Читать интересную книгу Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти - Денис Абсентис

Получив буллу, Крамер отправился в Инсбрук, где попытался действовать уже с размахом, обвинив сразу почти 60 ведьм. Но там он прокололся: «Чтобы обосновать охоту за ведьмами, он уговорил одну распутницу спрятаться в печи, притворившись, что там поселился дьявол. Ее голос обвинил многих людей, которых Крамер жестоко пытал»[451]. Схожим способом доказательства церковники пользовались давно — еще в IX веке полуразложившийся труп папы Стефана VI был другим папой выкопан из могилы, одет в папские одежды, посажен на трон и подвергнут посмертному допросу, в ходе которого за покойника отвечал, подражая его голосу, спрятавшийся за троном дьякон. Потом признавшийся во всех грехах труп бросили в реку. Но в этот раз — не прокатило, даже несмотря на папскую буллу. К тому же было замечено, что инквизитор предпочитает очень уж длительные допросы обвиняемых женщин с подробным описанием их сексуальных историй[452]. В результате бриксенский епископ Георг Голсер (первоначально поддерживающий инквизитора и опубликовавший в июле папскую буллу) и местные власти не дали сжечь ни одной из обвиненных Крамером ведьм, а затем неудачливый инквизитор был просто изгнан из Тироля разгневанными жителями. Тогда Крамер призывает на помощь своего коллегу Шпренгера, и инквизиторы срочно дописывают свой трактат о ведьмах, вставив в него папскую буллу. Так к концу 1486 года (или в начале 1487, точно это неизвестно) появляется «Молот ведьм», влияние которого на последующие события европейской истории было довольно значительным.

Но сразу массовости процессов над ведьмами не получилось, здесь папу неожиданно постигла неудача. Перевыпуск новых тиражей «Молота», равно как и не слишком убедительное одобрение книги 9 мая 1487 года теологическим факультетом университета Кельна, развитию планируемого бизнеса помочь не смогли. Жгли колдуний все равно недостаточно. «Молот» ударит по ведьмам далеко не сразу. Массовые процессы, когда в Баварии и «в „плохие“ годы палач зарабатывал на ведьмах 169 талеров»[453], пойдут только в середине XVI века. Только тогда инквизиторы и папы, наконец, добьются своего: «Летописец XVI века описывает нищету, охватившую Трир и его окрестности, но прибавляет, что теперь богаты судьи, следователи и инквизиционные ищейки: палач и его жена ходят даже в серебре и золоте»[454].

А пока изобретательному Иннокентию VIII пришлось срочно выкручиваться, продавая с аукциона секретарские должности в курии, чтобы выкупить свою заложенную тиару. «Он даже не скрывал, что целью создания им различных должностей являлось стремление облегчить будто бы тяжелое положение финансов курии, о чем и оповестил весь мир в 1487 году специальной буллой»[455]. И все равно, несмотря на 26 проданных должностей, тиару выкупить не удалось.

Далее дела у ловкого папы пошли все же немного получше. В том же 1487 году Иннокентий VIII утвердил Великим инквизитором Испании Томаса де Торквемаду и расширил его юрисдикцию. Затем папе удалось организовать крестовый поход против вальденсов и успешно заключить мир с флорентийскими Медичи, женив своего сына Франческетто на дочери Лоренцо Медичи, брат которого, Джулиано, был ранее убит заговорщиками во время пасхальной мессы по наущению прошлого папы Сикста IV. Сына Лоренцо, 13-летнего Джованни, Иннокентий назначил кардиналом (позже он тоже станет папой — Львом X). Только после этого в январе 1490 года филиал торгового дома Медичи в Неаполе выкупит папскую тиару у генуэзских банкиров[456], и она будет перезаложена уже в банк Медичи вместе с остальными долгами Иннокентия[457]. Но к тому времени папе станет уже не до тиары: его здоровье резко ухудшится и два года спустя он умрет. Позже Джованни, ставший папой Львом X и запомнившийся в истории фразами «насладимся папством, потому что Бог дал нам его» и «христианство оказалось очень доходной басней»[458], тиару вообще продаст и оставит после себя полностью опустошенную казну.

Иннокентий VIII умер, не получив излечения от крови трех юных мальчиков, которой его поили врачи (или только собирались напоить — из имеющегося описания Инфессуры это не совсем ясно). За кровь мальчикам заплатили по дукату, но взяли ее слишком много, и они тоже умерли, оставив на века католическим историкам неблагодарную задачу попытаться дискредитировать современника Иннокентия юриста Стефано Инфессуру, описавшего такой метод лечения понтифика[459]. А охоту на ведьм в Германии Иннокентию так разжечь и не удалось. Его булла начнет собирать свою кровавую жатву только семь десятилетий спустя. Несмотря на то, что булла эта была, можно сказать, «одобрена небесами» — за десять дней до ее издания произошел Большой парад планет, напугавший всех грядущими несчастьями, войнами и эпидемиями. Именно об этом событии пишет в своем «Предсказании» (Prognosticatio) эльзасский монах и бывший астролог Майнцского двора Иоганнес Лихтенбергер: «Соединение двух наиболее тяжелых планет, Юпитера и Сатурна, ужасно и обещает нам много горя. Оно произойдет в году нашего Господа 1484, в 25 день ноября, в шесть часов четыре минуты после полудня, когда знак Рака взойдет над горизонтом на 1 градус». «В туманных картинах изображается в этой книге будущность Европы и человечества», — заметит о книге Лихтенбергера в своем «Дневнике писателя» (1877, май-июнь) интересующийся средневековыми предсказаниями Достоевский. Правда, есть в этом одна странность — нам известны только «Предсказания» Лихтенбергера, изданные в 1488 году, то есть задним числом к событиям 1484 года, последствия которых он «предсказывает». Но в любом случае несчастий и болезней боялись тогда не зря. В 1486 году Германию охватывает повсеместная эпидемия эрготизма. Тут бы, казалось, и ведьмам в самый раз массово появиться. Но ведьмы не появляются.

Глава 21

Размах молота

Традиционно считалось, что процессы над ведьмами пошли сразу после выхода «Молота ведьм», укомплектованного буллой папы Иннокентия VIII «Summis Desiderantes». Стандартное описание выглядело обычно так:

В то время преследования ведьм не были редкостью в Германии. После знаменитой буллы папы Иннокентия VIII от 5 декабря 1484 года, в которой признавалось существование ведьм и разрешалось их преследование, немецкие инквизиторы Якоб Шпренгер, Иоганн Гремпер и Генрих Кремерс возглавили поход против ведьм. В 1487 году они издали в Кельне книгу «Молот ведьм», после чего начались многочисленные процессы и казни[460].

Эта точка зрения казалось такой привычной, что только в последние десятилетия многие историки стали замечать некую странность — массовые ведовские процессы пошли далеко не сразу. Профессор Гиллербранд, специализирующийся на истории христианства и реформации, отмечает небольшую волну процессов в Европе, увеличение интереса художников к теме ведьм, рост «ведьмологии», появившиеся в XVI веке бездарные плагиаты с «Молота ведьм»: «Так как обширные темы „Молота“ были лишь богословской порнографией, ни дурная слава, ни склонность к имитации не удивительны»[461].

Но это еще не вся история. Отмечается пассивность народа и даже сопротивление против зарождающегося повального ведьмовского безумия. Как уже отмечалось, реальная волна преследования ведьм и колдовства не начиналась до середины шестнадцатого столетия. Мы можем заключить, что в конце пятнадцатого века колдовство (то есть, практика магии и колдовства) еще не считалось социальным отклонением. Люди не видели ничего плохого в колдовстве, поскольку существовала «хорошая» магия (такая, как приворот любимого), а представления о ночных полетах женщин или превращений в животных не выходили за рамки народного воображения и фантазии. В конце концов, истории, которые люди слышали с раннего детства, множество басен и сказок, были наполнены такими волшебными событиями. Важно отметить, что магия не считалась исключительно вредоносной. Только в середине шестнадцатого века призывы «Молота» начнут находить понимание, колдовство станет всерьез преследоваться по всей Европе, произойдет изменение отношения и самого менталитета[462].

Робин Бриггс замечает, что «пауза перед тем, как началось действительно интенсивное преследование ведьм, слишком велика, чтобы ее игнорировать»[463]. Брайан Левак утверждает: «Вместо того, чтобы медленно набирать силу и постепенно привести к большой панике конца XVI и начала XVII века, число процессов не возрастало в течение первой половины шестнадцатого столетия, а в определенных областях фактически уменьшилось»[464]. В новом издании «Энциклопедии колдовства» эта мысль повторяется в отдельной главе с характерным названием «Период ограниченных процессов и малой охоты на ведьм, 1520–1560»: «трудно избежать заключения, что начало шестнадцатого столетия было периодом относительного спокойствия в аспекте колдовских процессов»[465].