оперативная группа Южной Георгии, приближается вражеская подводная лодка. Янг немедленно приказал кораблям «Тайдспринг» и «Эндьюранс» выйти из опасной зоны. Вместе с ними ушла и бóльшая часть сил королевской морской пехоты, которая нужна была Шеридану для штурма.
Затем удача снова отвернулась от британцев. Утром 25-го числа, возвращаясь после высадки отделения СБС, Йен Стэнли заметил у залива Камберленд аргентинскую подводную лодку «Санта Фе», шедшую в надводном положении. Он немедленно атаковал ее и сумел нанести ей повреждения. Приземлившись на палубу «Эндьюранса», он дозаправился и вернулся в бой. Трижды он атаковал подводную лодку, теперь уже при поддержке других вертолетов с «Эндьюранса», «Плимута» и фрегата «Бриллиант», присоединившегося к оперативной группе накануне вечером. Воздушная атака с помощью глубинных бомб, ракет и пушек оказалась эффективной. «Санта Фе» получила серьезные повреждения прочного корпуса, и не смогла погрузиться под воду, поэтому добралась до Грютвикена, где аргентинцы, должно быть, недоумевали, откуда взялась эти мощные британские силы.
После того, как подводная опасность миновала, корабли с основной частью десанта могли спокойно возвращаться в Южную Георгию. Но элемент внезапности теперь исчез, для возвращения «Тайдспринга» к остальным боевым кораблям требовалось время — время, за которое аргентинцы могли бы укрепить свою оборону и подготовить свои позиции к отражению британской атаки. В свете этого не оставалось ничего иного, как атаковать сразу, пока враг все еще был ошеломлен британским присутствием и деморализован атаками на «Санта-Фе», и до того, как бóльшая часть Королевской морской пехоты сможет прибыть, чтобы принять в этом участие.
Таким образом, поскольку основные штурмовые силы роты «М» 42-го батальона все еще находились в море на борту «Тайдспринга», штурм Грютвикена выпал на долю эскадрона «D» 22-го полка САС при поддержке сводного отряда СБС и тех морских пехотинцев, которые находились на борту боевых кораблей. Их должны были поддержать артиллерийским огнем с двух эсминцев[69]. Таким образом, в 14:45 того же дня штурмовые силы численностью около семидесяти пяти человек под общим командованием майора Шеридана были переправлены на берег вертолетами и высадились примерно в полумиле к югу от Грютвикена, после чего немедленно начали наступление на поселение.
В Сандхерсте офицеров учили, что в идеале для успешного штурма обороняемых позиций атакующие силы всегда должны превосходить защитников в соотношении как минимум три к одному. Но только не в моей книге, поскольку успех зачастую зависит от того, кто атакует, а также от таких факторов, как внезапность и моральное состояние противника, — что и было доказано при захвате Южной Георгии.
Когда первые десантные силы начали высаживаться у Грютвикена, «Энтрим» и «Плимут» открыли артиллерийский огонь, которым руководил корректировщик, находившийся на борту вертолета «Уосп». Когда они тщательно корректировали свои снаряды, чтобы они ложились рядом с защитниками, не задевая их, шум стоял такой, что уши закладывало. Постепенно огонь был перенесен ближе к поселению, чтобы дать аргентинцам представление о том, с чем они столкнулись. Один из комендоров позже рассказал мне, что корабли Королевского флота открыли огонь впервые со времен Корейской войны.
Тем временем вертолеты «Линкс» и «Уэссекс» с военных кораблей переправляли штурмовые силы на берег, высаживая каждую группу за грядой, которая закрывала их от взглядов противника. Первыми высадили людей с «Энтрима», мы же с «Плимута» должны были идти замыкающими. Если предстояло большое сражение, то мы хотели находиться в центре событий, но пока мы ожидали, когда нас заберут с «Плимута» и высадят на берег, аргентинский гарнизон капитулировал.
Когда майор Шеридан и его сводный отряд достигли Грютвикена, аргентинцы выстроились в три шеренги. Над ними развевался их национальный флаг, солдаты пели свой национальный гимн, но из окон домов свисали белые простыни, символизируя о капитуляции. Они сдались без боя, еще до того, как САС и королевские морские пехотинцы подошли на расстояние выстрела из стрелкового оружия, и ни один человек с их стороны не был даже ранен. Когда Шеридан принимал капитуляцию противника, сержант-майор эскадрона «D» Лоуренс Галлахер сорвал сине-белый флаг Аргентины и быстро водрузил на его место флаг Соединенного Королевства.
В тот момент я опирался на поручень «Плимута» вместе с командиром нашей роты капитаном Полом. Когда мы смотрели в сторону Грютвикена, жалея, что не принимали участие в этом событии, он вдруг предложил, чтобы «Уосп» высадил нас на берег, чтобы мы могли хотя бы заявить, что находились на Южной Георгии. Между островом и военными кораблями постоянно курсировали вертолеты, и нам без труда удалось пересесть на борт, который высадил нас в бухте Стромнесс. Примерно в полумиле от берега мы встретили бойцов лодочной роты, прибывших туда на своих надувных лодках «Джемини». Ротный сержант сообщил нам, что капитан Альфредо Астис, командир аргентинского гарнизона, находившегося в Лейте, — к этому поселению мы еще не подошли, — сдаться отказался.
У себя дома в Буэнос-Айресе, капитан Астис был известен как «Аргентинский мясник», прозванный так за участие в зверствах против предполагаемых диссидентов во время военной диктатуры; в нескольких европейских странах он находился в розыске в связи с исчезновением в Аргентине нескольких граждан этих стран несколькими годами ранее. В свете его неповиновения и в связи с тем, что его войска были весьма многочисленными, кэптен Янг предъявил Астису ультиматум: если он вместе с гарнизоном в Лейте не сдастся к девяти часам утра следующего дня, то будет отдан приказ принудить их к сдаче, используя при необходимости все возможные силы и средства.
По меркам Южной Георгии ночь была довольно мягкой, поэтому мы с командиром роты установили на небольшом пляже двухместную палатку. Вдруг послышался звук, похожий на пение людей, но не в такт. Мы не могли поверить своим глазам, — к нам по склону холма приближалась толпа поющих мужчин с горящими факелами из тряпок, пропитанных смолой, привязанных к кускам дерева. Они создавали огромный шум, и мы с подозрением наблюдали за их приближением, держа оружие наготове. Когда люди подошли чуть ближе, мы поняли, что это были аргентинские сборщики металлолома, которых высадили на берег для сбора старого китобойного имущества, что и привело к возникновению кризиса.
Оказалось, что в условиях неминуемой угрозы обстрела из морских орудий и общей пехотной атаки капитан Астис приказал гражданским лицам убираться восвояси, велев им нести факелы и шуметь, чтобы британцы поняли, что это не солдаты, подкрадывающиеся к ним.
Выдвинувшись вперед, я насчитал в общей сложности тридцать девять человек. Выглядели они неряшливо и явно были растеряны и напуганы. Поскольку на «нашем» пляже укрыться им было негде, я сказал им идти в обход залива в Стромнесс и ждать там