марк Дэлвис не проснулся во мне и не отодвинул окрепшей рукой ложного, внешнего.
Тогда я вышел перед сидящими и заслонил телевизор.
- Вы знаете, кто я? - хрипло осведомился я у них.
Они молчали, пытаясь продолжать смотреть телевизор по тем фрагментам экрана, которые мне не удалось загородить. Некоторые изобразили легкий оскал испуга.
- Ты - беглец, - ответила Хозяйка за всех. - Я считаю, все эти байки, что ты кого-то убил, все это - брехня. Ты не убийца.
Я устало усмехнулся.
- Ты даже драться-то не умеешь, - зевнула Хозяйка, оскалив белые клыки. - Сэй, налей-ка нам с королем Марком чего покрепче, например пальмовой.
Укутавшаяся в цветастый плед Сэя недовольно вздохнула, поднялась из плетеного кресла, по-кошачьи потянулась и ленивой походочкой направилась в погреб.
- Да не вздыхай так, а то отшлепаю по твоей кругленькой заднице. Это мне надо вздыхать. Моя девочка третий день сидит одна в джунглях.
- Что за девочка? - спросил я, радуясь перемене темы.
- Моя маленькая Тейша, - с грустной нежностью сказала Хозяйка, приняла из рук Сэи большую потную бутыль с тягучей янтарной жидкостью и налила мне и себе. - Давай, за ее здоровье.
Несколько обескураженный замечаниями в адрес моей боеспособности, я отхлебнул пальмовой - это оказалась ядреная настойка кира - подождал, пока перед глазами перестанут скакать звезды, а воздух снова вернется в легкие, и небрежно спросил:
- Что с ней случилось?
- Моя девочка застряла в джунглях, - ответила Хозяйка с печалью в голосе. - Сначала вездеход перестал заводиться, затем разрядился телефон. Она сидит там одна, бедная, среди ящеров и ядовитых гадов, и ждет... а я даже не могу ей помочь!
Она в ярости швырнула бокал об стенку - он брызнул стеклом.
- Сэй! Наливай. Там полно всякой дряни, против которой у меня нет ни скафандра, ни отпугивателя, ни черта! У меня есть старый бластер, но на ящеров не хватит патронов... Пей, аристократишка, не халтурь! Не можешь спасти мою девочку, так хоть пей как мужик!
Я залпом опрокинул бокал, выдохнул и спросил:
- Почему не могу? А где Крез?
- Что, не можешь справиться без своего большого друга? - сварливо прокаркала старая контуженая дура. - Ушел купаться со своей блондинкой! И с твоей брюнеткой, кстати, тоже.
Я зарычал и протянул бокал Сэй:
- Наливай.
- О, неужели, - проворчала Хозяйка, - ну давай и мне тоже, а то будут говорить потом - хлипкий аристократишко перепил Марну Блай.
- Это тебя зовут так? - переспросил я, наслаждаясь забурлившей в жилах кровью.
Пальмовая оказалась шикарным напитком, который прекрасно лег на благодатную почву моего мозга, уже заботливо удобренную пивом - оковы трусливого разума пали с моего духа, и он воспрял, обещая перевернуть весь мир.
- Меня не зовут, я сама прихожу, - проворчала Хозяйка и опрокинула свой бокал в горло, не морщась.
Я решил доказать, что тоже так могу, и протянул снова бокал Сэй. Она жалобно вздохнула.
После этой дозы мой мозг, видимо, воспрял так высоко, что утратил связь с запоминающим аппаратом.
Холодный утренний бриз разбудил меня на рассвете, принося запахи влажного леса, а главным образом от того, что заспанная и позевывающая Сэя попыталась перевернуть меня, чтобы извлечь лежавшую подо мной скатерть.
Я не замедлил этим воспользоваться, и Сэя оказалась у меня в руках, притворно протестуя - так, чтобы никто, кроме меня, не услышал.
После того, как я окончательно проснулся, она оказалась в руках у проснувшегося Креза, а я поднялся на овеваемую бризом крышу, сладко потягиваясь навстречу поднимающемуся солнцу и хрустя всеми суставами, и обнаружил там похрапывающую Хозяйку, простирающуюся на мягком ковре во весь свой рост, словно выброшенная штормом морская звезда гигантских размеров.
Некоторое время я любовался этим эпическим зрелищем, пытаясь решить, к какому жанру живописи его стоило бы отнести - натюрморту или пейзажу. Но долго оставаться безучастным зрителем не было сил.
Стоило мне коснуться ее, как она мгновенно открыла глаза и хрипло спросила:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});